Александр Семенов - Империя и нация в зеркале исторической памяти: Сборник статей

195

См. апологетические рассуждения об этом: Tzvetanov T. Bulgarien: Meilensteine einer kontroversen Selbstfindung // Mythen der Nationen. 1945. Bd. 1. S. 109—113; а также критические: TroebstS. Antisemitismus im “Land ohne Antisemitismus”: Staat, Titularnation und jüdische Minderheit in Bulgarien 1878—1993 // Juden und Antisemitismus im östlichen Europa / Hrsg. von M. Hausleitner, M. Katz. Wiesbaden, 1995. S. 109—125.

196

Kovács É. “Die nicht in Anspruch genommene Erfahrung”: Zwei fehlende Sätze über die ungarische Shoah // Zivilisationsbruch und Gedächtniskultur. Das 20 Jahrhundert in der Erinnerung des beginnenden 21 Jahrhunderts / Hrsg. von H. Uhl. Innsbruck, 2003. S. 209—221. О роли, которую играет в этом уполномоченная венгерского правительства по вопросам новейшей истории и директор будапештского музея Дом террора Мария Шмидт, см.: Seewann G., Kovács É. Op. cit. S. 831.

197

См.: Nižňanský E. Der Holocaust in der slwoakischen Historiographie der neunziger Jahre // Bohemia. 2003. № 4. S. 370—388.

198

См. об этом: HuenerJ. Auschwitz, Poland and the Politics of Commemoration, 1945—1979. Athens, 2003; WóycickaZ. Die Kanalisierung des Gedenkens: Die Gedenkstätte Auschwitz-Birkenau in den Jahren 1945—1955 // Diktaturbewältigung und nationale Selbstvergewisserung. S. 181—192; GrosfeldJ. Das Verhältnis der polnischen Bevölkerung zu Shoah und Judentum nach dem Zusammenbruch des kommunistischen Systems // Erinnerungskulturen im Dialog: Europäische Perspektiven auf die NS-Vergangenheit / Hrsg. von C. Lenz, J. Schmidt, O. von Wrochem. Hamburg, 2002; Kucia M. Auschwitz in der öffentlichen Meinung Polens // Jahrbuch für Antisemitismusforschung. 2002. Bd. 11. S. 198 и след.; Steinlauf M.C. Bondage to the Dead: Poland and the Memory of the Holocaust. N.Y., 1997; Gebert K. Die Dialektik der Erinnerung. Holocaust-Denkmäler in Warschau // Mahnmale des Holocaust: Motive, Rituale und Stätten des Gedenkens / Hrsg. von J.E. Young. München, 1994. S. 97–106; Spielmann J. In Oświęcim wird um Auschwitz gestritten: Topographie der Erinnerung // Ibid. S. 147—152; а также посвященные Польше статьи Эдмунда Дмитрува и Адама Кшеминьского в сб.: Verbrechen erinnern. S. 176—184, 262—271.

199

Bredekamp H. Bildakte als Zeugnis und Urteil // Mythen der Nationen. 1945. Bd. 1. S. 29—66 (здесь c. 37). См. также: Mahnmale des Holocaust.

200

Например: Schmale W. Geschichte Europas. Wien; Köln; Weimar, 2001. S. 285.

201

Maier Ch. S. Heisses und kaltes Gedächtnis: Zur politischen Halbwertzeit des faschistischen und kommunistischen Gedächtnisses // Transit: Europäische Revue. 2001/2002. Bd. 22 (Winter). S. 153—165.

202

Ibid. S. 160—161.

203

Ibid. S. 161—162.

204

Ibid. S. 162—163.

205

Scherrer J. Op. cit. S. 728.

206

Richardson T. Op. cit. P. 118.

207

Об украинском месте памяти «Голодомор» – советском геноциде посредством голода в 1932—1933 годах см.: Ö hman J. From Famine to Forgotten Holocaust: The 1932—1933 Famine in Ukrainian History // Echoes of the Holocaust: Historical Cultures in Contemporary Europe / Ed. by K.-G. Karls-son, U. Zander. Stockholm, 2003. P. 223—253; Касьянов Г. Разрытая могила: голод 1932—1933 годов в украинской историографии, политике и массовом сознании // Ab Imperio. 2004. № 3. С. 237—269; Šapoval J. Lügen und Schweigen: Die unterdrückte Erinnerung an den Holodomor // Vernichtung durch Hunger: Der Holodomor in der Ukraine und der UdSSR / Hrsg. von R.A. Mark, G. Simon. Berlin, 2004 (= Osteuropa. 2004. Bd. 54. № 12). S. 131—145; Jilge W. Holodmor und Nation: Der Hunger im ukrainischen Geschichtsbild // Ibid. S. 147—163.

208

Иванова Е. Конструирование коллективной памяти о Холокосте в Украине // Ab Imperio. 2004. № 2. С. 369—392.

209

Richardson T. Op. cit. P. 122. О советизации украинской культуры см. воспоминания: Екельчик С. Украинская историческая память и советский канон: как определялось национальное наследие Украины в сталинскую эпоху // Ab Imperio. 2004. № 2. С. 77–124.

210

См. об этом: Jilge W. Kulturpolitik als Geschichtspolitik: Der “Platz der Unabhängigkeit” in Kiev // Osteuropa. 2003. Bd. 53. S. 33—57; Scherrer J. Ukraine. Konkurrierende Erinnerungen // Mythen der Nationen. 1945. Bd. 2.

S. 721—722; а также: Divided Historical Cultures? World War Two and Historical Memory in Eastern Europe / Ed. by W. Jilge, S. Troebst. Wiesbaden, 2005 (=Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. 2005. Bd. 53. № 2).

211

См. об этом: Cohen S. J. Politics without a Past: The Absence of History in Postcommunist Nationalism. Durham; London, 1999; Niedermüller P. Zeit, Geschichte, Vergangenheit: Zur kulturellen Logik des Nationalismus im Post-Sozialismus // Historische Anthropologie. 1997. № 5. S. 245—257.

212

3 марта 1878 года российский император продиктовал проигравшему войну султану Османской империи условия предварительного мирного договора, заключенного в Сан-Стефано (сегодня пригород Стамбула). Османская империя лишалась своих балканских владений и соглашалась на создание независимого болгарского государства. Оно должно было включать в себя, наряду с территорией сегодняшней Болгарии, также области, которые в 1990 году, на момент принятия закона, принадлежали Румынии, Турции, Греции, Албании и Югославии (а сегодня – ее государствам-преемникам Сербии, Черногории и Македонии). Потом, как известно, на Берлинском конгрессе летом 1878 года этот «великоболгарский» проект был пересмотрен. Тем не менее возвращение к 3 марта как национальному празднику оживило связь между новой, идущей по пути к демократии Болгарией 90-х годов ХХ века и химерой «сан-стефанской Болгарии». Это оскорбляло все соседние государства, однако оба политических лагеря внутри Болгарии единодушно пошли на такой внешнеполитический скандал. См.: Troebst S. “Fluchtpunkt San Stefano”: Nationalismus in Bulgarien // Die Neue Gesellschaft/Frankfurter Hefte. 1990. № 37. S. 405—414. См. также: Web er C. Auf der Suche nach der Nation. Erinnerungskultur in Bulgarien von 1878—1944. Münster; Berlin, 2006.

213

Todorova M. The Mausoleum of Georgi Dimitrov as lieu de mémoire // Journal of Modern History, (June 2006). P. 377—411. См. также: Voukov N. Monuments beyond the Representations of Power: Monuments of the Socialist Past in Post-1989 Bulgaria // Neue Staaten – neue Bilder? Visuelle Kultur im Dienst staatlicher Selbstdarstellung in Zentral– und Osteuropa seit 1918 / Hrsg. von A. Bartetzky, M. Dmitrieva, S. Troebst. Köln; Weimar, 2005. S. 211—219.

214

Lewytzkyj B. “Sovetskij narod”, “Das Sowjetvolk”: Nationalitätenpolitik als Instrument des Sowjetimperialismus. Hamburg, 1983.

215

См. об этом: Langenohl A. Op. cit. S. 97—98.

216

Stalingrad erinnern: Stalingrad im deutschen und im russischen Gedächtnis / Hrsg. P. Jahn. Berlin, 2003; Arnold S.R. Stalingrad im sowjetischen Gedächtnis: Kriegserinnerung und Geschichtsbild im totalitären Staat. Bochum, 1998; Arnold S.R. “Das Beispiel der Heldenstadt wird ewig die Herzen der Völker erfüllen!” Gedanken zum sowjetischen Totenkult am Beispiel des Gedenkkomplexes in Volgograd // Der Politische Totenkult: Kriegedenkmäler in der Moderne / Hrsg. von R. Koselleck, M. Jeismann. München, 1994. S. 351—373; Kämpfer F. Vom Massengrab zum Heroenhügel: Akkulturationsfunktionen sowjetischer Kriegsdenkmäler // Ibid. S. 333—334. О другом советском мемориально-монументальном жанре см.: Turkina O. Das Innen und das Außen: Raumfahrtdenkmäler und Rekonstruktion des kulturellen Gedächtnisses in der postsowjetischen Gesellschaft // Denkmale und kulturelles Gedächtnis. S. 125—136; сравнение культур воспоминания Российской Федерации и ФРГ см.: Эткинд А. Время сравнивать камни: Постреволюционная культура политической скорби в современной России // Ab Imperio. 2004. № 2. С. 33—76.

217

Langenohl A. Op. cit. S. 98.

218

Scherrer J. Sowjetunion/Rußland: Siegesmythos versus Vergangenheitsaufarbeitung // Mythen der Nationen. 1945. Bd. 2. S. 619—657, здесь c. 622. См. также о новом парке Победы на Поклонной горе в Москве: Schleifman N. Moscow’s Victory Park: A Monumental Change // History and Memory. 2001. Vol. 13. № 2. Р. 5–33; Moskau: Menschen, Mythen, Orte / Hrsg. von M. Rüthers, C. Scheide. Köln, 2003. S. 183—185. См. также: Scherrer J. “Sehnsucht nach Geschichte”: Der Umgang mit der Vergangenheit im postsowjetischen Rußland // Die Nation schreiben: Geschichtswissenschaft im internationalen Vergleich / Hrsg. von Ch. Conrad, S. Conrad. Göttingen, 2002. S. 165—206; Scherrer J. Ideologie, Identität und Erinnerung: Eine neue Russische Idee für Rußland? // Osteuropa. 2004. Bd. 54; Шейде К. Воспоминания о войне в Москве // Век памяти, память века: Опыт обращения с прошлым в ХХ столетии: Сб. статей / Ред. И. Нарский, Ю. Хмелевская, О. Нагорная, О. Никонова. Челябинск, 2004. С. 507—518; Шайде К. Коллективные и индивидуальные модели памяти о «Великой Отечественной войне» (1941—1945) // Ab Imperio. 2004. № 3. С. 211—236; The Russian Idea: In Search of a New Identity / Ed. by W. Hellemen. Bloomington, 2004; Schorkowitz D. Geschichtspolitik, Erinnerungskultur und Historiographie in Rußland // Digitales Handbuch zur Geschichte und Kultur Russlands und Osteuropas: Themen und Methoden // Virtuelle Fachbibliothek Osteuropa (ViFaOst) (http://www.vifaost.de/w/pdf/schorkowitz-geschichtspolitik.pdf; последнее посещение 21 января 2005 года); Reuter J. Aktuelle Denkmale in Moskau und St. Petersburg: Suche nach nationalen Leitbildern // Denkmale und kulturelles Gedächtnis. S. 213—226; Langenohl A. Op. cit.; Idem . Patrioten, Verräter, genetisches Gedächtnis: Der Große Vaterländische Krieg in der politischen Deutungskultur Rußlands // Sprünge, Brüche, Brücken: Debatten zur politischen Kultur in Rußland aus der Perspektive der Geschichtswissenschaft, Kultursoziologie und Politikwissenschaft: Beiträge einer internationalen und interdisziplinären Tagung / Hrsg. von M. Ritter, B. Wattendorf. Berlin, 2002; Fein E. Geschichtspolitik in Rußland: Chancen und Schwierigkeiten einer demokratisierenden Aufarbeitung der sowjetischen Vergangenheit am Beispiel der Tätigkeit der Gesellschaft Memorial. Münster; Hamburg, 2000; Ignatov A. Vergangenheitsaufarbeitung in der Russischen Föderation. Köln, 1997 (= Berichte des Bundesinstituts für internationale und ostwissenschaftliche Studien, 42); Жесса – Анштет Э. Память: вечная или «куриная»? Мемориальная логика в постсоветской России // Ab Imperio. 2004. № 1. С. 519—538; Sunder-Plaßmann A. Rettung oder Massenmord? Die Repressionen der Stalin-Era in der öffentlichen Diskussion seit dem Beginn der Perestrojka. Hamburg, 2000; Sperling W. “Erinnerungsorte” in Werbung und Marketing: Ein Spiegelbild der Erinnerungskultur im gegenwärtigen Rußland? // Osteuropa. 2001. Bd. 51. S. 1321—1341. Подробный анализ отображения советского периода отечественной истории в российских школьных учебниках см. в статьях Н. Наумова, Г. Гусейнова, А. Голубева, В. Каплан, И. Хромовой и М. Хлопонина в сборнике: Auf den Kehrichthaufen der Geschichte? S. 63–150.

219

Tumarkin N. The Living and the Dead: The Rise and Fall of the Cult of World War II in Russia. N.Y., 1994. P. 155.

220

Langenohl A. Erinnerung und Modernisierung. S. 155—187; Scherrer J. Sowjetunion/Rußland: Siegesmythos. S. 655.

221

Diner D. Op. cit. S. 700.

222

О «Мемориале» и «Памяти» см.: Fein E. Op. cit.; Smith K. E. Remembering Stalin’s Victims: Popular Memory and the End of the USSR. Ithaca, 1996; Merridale C. Night of Stone: Death and Memory in Russia. London, 2000; Paillard D. Memorial und Pamiat – Zwei Gesichter der Erinnerung // Die wiedergefundene Erinnerung. S. 195—211.