Борис Кагарлицкий - Политология революции

Местом, где новое левое движение могло организовать свои дискуссии и выработать позитивные предложения, стали социальные форумы. Первоначально подобные форумы проводились параллельно с выступлениями протеста, являясь своего рода «контрсаммитами», альтернативными дискуссионными площадками, противостоявшими встречам представителей элит. В 2001 году впервые решили, что Всемирному экономическому форуму в Давосе надо Противопоставить Всемирный социальный форум (ВСФ). Давос исторически стал местом, где вырабатывалась неолиберальная стратегия (именно отсюда началась пресловутая «консервативная революция», точнее – контрреволюция). Социальный форум в Порту-Алегри должен был символизировать решимость масс противостоять мировому порядку, установленному банкирами и коррумпированными политиками.

Первый форум собрал, 10 тысяч участников. Его делегатами стали представители профсоюзов, новых социальных движений, политических партий и неправительственных организаций. По словам одного из организаторов форума, мэра Порту-Алегри Тасса Генро, задача состояла в том, чтобы «соединить движения протеста и институциональную политику».[404] Выбор бразильского Порту-Алегри в качестве места проведения форума был не случаен. Здесь много лет у власти находится радикальное крыло Партии трудящихся, гордившееся своими экспериментами в области «демократии участия». Наряду с выступлениями «официальных» делегаций в ходе форума было организовано множество семинаров и дискуссий для приезжих и местных активистов. Обсуждались проблемы долга, налогообложения и международной торговли. При этом обнаружилось, что многие представители стран «третьего мира», включая Партию трудящихся Бразилии, выступают не за полное списывание долгов, а за изменение правил международного кредита. Особое внимание уделялось «налогу Тобина», уже введенному в Канаде. Это налог на международные финансовые спекуляции, достигающие сотен миллиардов долларов ежедневно. «Налог Тобина» в масштабе 0,1% от суммы перемещаемого капитала в случае применения в большинстве стран мог бы дать доход до 150—300 миллиардов долларов в год, которые должны были бы аккумулироваться и направляться на проекты развития в бедных странах. По существу, «налог Тобина» представляет собой первую попытку перенести регулирование и налоговое перераспределение на глобальный уровень и тем самым преодолеть разрыв между традиционными кейнсианскими рецептами, применявшимися национальным государством, и новыми масштабами глобального рынка.

Форум в Порту-Алегри сопровождался многотысячными демонстрациями под лозунгами «Наш мир не продается!» и «Мы можем построить новый мир!». Общая формула ВСФ звучала довольно расплывчато: «Другой мир возможен!». Русское ухо это словосочетание воспринимает с трудом, поскольку сразу возникают ассоциации с потусторонним миром.

Неудивительно, что организаторы форума в Порту-Алегри выслушали резкую критику со стороны более радикальных групп. Если реформистское крыло движения говорило о преобразовании глобальных институтов через парламентскую борьбу, то более левые течения обвиняли их в «недооценке массовой борьбы».[405]

Критики форума поднимали и другой вопрос, быть может, более болезненный. В Хартии принципов ВСФ было торжественно провозглашено, что форум «открыт для плюрализма и разнообразия», но «представители ни партий, ни военных организаций не должны участвовать в форуме». Зато правительственным чиновникам это разрешалось «в личном качестве».[406] Легко догадаться, что соответствующий раздел Хартии не только дискриминировал политических активистов, предоставляя преимущества чиновникам, но и заведомо был невыполним. Позднее аналогичный вопрос вызывал острые дебаты на Европейском Социальном форуме. На практике партии играли значительную роль в формировании повестки дня ВСФ, особенно бразильская ПТ, заключившая негласный блок с французскими социалистами (разумеется, представлявшими левое крыло партии). «Антипартийный» раздел Хартии ВСФ в действительности был направлен против более мелких марксистских организаций, не имевших опыта политических комбинаций и интриг, а потому выступавших со своими лозунгами и идеями в открытую. Но и они быстро усвоили правила игры и научились представлять свои интересы посредством всевозможных front organizations (привязанных к партии широких организаций). Одной из наиболее успешных структур такого рода является английская коалиция Globalise Resistance, представляющая Социалистическую рабочую партию (SWP).

Несмотря на атмосферу спонтанности и импровизации, царившую на мероприятиях ВСФ, за кулисами шла интенсивная бюрократическая работа, плелись политические интриги и лоббировались противоречивы интересы. Отсутствие четких организационных правил, выборного и подотчетного руководства превращали форумы в место, где всегда были возможны негласные манипуляции. Другое дело, что сопротивление рядовых активистов зачастую сводило на нет закулисные комбинации, а демократическая, митинговая стихия диктовала общую динамику форумов, которые неуклонно сдвигались влево.

Форум в Порту-Алегри выявил как силу движения, так и его противоречия. Надо отметить, что волна недовольства итогами форума прокатилась по всем радикальным изданиям и интернет-сайтам. В то же время невозможно было недооценивать значение форума с точки зрения массового сознания. Декларации ВСФ и последующие документы Европейского социального форума стали своего рода политическими ориентирами, позволявшими провести разграничение между обновляющимся левым движением и перешедшей на неолиберальные позиции социал-демократией. Точно так же в Восточной Европе документы форумов служили водоразделом между левой и националистической оппозицией либерализму.

Форум в Порту-Алегри показал, что движение протеста способно обсуждать и вырабатывать альтернативы и не может уже рассматриваться просто как коалиция недовольных. Точно так же, как итогом Сиэтла стало повторение протестных выступлений на совещаниях международной элиты, итогом Порту-Алегри стала готовность движения к организации альтернативных встреч и форумов повсеместно – параллельно со встречами глобальной элиты и уличными акциями. Таким образом, возникла новая форма действия, когда протест сопровождается демократическим обсуждением альтернатив.

Для Форума в Порту-Алегри принципиально важно было привлечь внимание к уже существующим формам альтернативной экономической организации и экономики. К таковым относится и «партисипативный бюджет» (механизм прямого участия населения в выработке бюджетной политики) в Порту-Алегри, и предприятия «справедливой торговли» – fair trade – возникшие в США. В этом плане очень важна деятельность американской организации Global Exchangeso главе с Кевином Данахером. Global Exchange участвует в массовых акциях протеста, одновременно поддерживает альтернативную коммерческой систему кредита, помогающую кооперативам в Латинской Америке, формирует инфраструктуру торгового обмена, противостоящую корпоративному рынку. Принципиально важно, что активисты Global Exchange вовсе не считают, будто подобные кооперативы сами по себе смогут постепенно вытеснить корпорации или изменить общество. Активисты Global Exchange не верят в постепенную эволюцию. По их мнению, эксперименты альтернативной экономики должны лишь помочь выработке практических механизмов управления и организации, которые могут быть массово применены в новом, небуржуазном обществе, а также подготовить кадры, которые смогут принимать решения не по правилам корпоративной культуры, а на основе принципов экономической демократии. В этом принципиальное отличие экспериментов альтернативной экономики от кооперативно-самоуправленческих проектов, распространявшихся в США в 1980—1990-е годы.[407]

Стремление к выработке конкретных позитивных программ и предложений делало Всемирный социальный форум неизбежно реформистским. Однако он оказался местом встречи разных течений. Критика умеренного руководства движения разворачивалась именно на форумах, и в значительной мере – благодаря им. В конце концов, совершенно естественно, что новое антикапиталистическое движение разделилось на умеренное и радикальное крыло. Так происходит со всеми революционными движениями, начиная от гуситов в средневековой Чехии, заканчивая большевиками и меньшевиками в России 1917 года.

Террористические акты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне резко изменили политическую обстановку в мире, и в первую очередь в США. Показательно, что нападение террористов на нью-йоркский Всемирный торговой центр произошло за три недели до предполагаемого открытия в Вашингтоне совместного заседания Международного Валютного Фонда и Мирового Банка. К этому мероприятию активно готовились и представители радикальных движений, планировавшие провести демонстрацию, которая, даже по признанию враждебной движению прессы, «превзошла бы все до сих пор виденное» в США.[408]