Kniga-Online.club
» » » » Уолтер Лакер - Черная сотня. Происхождение русского фашизма

Уолтер Лакер - Черная сотня. Происхождение русского фашизма

Читать бесплатно Уолтер Лакер - Черная сотня. Происхождение русского фашизма. Жанр: Политика издательство -, год 2004. Так же читаем полные версии (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте kniga-online.club или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Перейти на страницу:

Столетием позже этот синдром возвращается к русской правой. Во времена, когда этнические русские преследуются и изгоняются из многих мест бывшего Советского Союза — от Литвы до Средней Азии, от Молдовы до Кавказа, глашатаев и наставников русской правой занимает не реальная опасность, грозящая соотечественникам, а дискуссии о «сионистах», большинство из которых мечтает лишь о том, чтобы покинуть Россию.

Взгляды Достоевского на религию привлекают уже несколько поколений мыслителей как в России, так и вне ее; ими интересовались философы-экзистенциалисты и вообще все, кого занимают вопросы веры и зла.

Достоевский восхищает нынешнюю правую своими obiter dicta[28]. насчет инородцев, буржуа, западников, социалистов, католиков и евреев. Но культ этот основан — во всяком случае, отчасти — на недоразумении, и в политическом смысле его влияние весьма ограниченно. При всех своих сомнениях и самобичевании Достоевский был прежде всего религиозным писателем, его больше занимали проблемы греховности и добра, веры, безумия и тайны, чем будущего Российской империи.

Немного пользы приносит правым и «русская идея» в трактовке Достоевского. Она действительно предполагала противостояние бесплодным попыткам копировать Европу и строить жизнь по принципам, созданным другими народами и чуждым русской национальной традиции. Но при этом также подразумевалось, что всемирно-историческое предназначение России — «пангуманизм», синтез всех идей, созданных Западом, и примирение — при посредстве русской духовности — тех элементов, которые в ином случае остались бы антагонистическими. Другими словами, Достоевский имел в виду западничество, только очищенное и поднятое на более высокий уровень. Эти идеи были слишком сложны для русской правой, да и всепоглощающее стремление Достоевского доказать, что Россия неисчерпаемо богата на жестокую самокритику, никак не помогало правой в ее политике. У славянофилов не было серьезного влияния на интеллигенцию — та даже не считала нужным оспаривать их идеи, полагая их просто «полицейской религией». Тот факт, что поздние славянофилы утратили большую часть своих прежних радикальных воззрений и сблизились с государственно-бюрократическим национализмом, может, по-видимому, объясняться негативным отношением к ним со стороны левых.

Однако идеи славянофилов принимались неблагожелательно и людьми, близкими к ним по происхождению. Из их ранних критиков наиболее известен Чаадаев, друг и наставник Пушкина. Он резко предостерегал чем евреев, и что, во всяком случае, его антисемитизм был логически обусловлен общей ксенофобией. (Кулаков, например, он боялся и ненавидел не меньше, чем «жидов».) Но загадка все же остается: поляки, иезуиты, турки были реальными противниками, и чуткие русские патриоты могли видеть в них некую потенциальную угрозу. Однако в 70-х годах прошлого века евреев не было среди руководителей русского революционного движения, они не оказывали заметного влияния на социальную и культурную жизнь России, не было их и среди ведущих политиков и экономистов. Очень немногие евреи жили вне черты оседлости. Трудно сказать с уверенностью, довелось ли Достоевскому (или Ивану Аксакову, самому рьяному антисемиту среди славянофилов) встретить еврея во плоти или говорить с ним; ясно, что они не были хорошо знакомы ни с одним евреем. Среди ведущих персонажей романов Достоевского нет ни единого еврея. Почему слабое, угнетенное и относительно небольшое национальное меньшинство вызывало такие же страхи и агрессивные чувства, как вампиры и упыри? Ясного ответа на этот вопрос нет. Возможно, евреи были некоей абстракцией или же потенциальными соперниками, претендующими, как и русские, на роль избранного народа. Но если вспомнить о реальных условиях, в которых жил в те времена «избранный народ», такое объяснение представляется неудовлетворительным.

Столетием позже этот синдром возвращается к русской правой. Во времена, когда этнические русские преследуются и изгоняются из многих мест бывшего Советского Союза — от Литвы до Средней Азии, от Молдовы до Кавказа, глашатаев и наставников русской правой занимает не реальная опасность, грозящая соотечественникам, а дискуссии о «сионистах», большинство из которых мечтает лишь о том, чтобы покинуть Россию.

Взгляды Достоевского на религию привлекают уже несколько поколений мыслителей как в России, так и вне ее; ими интересовались философы-экзистенциалисты и вообще все, кого занимают вопросы веры и зла.

Достоевский восхищает нынешнюю правую своими obiter dicta[29] насчет инородцев, буржуа, западников, социалистов, католиков и евреев. Но культ этот основан — во всяком случае, отчасти — на недоразумении, и в политическом смысле его влияние весьма ограниченно. При всех своих сомнениях и самобичевании Достоевский был прежде всего религиозным писателем, его больше занимали проблемы греховности и добра, веры, безумия и тайны, чем будущего Российской империи.

Немного пользы приносит правым и «русская идея» в трактовке Достоевского. Она действительно предполагала противостояние бесплодным попыткам копировать Европу и строить жизнь по принципам, созданным другими народами и чуждым русской национальной традиции. Но при этом также подразумевалось, что всемирно-историческое предназначение России — «пангуманизм», синтез всех идей, созданных Западом, и примирение — при посредстве русской духонности — тех элементов, которые в ином случае остались бы антагонистическими. Другими словами, Достоевский имел в виду западничество, только очищенное и поднятое на более высокий уровень. Эти идеи были слишком сложны для русской правой, да и всепоглощающее стремление Достоевского доказать, что Россия неисчерпаемо богата на жестокую самокритику, никак не помогало правой в ее политике.

У славянофилов не было серьезного влияния на интеллигенцию — та даже не считала нужным оспаривать их идеи, полагая их просто «полицейской религией». Тот факт, что поздние славянофилы утратили большую часть своих прежних радикальных воззрений и сблизились с государственно-бюрократическим национализмом, может, по-видимому, объясняться негативным отношением к ним со стороны левых.

Однако идеи славянофилов принимались неблагожелательно и людьми, близкими к ним по происхождению. Из их ранних критиков наиболее известен Чаадаев, друг и наставник Пушкина. Он резко предостерегал славянофилов от самодовольного восхваления русского народа, который на деле отстал в развитии, самоизолировался, не имеет прошлого и будущего. У смертного одра славянофильства стоял религиозный философ и поэт Владимир Соловьев, решительно критиковавший славянофилов за идеализацию русского народа. Он обрушивался на их «зоологический патриотизм» и сокрушался, что их учение постепенно утрачивает религиозное и гуманистическое содержание, которое вытесняется национальным эгоизмом. По поводу «России и Европы» Данилевского он писал: «Наш национализм желает разрушить Турцию и Австрию, разделить Германию, присоединить Константинополь и, если представится возможность, — даже Индию. Если же нас спросят, что мы можем предложить человечеству в возмещение за разрушенное и присоединенное, какой вклад в виде культурных и духовных принципов мы сделали в мировую историю, нам приходится или молчать, или отделываться ничего не значащими фразами». К концу XIX века славянофильство перестает существовать как интеллектуальное течение.

Сильные панславистские настроения остаются среди бюрократии и в армии, на сцену выходят правые литераторы-монархисты, такие, как Меньшиков и Лев Тихомиров, начинавшие свою политическую карьеру с террористами-народовольцами, однако трудно было бы ожидать, что в России появятся свои Морис Баррес или Шарль Моррас. В 1907 году Бердяев писал, что консервативный литератор — словесная бессмыслица…

На философском уровне ближе всех к идее национального возрождения подошли авторы сборника «Вехи» (1909). Однако их, главным образом, заботила проблема отчуждения государства от народа. В сборнике лишь мимоходом говорилось о недостатке патриотизма у интеллигенции. В частности, С. Булгаков резко отозвался о космополитизме русской интеллигенции и отсутствии у нее здорового национального чувства. Но это рассматривалось лишь как частный аспект изоляции интеллигенции от народа, менее важный, чем то, что она отвергла Христа и восприняла атеизм.

Идеи русского национализма XIX века были во многом частью общемирового движения, начавшегося в эпоху политического романтизма. В Германии оно было заметнее, нежели во Франции и Англии: Германия поздно вышла на историческую арену и ей было необходимо доказать себе и другим, что она может внести крупный вклад в мировую цивилизацию. Англии и Франции доказывать это было не нужно. Италия стала националистической в начале столетия, но ее цели оставались весьма скромными вплоть до возникновения фашизма. В Америке также нашлись люди, выдвинувшие идею неизбежности национализма. Во Франции крайняя националистическая доктрина возникла к концу века, но это было скорее реакцией на поражение в войне и на пораженческие настроения. Пангерманский союз и другие аналогичные группировки были специфическим выражением духа времени, а также обиды на то, что Германия, великая держава, не имеет ни империи, сравнимой с Британской и Французской (ни даже с Бельгийской и Нидерландской), ни достаточного жизненного пространства в Европе. Особенностью «русской идеи» была ее религиозная составляющая. Крайние националисты Германии и Франции могли взывать к небесам о поддержке и быть в оппозиции к церкви. В России, наоборот, даже крайний национализм развивался, как будет показано, под покровительством церкви и с благословения монархии. Чем можно объяснить относительно слабое распространение «русской идеи» среди интеллигенции? Ответ содержится в самом вопросе: если русская интеллигенция была в оппозиции существующему строю, то не потому, что образованные слои общества были в России изначально более нигилистичны, деструктивны и антипатриотичны, чем в других странах. В годину опасности они собрались под флагом родины. Главная причина — неспособность российской политической верхушки провести социальные и политические перемены, ее нежелание поступиться хоть каплей привилегий, расширить свою базу и включить в нее интеллигенцию. В итоге правительство и оппозиция все ожесточеннее противостояли друг другу.

Перейти на страницу:

Уолтер Лакер читать все книги автора по порядку

Уолтер Лакер - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки kniga-online.club.


Черная сотня. Происхождение русского фашизма отзывы

Отзывы читателей о книге Черная сотня. Происхождение русского фашизма, автор: Уолтер Лакер. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.


Уважаемые читатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор kniga-online.


Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*
Подтвердите что вы не робот:*