Юрий Жуков - Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.
Подвергая нелицеприятной критике работу советов всех уровней, Яковлев поначалу ограничился лишь указанием исполкомов: Орджоникидзевского, Азово-Черноморского, Восточно-Сибирского краевых, Западного, Ярославского, Свердловского, Челябинского областных, Брянского, Московского, Коломенского, Рязанского, Ярославского, Харьковского, Омского городских. Но почти сразу же стал называть и фамилии опорочивших себя руководителей, и не только представлявших советскую ветвь власти. Тогда-то и стала приподниматься завеса тайны вывода из ЦК первых секретарей региональных парторганизаций — Разумова, Румянцева, Шеболдаева, Вегера, а также Голодеда и Уншлихта. Все они, как и председатели соответствующих советов, исполкомов, были обвинены докладчиком в полном пренебрежении интересами людей, в беззакониях, от которых страдало население, прежде всего сельской местности. Яковлев резюмировал:
«Само собой разумеется, что практика подмены законов усмотрением той или иной группы бюрократов является делом антисоветским. Крестьянин ведь судит о власти не только по тому, каков закон — будь он великолепен. Но если исполнитель извращает его в своей деятельности, крестьянин будет судить о власти в первую очередь на основании действий исполнителей»[527].
Как бы мимоходом, невзначай коснулся Яковлев и еще одной достаточно серьезной проблемы:
«Партгруппы в советах и в особенности в исполкомах советов зачастую превратились в органы, подменяющие работу советов, в органы, кои все решают, а советам остается лишь проштамповать заранее заготовленное решение… Вывод отсюда: необходимо будет войти на очередной съезд партии с предложением об отмене пункта устава ВКП(б) об организации партгрупп в составе советов и их исполнительных комитетов с тем, чтобы все вопросы работы советов как в части хозяйственного, культурного и политического руководства, так и в части назначения людей обсуждались и решались непосредственно советами и их исполкомами без возложения на коммунистов обязанности голосовать в порядке партдисциплины за то или иное решение через партгруппы, не являющиеся выборными партийными органами»[528].
Так вроде бы неожиданно, чисто случайно возникла — и не где-нибудь, а на пленуме ЦК! — совершенно новая тема — постепенного выхода советов (правда, пока без указания — какого же конкретно уровня) из-под жесткого партийного контроля, превращения их в самостоятельную на деле, а не на словах, ветвь власти. Но разумеется, не для конкуренции или противостояния партийной, отнюдь нет. Главным образом для того, чтобы из нее в дальнейшем «черпать как из богатейшего резерва новые кадры для смены сгнивших или забюрократившихся»[529]. Именно так невзначай и прозвучала явно исходившая от сталинской группы оценка широкого руководства.
Доклад Яковлева не вызвал какой-либо полемики. Выступавшие в прениях председатели совнаркома УССС П.П. Любченко и КазССР УД. Исаев, ЦИК СССР — М.И. Калинин, Ленинградского облисполкома — А.П. Гричманов, Западно-Сибирского крайисполкома — Ф.П. Грядинский, Моссовета — Н.А. Булганин, Ленсовета — В.И. Шестаков говорили лишь о том, что ближе всего касалось их лично. Не о новом избирательном законе, а о недостатках в работе советов. Не возражая докладчику в целом, они всячески выгораживали те органы власти, которые возглавлялись ими непосредственно.
О главном же для доклада — о вводимой принципиально иной, нежели прежняя, избирательной системе — сказали лишь двое, чье мнение вполне можно было предсказать заранее. А.И. Стецкий прямо затронул вопрос возможных последствий альтернативных выборов и предостерег участников пленума от бездействия:
«И в колхозах могут выдвигать враждебного кандидата. Это совершенно ясно. Поэтому нужно заблаговременно позаботиться о том, чтобы не только был выдвинут наш кандидат, но чтобы наши кандидаты обсуждались на общих собраниях, чтобы за них агитировали и так далее, иначе может получиться кампания наоборот»[530].
После перерыва первым взял слово Молотов. Его выступление оказалось не только весьма пространным для прений —. продолжалось почти час, — но и сугубо политическим по сути. Вполне возможно, уловив настроения участников пленума, он постарался подсластить горькую пилюлю, по возможности смягчить впечатление, оставленное докладом Яковлева. Он стремился убедить членов ЦК в том, что узкое руководство не отказывается от изначального генерального курса, курса Октября, что внимание к советам, которые конечно же останутся под руководством партии, не только давно назрело, но и диктуется исключительно заветами Ленина. Молотов сразу же подчеркнул:
«Новая конституция поднимает роль советов, увеличивает их значение во всем строительстве социализма… Смысл избирательной кампании будет заключаться в том, чтобы отточить советы как орудие нашей партии, как организатора борьбы за победу коммунизма»[531].
Однако вслед за тем, практически без перехода Молотов обрушился на партократию, подмявшую под себя законные органы власти. Явно имея в виду первых секретарей крайкомов, обкомов, райкомов, он заметил: «В представлении некоторых товарищей у нас можно встретить такое отношение, что советский аппарат, это, ну второстепенная какая-то организация, а советские работники — это работники второго сорта. Речь идет о том, чтобы советы, советский аппарат, советских работников поставить в работе на более высокую ступень, выше»[532]. Иными словами, дал понять, что необходимо уравнять наконец-то советскую ветвь власти с партийной. И сделать это исключительно с точки зрения конституции, как старой, так и новой, только что принятой.
А чтобы не только подтвердить, но и усилить эту мысль, Молотов перешел к проблеме кадровой ротации, о чем утром уже говорил Яковлев в своем докладе. Он привел несколько примеров неспособности слишком многих профессиональных революционеров — несменяемых партийно-государственных руководителей — справляться со своими прямыми обязанностями на советских постах. Одновременно, опять же, как и Яковлев, весьма недвусмысленно объяснил причины вывода из состава ЦК некоторых из его членов. Назвал «Каминского по линии Наркомздрава, Сулимова по линии Совнаркома РСФСР, Жукова по линии местной промышленности», как не справившихся с решением жизненно важной проблемы охраны материнства — со строительством родильных домов, яслей, обеспечением их всем необходимым оборудованием. Каминский, Сулимов, Жуков, как прямо заявил Молотов, «совершенно бюрократически отнеслись к этому вопросу»[533].
Вслед за тем помянул Вячеслав Михайлович еще и Голодеда, также предъявив к нему претензии отнюдь не политического, а чисто хозяйственного свойства[534].
Наконец, завершая выступление, Молотов сделал важное заявление, посвященное все тому же кадровому вопросу:
«Конечно, надо понять, товарищи, что наши старые критерии старых партийцев теперь во многих отношениях недостаточны. Товарищ Сталин за последнее время несколько раз всем нам говорил о том, что наши старые оценки людей теперь совершенно недостаточны. Имеет дореволюционный партийный стаж, потом он имеет хорошее качество, что он участвовал в Октябрьской революции, имел заслуги в гражданской войне, потом он неплохо дрался против троцкистов и против правых. Все это надо понять и учесть как важный элемент в оценке человека. Но это недостаточно. В данное время от нас, от тех людей, которые являются представителями партии на любом участке работы, требуется, чтобы в духе тех требований партии, которые она теперь представляет в борьбе с недостатками работы в советах и с недостатками в подборе людей, требуется, чтобы руководители находили известный подход к этим людям и умели на места устаревшего хламья, обюрократившейся или очиновничейся группы работников выдвигать новых людей. Нам надо теперь добиться того, чтобы мы теперь выдвинули такие кадры людей в советы, высшие и местные органы советов, которые в соответствии с основными требованиями теперешнего момента твердо, последовательно, разумно, со знанием дела будут проводить политику партии на своем месте»[535].
Еще более неожиданным для собравшихся и настораживающим оказалось и иное. Своеобразное объяснение того, что Яковлев назвал в докладе историческим поворотом, который производит конституция, прозвучало из уст самого Сталина. В самом конце прений, когда речь зашла о поиске наиболее беспристрастной формы подсчета голосов, Иосиф Виссарионо вич заметил, что на Западе, благодаря многопартийности, такой проблемы нет. И вслед за тем внезапно бросил в зал весьма странную для подобного собрания фразу: «У нас различных партий нет. К счастью или к несчастью у нас одна партия» (выделено мной — Ю.Ж.). Он предложил поэтому, но лишь как временную меру, использовать для беспристрастного контроля за выборами представителей все тех же существующих общественных организаций, а не ВКП(б), как можно было бы ожидать от секретаря ЦК[536].
