Рудольф Баландин - «Клубок» вокруг Сталина
Маршал А.И. Егоров со Сталиным в Гражданскую, что называется, хлебали из одного котелка, защищая Царицын в 18-м и освобождая Киев в 20-м. В 19-м у ворот, казалось, обреченной Москвы они оба, ломая сопротивление предреввоенсовета Троцкого, создали Первую конную армию, разбившую кавалерийский «кулак» Деникина. Правда, год спустя, когда Тухачевский, Троцкий и сам главком С.С. Каменев попытались свалить на них вину за поражение Тухачевского под Варшавой, они оба рисковали угодить под суд, если бы не защита Ленина. И впредь отношения Егорова с Троцким оставались плохими.
В 1930-м, в накаленной событиями раскулачивания атмосфере, ряд руководителей Реввоенсовета занял антисталинскую позицию, на ХVI съезде партии Егоров выступил на стороне Сталина. Шесть лет он возглавлял Генштаб, председательствовал на обсуждении Тухачевского в Военном Совете при НКО.
Чего только в перестроечные годы не писали о причинах его ареста. Вспоминали даже то, что штабс-капитан царской армии Егоров якобы разгонял в Тбилиси демонстрацию рабочих, возглавляемую молодым революционером Сталиным. И то, что подполковник Егоров только в 18-м перешел от левых эсеров к большевикам, и даже то, что в 1937-м, разглядывая картину «Сталин руководит разгромом Деникина», имел неосторожность спросить: «А где же я?» Все это — из разряда анекдотов.
Но серьезная причина — это прежде всего плохие отношения Егорова с Ворошиловым и начальником ГлавПУРа (Политического управления армии) Мехлисом. И еще — обстановка всеобщей подозрительности и выискивания Ежовым «врагов народа» там, где их не было, — так, на всякий случай. Тем более, жена Егорова, певица Большого театра Т.А. Цешковская была арестована по обвинению в разведывательной деятельности в пользу иностранной державы.
В конце февраля 1938 года пленум ЦК ВКП(б) постановил освободить маршала А.И. Егорова от обязанностей командующего Закавказским военным округом, отчислить из армии и вывести из состава кандидатов в члены ЦК партии.
Он пытался защищаться. Писал Ворошилову 28 февраля 1938 года: «…Тяжело переживать всю ту обстановку, которая сложилась в отношении меня. Тяжесть переживаний еще более усугубилась, когда узнал об исключительной подлости и измене родине со стороны бывшей моей жены, за что я несу величайшую моральную ответственность… Но за собой я не могу признать наличие какой бы то ни было политической связи с врагами…
Дорогой Климент Ефремович! Я подал записку Сталину с просьбой принять меня хоть на несколько минут в этот исключительный для моей жизни период. Ответа нет… Прошу Вас, Климент Ефремович, посодействовать в приеме меня тов. Сталиным. Вся тяжесть моего переживания сразу же бы спала, как гора с плеч. Я хочу, мне крайне необходимо моральное успокоение, какое всегда получаешь от беседы с товарищем Сталиным».
Через три дня он пишет Ворошилову вновь: «…Только что получил решение об исключении из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б). Это тяжелейшее для меня политическое решение партии признаю абсолютно и единственно правильным… После того как порвал безвозвратно с прошлым моей жизни (офицерская среда, народническая идеология и абсолютно всякую связь, с кем бы то ни было, из несоветских элементов или организаций), порвал и сжег все мосты и мостики, и нет той силы, которая могла бы меня вернуть к этим старым и умершим для меня людям и их позициям. Вокруг меня (помимо предательства бывшей жены — за это я несу исключительную моральную вину) создалась ничем не объяснимая трагическая обстановка, в которой я гибну, невиновный в какой бы то ни было степени перед партией, родиной и народом в деле измены, как их враг и предатель».
27 марта 1938 года Егоров был арестован на своей квартире в Москве. Легенду о том, что он якобы стрелял в арестовывавших, следует отбросить.
Его дело вел сам Ежов. Материалы этого следствия пока остаются недоступными. Можно предположить, что одним из пунктов обвинения были контакты Егорова с военным министром буржуазной Эстонии генералом Ладойнером, однополчанином Егорова в царской армии. Правда, эти контакты осуществлялись в рамках официальных визитов.
Летом этого же года Ежов представил Сталину большой список партийных, советских и военных деятелей, прося санкцию на их расстрел. Фамилию Егорова Сталин из этого списка вычеркнул. Александр Ильич погиб в числе жертв февральских казней 1939 года.
Есть сведения, что в трагический день 22 июня 1941 года, измученный сумятицей противоречивых донесений и неизвестностью из-за отсутствия связи, Сталин устало произнес: «Нет ясности. Нет полной ясности, как говорил товарищ Егоров».
А Иван Федько? Мог ли он быть троцкистом?
Зимой 1918–1919 годов он выводил из-под ударов Деникина остатки 11-й Красной армии, брошенной на произвол судьбы Троцким и замороженной в приволжских степях. Пониженный Троцким до начдива, прошел всю Гражданскую на переднем крае. Был удостоен четырьмя орденами Красного Знамени!
Сталин рекомендовал его к зачислению в Военную академию. Получив высшее военное образование, бил басмачей и ругался с Тухачевским. Затем командовал округами. В январе 1938-го сменил Егорова на посту 1-го заместителя наркома обороны. А уже в апреле у него начались неприятности. На Ивана Федоровича дали показания арестованные командармы Белов, Каширин, Седякин. На очных ставках Федько уличал их в лжесвидетельствах.
Учтем, что его могли привлечь к ответственности не за участие в заговоре, а за то, что он не донес на тех своих товарищей, которые при нем могли вести предосудительные разговоры, критикуя Ворошилова и Сталина.
Федько сняли с должности, а в июле арестовали. Его ввели в кабинет ежовского начальника Особого отдела Федорова в полной форме командарма 1-го ранга. А вытащили окровавленного, без орденов и знаков различия. Затем начались допросы…
В феврале 1939-го он разделил участь Егорова.
Могли ли быть эти два командира «кадрами Троцкого»? Трудно в это поверить, да и никаких доказательств этому нет. Создается впечатление, что Ежов и его подчиненные упивались своей властью и слишком часто видели «врагов народа» там, где их не было; основывались в своих обвинениях на косвенных данных и требовали наказания, несоразмерного с содеянными преступлениями, а то и просто оплошностями, проступками, упущениями по службе.
Еще один пример — маршал В.К. Блюхер (настоящая фамилия — Медведев). Есть только неясные намеки на его предосудительные контакты с Гамарником и Тухачевским. Судя по тому, как защищал его поначалу Сталин, он считал Блюхера в числе своих сторонников.
Однако надо признать, что его военные доблести, проявившиеся на Перекопе и Урале, на КВЖД и в Китае, остались в прошлом; в 1930-е годы он жил капиталом былой славы. Причина его отставки обозначена в приказе № 0040 Ворошилова от 4 сентября 1938 года. Вот его фрагменты:
«Главный военный совет рассмотрел вопрос о событиях в районе озера Хасан…
События этих немногих дней обнаружили огромные недочеты в состоянии ДК фронта (Дальневосточного Краснознаменного. — Авт.). Боевая подготовка войск, штабов и командно-начальствующего состава фронта оказались на низком уровне. Войсковые части были раздерганы и небоеспособны… Основная задача, поставленная Правительством и Главным военным советом войскам ДК фронта, обеспечить на ДВ полную и постоянную мобилизационную и боевую готовность войск фронта, — оказалась невыполненной…
Основными недочетами в подготовке и устройстве войск, выявленными боевыми действиями у озера Хасан, являются: а) Недопустимо преступное растаскивание из боевых подразделений бойцов на всевозможные посторонние работы… б) Войска выступили к границе по боевой тревоге совершенно неподготовленными. Неприкосновенный запас оружия и прочего боевого имущества не был заранее расписан и подготовлен для выдачи на руки частям, что вызвало ряд вопиющих безобразий в течение всего периода боевых действий. Начальники управлений фронта и командиры частей не знали, какое, где и в каком состоянии оружие, боеприпасы и другое боевое снабжение имеются. В многих случаях целые батареи оказались на фронте без снарядов, запасные стволы к пулеметам не были подогнаны, винтовки выдавались непристрелянными, а многие бойцы и даже одно из стрелковых подразделений 32-й дивизии прибыли на фронт вовсе без винтовок и противогазов. Несмотря на громадные запасы вещевого имущества, многие бойцы были посланы в бой в совершенно изношенной обуви, полубосыми, большое количество красноармейцев было без шинелей. Командирам и штабам не хватало карт района боевых действий…
Руководство командующего ДК фронта маршала Блюхера в период боевых действий у озера Хасан было совершенно неудовлетворительным и граничило с пораженчеством.
…Т. Блюхер, выехав к месту событий, всячески уклоняется от установления непрерывной связи с Москвой, несмотря на бесконечные вызовы его по прямому проводу Народным комиссаром обороны. Целых трое суток при наличии нормально работающей телеграфной связи нельзя было добиться разговора с т. Блюхером.
