Михаил Антонов - Капитализму в России не бывать!
Положение коллективного собственника определялось его денежным вкладом в предприятие. При этом руководителям предприятий позволялось в качестве вклада вносить «интеллектуальную собственность» и ноу-хау, что предопределяло их господствующее положение в коллективе, а работников обрекало на положение рабов. В трудовые доходы включаются стоимость акций, дивиденды, наследство, ценные бумаги, «иные источники» (вероятно, то, что Остап Бендер называл прибылью от ловкости рук), якобы порождаемые «личными способностями». На самом деле смысл закона прост: у кого много денег (неважно, как они добыты) — тот и способный, а остальные, как неспособные, должны на них работать.
На третьем этапе, который должен был начаться в 1992 году, предполагалось осуществить полное сращивание транснациональных корпораций Запада и советских предприятий. В этом «сотрудничестве» Советскому Союзу отводилась роль поставщика сырья и энергоносителей для западных ТНК, а зарплата рабочих должна была быть сведена к минимуму, необходимому для физического выживания тех, кто работает, и членов их семей. А те десятки миллионов безработных, которые должны были появиться в стране вследствие «перестройки», обрекались на вымирание. Советский Союз до этого этапа не дожил, осуществление этого плана стало задачей либеральных реформаторов, пришедших в 1991 году к власти в России и в других странах СНГ.
Тотальное разрушение мира социализма
Понемногу у советских людей открывались глаза, и они начинали догадываться, какой предатель оказался во главе партии. В.Болдин пишет: в 1988 году «я вдруг обнаружил, что судьба государства, рост его могущества — не главная цель Горбачёва… Войдя в клуб великих правителей мира, Горбачёв был этим чрезвычайно польщён». Он был убеждён в том, что перестройка должна произойти не только в СССР, но и во всём социалистическом лагере. Более того, он мечтал заставить и весь мир думать по-новому, о чём и заявил в своей книжонке о новом мышлении, за которую ему отовсюду пошли весьма солидные гонорары. И Болдин догадывается: «Генсек оказался повязанным теми силами в стране и за рубежом, которые давно расставили для него силки, и он вынужден был вести свою партийную паству на ту моральную и физическую живодёрню, из которой невредимым и обогащённым выходил он один».
Горбачёв оказывал давление на другие социалистические страны, с тем, чтобы там тоже пришли к власти либералы, сторонники капиталистического пути развития. По сути, СССР тогда предал всех своих союзников, в особенности ГДР, которая не образовала федерацию с ФРГ, как предполагалось ранее, а была поглощена Западной Германией. Наша страна отдала ГДР во власть западногерманского капитала, а её руководство — на расправу спецслужбам ФРГ.
Отпор Горбачёв получил только от румынского лидера Чаушеску. Кстати сказать, лишь Румыния при Чаушеску сумела, ценой громадного напряжения всех сил народа, выплатить свой внешний долг и освободиться от удавки, которую накинул на её шею мировой финансовый капитал. Но вскоре в Румынии произошёл переворот, и супруги Чаушеску были расстреляны без суда и следствия, — настолько контрреволюционеры боялись, что свергнутые руководители страны расскажут о тайных махинациях вражеской агентуры.
Горбачёв хотел распространить «перестройку» и на Китай. Он как раз был в Пекине, когда там проходили демонстрации студентов, требовавших либеральных свобод. Он требовал, чтобы ему дали возможность выступить перед демонстрантами и выразить свою солидарность с ними. Ему было в этом отказано, а выступления студентов подавили танками. Китайские руководители давно раскусили, кто такой Горбачёв и что сулит народу его «перестройка».
И Генсек, и президент
Чувствуя, что земля начинает гореть у него под ногами, Горбачёв задумывается о своём будущем. Он входит в «клуб великих правителей мира», но на не совсем законных основаниях. Его принимают там, пока он проводит политику развала своей страны в интересах стран Запада, а если завтра КПСС перестанет существовать? Кем тогда он окажется?
Правда, он занимает и государственную должность: с 1985 года он член Президиума Верховного Совета СССР. Но таких членов Президиума много, и потому он — не лидер страны. И Горбачёв задумывает стать председателем Президиума Верховного Совета СССР, благо Громыко уже стар.
В марте 1989 года состоялись выборы народных депутатов СССР, Съезд которых Горбачёв рассматривал как орган, устанавливающий в стране двоевластие, как лом для сокрушения КПСС. Выборы проходили в обстановке откровенной травли старых партийных кадров, но «сверху» на места была послана директива в эту вакханалию не вмешиваться. Начавший свою работу в мае, Съезд, по сути, сломал фундамент и КПСС, и Советского государства. На нём Горбачёва избрали председателем Президиума Верховного Совета СССР.
Но Горбачёву этого мало: ещё лучше — ввести в СССР президентскую форму правления и стать первым президентом Союза.
В марте 1990 года третий (внеочередной) Съезд народных депутатов СССР учредил пост президента СССР и избрал президентом Горбачёва. Платой за это с его стороны стала отмена 6-й статьи Конституции СССР, утверждавшей главенствующую роль КПСС. Но КПСС была не обычной политической партией, а каркасом всего государства. Поэтому отстранение её от власти было равнозначно разрушению государства.
Став президентом великой страны, Горбачёв мог общаться с главами стран Запад уже как национальный, а не партийный лидер. Да и в случае свержения его власти в СССР он мог оказаться за границей в качестве главы «правительства в изгнании». Однако легитимность его как президента в глазах Запада оставалась сомнительной. Ведь свою кандидатуру на пост президента СССР Горбачёв выставил от КПСС, и избирал его не весь народ, а Съезд народных депутатов СССР. Процедуры всенародного избрания он побоялся — и не без оснований. В народе его былая популярность уже сошла на нет и всё более сменялась ненавистью.
«Русская партия» на подхвате у Горбачёва
По мере развала экономики и потери управления внутри нашей многонациональной страны обострились межнациональные противоречия. Горбачёв не только не принимал мер для их устранения но и исподтишка провоцировал конфликты между нациями. Тут начинала срабатывать бомба, заложенная Лениным, несмотря на возражения Сталина, под фундамент СССР. Речь идёт о праве наций на самоопределение вплоть до отделения. Записанное в Конституции СССР право союзной республики на выход из состава Союза, до тех пор считавшееся простой формальностью, вдруг стало реальной основой для сепаратистских движений.
Не стану разбирать здесь, как поднимали голову националисты в других национальных республиках, а лишь отмечу, что в этот момент на подхвате у Горбачёва основательно поработала так называемая «Русская партия». Общую её характеристику я давал в предыдущей главе, а теперь можно рассказать о некоторых её конкретных разрушительных делах.
Развал СССР начался с того, что в каждой республике нашлись деятели, которые вдруг обнаружили, почему данный народ плохо живёт. Оказывается, всё дело в том, что его объедают другие народы, другие республики Союза.
Начались подсчёты того, сколько данная республика отдаёт в союзный бюджет и сколько получает из него. Если бы кто-то попытался тогда суммировать эти подсчёты, у него получился бы удивительный результат: все республики больше отдают, чем получают, а куда девается остаток — неизвестно.
Но такого мудрого исследователя тогда не нашлось. Наступила полоса предъявления претензий каждой республики к Центру.
И тон тут задавала «Русская партия».
Если говорить об экономической тематике, то мне больше всего запомнились страстные выступления профессора Галины Литвиновой, которую Энциклопедия Олега Платонова «Русский патриотизм» называет человеком совести и долга, отдавшей всю себя делу спасения Русского Народа. И вот в чём её заслуги:
«На основе официальных данных, малодоступных для неспециалистов, она показала, что Русский Народ — самый ограбленный и самый бесправный среди народов СССР. Современная Россия — это государство, в котором в мирное время из 700 тысяч сёл уничтожено 580 тысяч… По числу лиц с высшим образованием на душу занятого населения русских перегнали даже народы, не имевшие в начале 20-х годов даже своей письменности, не имевшие ни одного грамотного… Центр способен лишь (как и прежде) позаботиться о том, чтобы как можно больше выжать из беззащитных, доведённых уже до вымирания русских краёв и областей, используя русских и их природные богатства в качестве безвозмездного донора. Но пора понять, донор давно уже обескровлен, еле жив… Думается, что всё дело в геноциде Русского Народа, начиная с первых лет Советской власти…»
