Алексей Шишов - Разгром Японии и самурайская угроза
Однако ухудшение отношений между двумя соседними государствами продолжалось. Перед Второй мировой войной порохом «запахло» не только в Европе, но и на Дальнем Востоке. Здесь уже шла война между чанкайшистским Китаем и Японией, которая в те годы стала олицетворением азиатского милитаризма.
В апреле советский полпред в Токио М.М. Славуцкий сообщил о новом резком увеличении военных расходов в Японии: «…утвержден… огромный военный бюджет в 4886 млн. иен, из коих армии — 3,5 млрд., флоту — 1 с лишним млрд. и резервный фонд около 550 млн. иен». По различным каналам приходили сведения о том, что японские сухопутные войска в Маньчжурии постоянно увеличиваются численно.
8 апреля правительство СССР выступило с инициативой рассмотреть ряд накопившихся проблем, прежде всего пограничных, с Японией, по которым стороны не желали идти на взаимные уступки. Однако Токио по-прежнему стремился только к односторонним уступкам с советской стороны.
О воинственных настроениях в правящих кругах Страны восходящего солнца свидетельствовали не только советские дипломаты. В дневнике полпреда СССР в Токио Славуцкого говорилось:
«7 апреля на обеде у чехов чешский советник Хавелка и посланник Хавличек сообщили, что „во всех японских кругах“ говорят о близких выступлениях против нас японцев, которые исходят, во-первых, из необходимости ударить по Советскому Союзу, без чего они считают невозможной победу в Китае, и, во-вторых, из „благоприятности момента атаки против СССР ввиду внутренних затруднений СССР и ненадежности красного командования“.
Сообщения чехословацких дипломатов свидетельствовали прежде всего о том, что в Японии внимательно следили, по всем источникам, за происходящими в Советской стране событиями. Не были для них большим секретом и начавшиеся массовые сталинские репрессии, которые прямо коснулись Красной Армии.
На Японских островах уже открыто говорили о предстоящей войне с Советским Союзом. 21 июня 1938 года временно исполняющий обязанности поверенного в делах полпредства СССР в Токио К.А. Сметанин (вскоре он будет назначен на эту должность) в беседе с вице-министром иностранных дел Японии К. Хориноути обратил его внимание на «фашистские» плакаты, выставленные на всем пути от полпредства до МИДа. Лозунг на плакатах гласил: «Будьте готовы к неизбежной японо-советской войне!»
Обстановка на советской границе с Маньчжоу-Го, прежде всего в Приморье, продолжала накаляться. Как показывает анализ документов, в конце 30-х годов на Дальнем Востоке друг другу противостояли две мощные группировки японских войск и сил Красной Армии, каждая из которых включала около 25 процентов всех наличных армейских войск и боевой техники входивших в конфликт сторон.
Вскоре японская сторона с полной неожиданностью для себя получила в руки козырную карту в вопросе обвинения Москвы в ее «агрессивности» по отношению к себе. Ранним утром 13 июня 1937 года с советской территории в Маньчжоу-Го сбежал начальник управления НКВД по Дальневосточному краю комиссар государственной безопасности 3-го ранга Г. Люшков.
В книге Е. Хиямы «Планы покушения на Сталина» есть воспоминания бывшего офицера пятого отдела японского Генерального штаба Коидзуми Коитиро. Этот профессиональный военный разведчик, имевший прямое отношение к «делу Люшкова», рассказывал:
«Сведения, которые сообщил Люшков, были для нас исключительно ценными. В наши руки попала информация о Вооруженных Силах Советского Союза на Дальнем Востоке, их дислокации, строительстве оборонительных сооружений, о важнейших крепостях и укреплениях. В полученной от Люшкова информации нас поразило то, что войска, которые Советский Союз мог сконцентрировать против Японии, обладали, как оказалось, подавляющим превосходством. В тот период, то есть на конец июня 1938 года, наши силы в Корее и Маньчжурии, которые мы могли использовать против Советского Союза, насчитывали всего лишь 9 дивизий…
Опираясь на полученные от Люшкова данные, пятый отдел генштаба пришел к выводу о том, что Советский Союз может использовать против Японии в нормальных условиях до 28 стрелковых дивизий, а при необходимости сосредоточить от 31 до 58 дивизий…
Тревожным выглядело и соотношение в танках и самолетах. Против 2000 советских самолетов Япония могла выставить лишь 340 и против 1900 советских танков — только 170…
До этого мы полагали, что советские и японские вооруженные силы на Дальнем Востоке соотносились между собой как три к одному. Однако фактическое соотношение оказалось равным примерно пяти или даже более к одному.
Это делало фактически невозможным осуществление ранее составленного плана военных операций против СССР…»
Генштабисту Коидзуми Коитиро вторит бывший начальник разведывательного отдела японской Корейской армии генерал Масатака Онуки. Он вспоминал:
«В его (Люшкова. — А.Ш.) информации было и такое, что явилось для нас серьезным ударом. С одной стороны, советская Дальневосточная армия неуклонно наращивала свою военную мощь, с другой — японская армия из-за японо-китайского инцидента совсем не была готова к военным действиям с Советским Союзом. Если бы нас в какой-то момент атаковала Дальневосточная армия, мы могли бы рухнуть без серьезного сопротивления…»
Генерал Масатака Онуки «инцидентом» называет развернувшуюся японо-китайскую войну. Для участия в ней из Маньчжурской группировки войск и японской Корейской армии приняли участие значительные силы. Однако о слабости войск Японии на территории Маньчжоу-Го говорить не приходилось. В противном случае на советской дальневосточной границе обстановка была бы совсем иная.
1 июля 1938 года Особая Краснознаменная Дальневосточная армия (ОКДВА), значительно пополненная личным составом и боевой техникой, преобразуется в Краснознаменный Дальневосточный фронт. Его командующим назначается один из наиболее прославленных полководцев Гражданской войны и один из пяти первых Маршалов Советского Союза В.К. Блюхер. Фронт состоял из двух общевойсковых армий — 1-й Приморской и 2-й Отдельной Краснознаменной, которыми командовали комбриг К.П. Подлас и комкор И.С. Конев. Из дальневосточной авиации создается 2-я Воздушная армия. Шло строительство 120 оборонительных районов на наиболее угрожаемых направлениях.
До июля 1937 года численность советских войск на Дальнем Востоке достигала 83 750 человек, 946 артиллерийских орудий, 890 танков (преимущественно легких) и 766 самолетов. Японских военных сил в соседней Маньчжоу-Го было гораздо больше. После создания ОКДВА на ее усиление в течение 1938 года было решено направить 105 800 человек рядового и командного состава. Большие денежные средства выделялись на капитальное военное строительство.
Для пополнения Тихоокеанского флота с Балтики в 1937 году направляются два эскадренных миноносца. Их экипажи за 75 суток совершили беспримерный переход во Владивосток Северным морским путем, проделав его частично среди плавающих льдов.
Маршал Советского Союза Василий Константинович Блюхер относился к числу тех полководцев, которых подняла на гребень волны Гражданская война. Человек решительный, самостоятельный в поступках, он не входил в число сталинского окружения и к тому же находился в натянутых отношениях с тогдашним народным комиссаром обороны, тоже маршалом, К.Е. Ворошиловым, который ни талантом, ни славой военачальника не только не блистал, но и не обладал вовсе. Обстановка же на Дальнем Востоке требовала поставить во главе ОКДВА опытного, высокопрофессионального военачальника.
Он был красным полководцем, и лучшее тому свидетельство его выступление на XVII съезде ВКП(б). Говоря о защите советского Дальнего Востока, маршал В.К. Блюхер с трибуны партийного съезда заявил:
«Наблюдая военные мероприятия японского империализма, мы не могли и не можем остаться к ним безучастными… Мы крепко, на замок запираем наши границы… Воевать мы не хотим, но если нас заставят, вынудят, то Особая Краснознаменная Дальневосточная Красная Армия — от красноармейца до командарма, как беззаветно преданные солдаты революции — под непосредственным руководством Центрального Комитета партии ответят таким ударом, от которого затрещат, а кое-где и рухнут устои капитализма».
Выступление командующего ОКДВА являлось «партийным» докладом о готовности Красной Армии к боевым действиям на Дальнем Востоке в случае возникновения военного конфликта с Японией. То есть напряженность на границе Приморья с Маньчжоу-Го достигла такой степени, что требовалась только небольшая искра, скорее всего случайная, чтобы стороны «испробовали» в деле свои силы.
Маршал В.К. Блюхер, хорошо знакомый с Дальним Востоком и японской армией по Гражданской войне, предвидел возможность военного конфликта на южном участке государственной границы в Приморском крае. Об этом свидетельствует приказ командующего ОКДВА от 22 апреля 1938 года:
