Кризис - Генри Киссинджер
ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР
Пятница, 19 октября 1973 года
11:38 утра
К: Анатолий, у меня была предварительная беседа с президентом, и мы, в принципе, согласны на контакт на высоком уровне.
Д: Да.
К: А Вы для меня могли бы быстро отреагировать, почему бы Громыко не приехать сюда?
Д: Потому что я думаю, что моя реакция связана с тем, что Косыгин вернулся оттуда, поэтому они хотели бы обсудить, я думаю, они втроем. Брежнев, Косыгин и Громыко.
К: Понятно.
Д: Это действительно идея – не отправлять телеграмму, в которой говорится о том, что сказал Садат, или о том, что было сказано в ответ, и так далее. Хотят, чтобы Вы хоть на день приехали туда, а потом, уверен, Косыгин всех [проинформирует]. Это мое реальное впечатление, почему они спрашивают его, потому что он, так сказать, с незамутненным взглядом относительно того, о чем он думал, и они могли бы обсудить с Вами.
К: Вы отправитесь туда со мной?
Д: Да, если Вы не возражаете, я бы хотел полететь туда и обратно.
К: Со мной?
Д: Да.
К: Ну, если только Вы сядете в передний отсек.
Д: (Смех.) Хорошо. Я бы предпочел быть в хвосте, но тем не менее.
К: Что мы будем делать со штурманами и прочими?
Д: Нет проблем. Мы дадим Вам штурмана и позаботимся об этом.
К: Ну, хорошо. Я Вам перезвоню – о, сейчас сколько, без четверти 12?
Д: Ага.
К: Не позже двух.
Д: Не позже двух. Хорошо.
К: Нас очень устраивает это предложение.
Д: Я думаю, это действительно важно, Генри.
К: Анатолий, когда советское правительство делает такое предложение по соображениям срочности, мы не можем его игнорировать.
Д: Да. И отправимся завтра, потому что они действительно считают, что это срочно.
К: Ну, они хотят, чтобы я приехал – ну, я не могу уехать сейчас, примерно до полуночи.
Д: Нет, я понимаю. Итак, Вы прибудете завтра, но…
К. Я прибуду завтра, но… Я прилечу завтра вечером, и мы сможем поговорить в воскресенье.
Д: В воскресенье, да.
К: Вы знаете, я хотел бы выспаться несколько часов, прежде чем ваша тройка мужчин начнет меня обрабатывать.
Д: (Смех.) О, вы отличный парень. Юлий видел это в Москве.
К: Одну ночь, думаю, я имею право на это.
Д: Нет, потому что…
К: Сейчас я так считаю: я улетаю сегодня вечером около полуночи.
Д: Как это было в прошлый раз.
К: Как это было, когда мы отправились в секретное путешествие.
Д: Думаю, это правильно. Так что Вы прибудете примерно к вечеру.
К: Около 20:00 или 21:00.
…
ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР
Пятница, 19 октября 1973 года
13:35
…
К: Анатолий, по поводу того письма. Президент согласен с тем, чтобы я полетел в Москву. Вы понимаете, что это доставит нам огромные трудности в плане внутренней ситуации.
Д: Ну…
К: Ладно, проехали. Думаю, важно, чтобы мы публично заявили, что это было сделано по приглашению советского правительства.
Д: Я не вижу в этом никаких проблем.
К: В наших интересах объявить об этом сегодня ночью, около 1:00 по нашему времени.
Д: 1:00 ночи?
К: Да, я думаю, нам нужно отправиться около половины первого ночи.
Д: Это приемлемо.
К: Тогда мы должны сказать, что это [по] приглашению советского правительства. Направляюсь на срочные консультации. Конечно, мы будем рады, если Вы полетите с нами, и мы предполагаем, что никаких односторонних действий не будет предпринято, пока я нахожусь в пути.
Д: Что Вы имеете в виду?
К: Никаких военных угроз. И предполагаю, что мы оба сохраним ситуацию спокойной… не верю, что, пока я там, смогу договориться об окончательном урегулировании. Я смогу договориться о прекращении огня.
Д: О прекращении огня?
К: Но мы не можем рассчитывать, что уладим это за один день.
Д: Хорошо.
…
Нельзя было выбрать более сложного времени с точки зрения нашей внутренней ситуации для визита в Москву. Никсон вел переговоры с сенатором Стеннисом, связанные с договоренностью относительно обнародования своих пленок, отказ от чего привел к отставке генерального прокурора Эллиота Ричардсона, заместителя генерального прокурора и исполняющего обязанности директора ФБР Уильяма Рукелсхауса и к увольнению специального прокурора Арчибальда Кокса 20 октября. Двумя днями позже палата представителей начала процедуру импичмента Никсону.
ГЕНЕРАЛ ХЕЙГ – КИССИНДЖЕР
Пятница, 19 октября 1973 года
15:20
Х: Над этим мы работаем. Президент хочет выступить сегодня вечером и объявить о Вашей поездке.
К: Нельзя.
H: Почему?
К: Во-первых, мы сказали Советам, что сделаем это в 2 часа ночи, а во‑вторых, я буду на китайском обеде, который мне устраивают китайцы. Когда он хочет это сделать?
Х: Когда мы уладим эту неразбериху [компромисс Стенниса], что может случиться в промежуток с 18:00 до 20:00. Он хотел бы собрать прессу в пресс-центре и с камерами.
К: И что сказать?
Х: Сказать, что по согласованию с председателем Брежневым и что он поддерживал с ним связь.
К: Скажите, по приглашению.
Х: Он хочет, чтобы Вы подготовили заявление, которое он должен зачитать. Очень краткое.
К: Зачем ему это делать?
H: Есть ряд причин. Во-первых, он чувствует необходимость этого по причине того, что он собирается объявить после того.
К: Он собирается сделать два заявления одновременно?
Х: Да.
К: Катастрофа.
Х: Почему?
К: Я честно считаю, что это дешевый трюк. Выглядит так, будто он использует внешнюю политику для прикрытия внутренних дел.
Х: Внутренне положение не вызывает споров [компромисс Стенниса]. Очень хорошее. Очень хорошее урегулирование. Также было бы очень странно, если бы он сделал важное заявление по Уотергейту и проигнорировал бы тот факт, что Вы собираетесь в Москву, когда все хотят знать, что происходит на Ближнем Востоке. Я не считаю это надуманной фальшивкой. Я думаю, у Вас происходят две очень важные вещи.
К: Он не увольняет Кокса?
Х: На данный момент нет. Просто отдал ему приказ воздержаться, что, вероятно, приведет к его отставке.
К: Я бы не стал связывать внешнюю политику с Уотергейтом. Вы будете сожалеть об
