Сергей Кургинян - Суть Времени 2013 № 14 (6 февраля 2013)
Ведь вырабатываемая электростанцией энергия (это, как правило, переменный ток напряжением до 20 киловольт) проходит много этапов преобразования.
Из школьного курса физики все знают, что потери энергии в проводах пропорциональны сопротивлению провода и квадрату силы протекающего тока. То есть, для передачи мощности с минимальными потерями нужно как можно сильнее повышать напряжение, чтобы снизить ток. Для этого на электростанциях ставят гигантские повышающие трансформаторы (уже определенная потеря энергии), а от них к удаленным на сотни километров потребителям строят высоковольтные линии электропередач (ЛЭП) напряжением 220, 330, 500, 750 и даже 1150 киловольт.
Высоковольтные ЛЭП позволяют снизить потери энергии на нагрев проводов при ее передаче. Но очень высокие напряжения в ЛЭП рождают другие проблемы и другие потери. Если воздух влажный или на проводах изморось, то вокруг высоковольтных проводов возникает так называемый «коронный разряд» с соответствующими потерями энергии. Кроме того, в длинных ЛЭП почти всегда возникает «неправильный» сдвиг фаз между током и напряжением в проводах, и тогда в ЛЭП происходят дополнительные потери энергии.
Далее, потребитель использует электроэнергию с низкими напряжениями — обычно 380 вольт для промышленности и 220 вольт для бытового применения. Да и в город ЛЭП высокого напряжения вводить крайне опасно. А значит, энергию от ЛЭП нужно пропустить через понижающие трансформаторы первого уровня (еще потери), чтобы подать на электрораспределительные узлы, а затем еще раз понизить напряжение на трансформаторах этих узлов (вновь потери) и, наконец, «развести» энергию с малыми напряжениями по проводам к потребителям (еще одни, причем очень чувствительные — до 10 % — потери).
Технологии передачи электроэнергии на постоянном токе имеют то преимущество, что нет потерь на фазовые сдвиги между током и напряжением. Но тогда все равно нужно увеличить напряжение на трансформаторах электростанции (потери в трансформаторах), затем преобразовать переменный ток в постоянный (потери в преобразователях) и затем «прогнать» его по ЛЭП (потери на нагрев проводов). А далее — вновь преобразовать в переменный ток, который нужно пропустить через понижающие трансформаторы (потери) и направить потребителям (опять-таки, потери).
Потому высокотехнологическая гонка в сфере доставки электроэнергии потребителям с минимальными потерями (газонаполненные кабели под давлением, сверхпроводящие кабели и др.) также является одной из сфер «энергетической войны».
Но в сфере энергопередачи наиболее распространен, увы, другой тип войны, не имеющий отношения к высоким технологиям. Вспомним, например, как во время войны в Сербии самолеты НАТО распыляли над сербскими электростанциями и ЛЭП сажу, вызывая короткие замыкания между проводами и в силовом оборудовании…
Кроме того, ЛЭП, в отличие от электростанций, как правило, не охраняются. И потому во многих странах (в Северной Африке, Юго-Восточной Азии и т. д.) на ЛЭП нередки диверсии. При этом обычно диверсионно-террористическая группа повреждает опору ЛЭП, дожидается в засаде прибытия ремонтной бригады с охраной, и затем уничтожает ремонтников и охранников…
Наконец, еще одна сфера проблем (и войн) в энергетике — передовые энергосберегающие технологии промышленного и бытового назначения. Которые — вновь подчеркну — оказываются в руках ограниченного числа корпораций развитых стран. И которые развивающимся странам чаще всего «не по карману».
В итоге человечество сегодня теряет в разных формах, по наиболее скромным оценкам, до 50–60 % достающейся с таким трудом энергии. Это — гигантское количество! И за то, чтобы терять меньше, идут (и будут идти с нарастанием и обострением!) «тихие» и громкие войны. Поскольку выигрышем или проигрышем в них все чаще оказываются не только деньги и энергия, но и государственные суверенитеты.
Однако поскольку кардинально сократить потери крайне сложно, главной сферой энергетических войн все же остается доступ к относительно дешевым и обильным энергоресурсам. То есть, взятие таких ресурсов под свой контроль и неограниченное использование. И, соответственно, помехи в достижении тех же целей стратегическим конкурентам. И странам, и корпорациям.
Яркий пример — произошедшее 16 января 2013 года террористическое нападение исламских боевиков на газовое месторождение Ин-Аменас на юге Алжира, при освобождении которого алжирскими войсками погибли около 40 иностранных специалистов. «Злые языки» настойчиво утверждают, что это нападение — «предупреждение» Франции и другим западным странам, которые решились на вооруженное вмешательство в Мали ради обеспечения своего контроля над ураном Нигера и Мали, нефтью Чада, а также недавно обнаруженными в Мали нефтегазовыми месторождениями…
Повторю: энергетика «по факту» является технологическим базисом современной цивилизации. Нашу цивилизацию просто невозможно представить без использования огромного количества энергии.
Потому энергетические войны еще долгое время будут являться одним из ключевых факторов развития ситуации не только в глобальной экономике, но и в глобальной политике. И потому наше обсуждение «большой энергетической войны» оказалось довольно длинным.
А в следующих статьях мы перейдем к рассмотрению других аспектов и других типов экономических войн.
Информационно-психологическая война
Машина зла — 4
«Машину зла» действительно создавали — люди очень умные, хорошо понимающие Россию и страстно ненавидящие то, что мы любим
Анна Кудинова
Кому принадлежат эти слова: «Ничего нельзя понять в коммунизме, если думать, что это идеология, или что Советский Союз похож на другие государства. Это новая цивилизация, новый социальный строй, новая социально-политическая организация, и все это легко объясняется, если вы поймете, что это просто новая религия» (выделено мною — А.К.)?
Сергею Кургиняну, которого и КПРФовцы, и упрощенно понимающие Маркcа материалисты из движения «Суть времени» упрекают в чрезмерном увлечении коммунистической метафизикой, духовным коммунизмом и так далее? И говорят: «Вот ведь как хорошо Вы боретесь со Сванидзе и Млечиным, как хорошо описываете происки Запада. Так почему бы на этом не остановиться? Рассказать про все хорошее, что было в СССР, опереться на идеологическое наследие Советского Союза, на нормальный советский коммунизм. Чуть-чуть что-нибудь подправить и мобилизовать народ на борьбу. Ведь понятнее будет. И без религиозных наворотов, несовместимых с марксизмом-ленинизмом как вечно живым учением».
Нет, читатель! Автор высказывания, с которого я начала эту статью, — не Сергей Кургинян, а Константин Мельник. И мы не сможем разобраться до конца в устройстве интересующей нас «машины зла», не присмотревшись к деятельности тех конструкторов, которые создали чертежи этой машины. И тех инженеров, которые эту машину отладили и привели в действие.
Поэтому не будем торопиться. И поинтересуемся, кто же именно этот Мельник, утверждающий нечто сходное с Кургиняном. Но делающий из своего утверждения выводы, диаметрально противоположные тем, которые делает Кургинян.
Константин Мельник — координатор разведывательных служб Франции в эпоху, когда президентом Франции был Шарль де Голль. Он родился в семье русских эмигрантов. И каких эмигрантов! Мельник — внук Евгения Боткина, лейб-медика семьи Николая II, расстрелянного вместе с царской семьей в 1918 году.
К. Мельник заслуживает уважения постольку, поскольку он умеет бороться и ненавидеть. Ненавидит он коммунистов вообще и СССР как оплот ненавистного ему коммунизма.
«Чтобы понять мою жизнь, — говорит Мельник в интервью журналисту Михаилу Гохману, — надо понять, что это мой крестовый поход, типичный для русского эмигранта. Французская коммунистическая газета «Юманите» писала про меня, что я продолжаю борьбу Колчака и Деникина, и это в какой-то степени правда. Родился я в 27 году, жил в Ницце, где была большая русская колония… По мнению наших родителей, мы должны были вернуться в Россию или завоевать ее обратно». В другом интервью он фактически говорит о том же: «Желая свержения коммунизма, я служил России».
Что еще утверждает Мельник? Что поскольку коммунизм — «это самая настоящая религия», то«бороться с ней нужно духовными силами».
Насчет того, какие духовные силы (и духовные ли) надо задействовать для борьбы с коммунизмом, — мы обсудим чуть ниже. Можно, конечно, если ты продолжаешь борьбу Колчака и Деникина, даже «машину зла» назвать «духовными силами». Но вряд ли это свидетельствует о честности. О страстной способности ненавидеть это, безусловно, свидетельствует. А вот о честности, объективности и так далее…
