Кризис - Генри Киссинджер

К: …зафрахтованные правительством США. Не знаю, что мы от этого выиграем.

Ш: …У Израиля нет поддержки… все относятся к ним как к изгоям.

К: Это обстоятельство продолжает указывать на то, чего я хотел избежать. [Это то, чего] хотели достичь арабы.

Ш: Целиком и полностью на твоей стороне.

К: Как мы могли бы этого избежать?

Ш: Не думаю, что тебе это удастся.

К: Ладно, завтра мы обсудим принцип организации чартерных рейсов.

14 октября 1973 года

После того как инициатива о прекращении огня была сорвана и заработал воздушный лифт, многое теперь зависело от военной ситуации и предотвращения или сдерживания реакции со стороны арабских стран, а также от предотвращения конфронтации с Советским Союзом в разгар уотергейтского кризиса. Поэтому я отправил послание Садату через Исмаила:

«Американская сторона желает проинформировать Египетскую сторону о том, что она готова прекратить свои собственные усилия по пополнению запасов воздушным лифтом сразу после достижения прекращения огня.

Соединенные Штаты хотят еще раз подчеркнуть, что они признают неприемлемость для Египетской стороны условий, существовавших до начала недавних военных действий. Американская сторона сразу после прекращения боевых действий приложит серьезные усилия для содействия установлению справедливого и прочного мира на Ближнем Востоке. Она по-прежнему надеется, что созданный с таким трудом канал связи с Египтом сохранится даже под давлением событий.

США сделают все возможное в этом смысле».

Послания в этом ключе были также отправлены королю Саудовской Аравии Фейсалу и шаху Ирана.

Никсон находился между внутренними кризисами. Вопрос об отставке Агню был разрешен назначением Джеральда Форда вице-президентом. До кризиса, связанного с обнародованием кассет с уотергейтскими записями и началом процедуры импичмента, оставалось всего несколько дней.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Воскресенье, 14 октября 1973 года

9:04 утра

Н: Привет, Генри, как дела?

К: Хорошо.

Н: Что-нибудь новенькое сегодня утром?

К: Да, египтяне начали большое наступление, и трудно точно узнать, что происходит на этой ранней стадии наступления.

Н: Разумеется.

К: Израильтяне заявили, что они подбили сто пятьдесят танков и потеряли около пятнадцати своих собственных. Но это само по себе ничего не доказывает… это зависит от того, куда они [египтяне] идут. Последняя информация, которая у нас есть, но она не является абсолютно достоверной, заключается в том, что они, возможно, достигли перевала Митла, который находится примерно в тридцати километрах от Суэцкого канала и который будет ключевой оборонительной позицией Израиля, это примерно одна треть пути в Синай, и это было бы скорее…

[…]

К: …Израильтяне – есть две возможности, одна заключается в том, что израильтяне пытаются выманить их за пределы пояса защиты ЗРК, чтобы вывести из строя большую часть их сил, и в этом случае битва может быть очень и очень решающей. Вторая состоит в том, что израильтяне действительно оказались в беде, и мы должны будем знать об этом к вечеру в любом случае. Я думаю, это проясняет, почему тот мирный шаг вчера не сработал. Я не думаю, что египтяне были готовы, пока не начали наступление.

Н: Это так. А, по существу, они сказали… русские, возможно, хотели… мы больше ничего не слышали от русских?

К: Нет, но пока еще несколько рановато. Я уверен, что мы услышим от них до конца дня.

Н: Что тогда? Фактически мы сказали русским…

К: Теперь проблема вот в чем, господин президент. По состоянию на вчерашний день мы начали с идеи прекращения огня и возврата к линиям, существовавшим до начала боевых действий. Между прочим, если израильтяне побьют египтян, положение окажется довольно хорошим. Затем мы перешли к простому прекращению огня. Египтяне, возможно, были готовы принять это до того, как израильтяне вошли в Сирию. Египтяне требуют возврата к границам 1967 года; теперь об этом совершенно не может быть и речи, если не считать разгромного [израильского] поражения в результате войны. Это должно произойти в результате последующих переговоров, которые ведутся после войны. Итак, сейчас мы пытаемся сделать следующее – я говорил об этом с Добрыниным вчера вечером после нашего с Вами разговора – посмотреть, сможем ли мы найти формулу, связывающую прекращение огня с мирным урегулированием.

Н: Я думаю, нам нужно найти способ. Послушайте, мы должны признать это – что касается русских, у них довольно много причин для недовольства постольку, поскольку все, что мы предлагали на Ближнем Востоке, Вы понимаете, о чем я, эта встреча в Сан-Клементе [между Брежневым и Никсоном в июне 1973 года], мы их обманывали, и они это знают. Мы должны что-то предпринять на дипломатическом фронте, потому что, если мы пойдем на [путь] прекращения огня, они будут думать, что мы добьемся прекращения огня, а затем израильтяне будут окапываться, а мы их поддержим, как мы всегда это делали. Говоря прямо, это ведь правда, Генри, не так ли?

К: В этом много чего есть.

Н: Они не могут находиться в таком положении, поэтому мы должны быть в состоянии что-то предложить.

К: Ну, я…

Н: Потому что мы должны прижать израильтян, когда это закончится, и русские должны это знать. Мы должны их чертовски сильно прижать. Так и должно быть сделано. Но я не знаю, как нам теперь все четко изложить; мы сказали им, прежде чем надавить на них, а мы этого не сделали.

К: Ну, мы собирались дожать их посильнее; мы собирались начать дипломатию в ноябре, сразу после израильского…

Н: Я знаю, что мы собирались, но…

К: И мы сделали все приготовления к этому, но теперь это дело прошлое, много воды утекло. Я думаю, что нам сейчас нужно, если мы сможем найти резолюцию, в которой не говорится прямо о границах 1967 года, но оставляет вопрос открытым, что-то, в чем имела бы место ссылка на резолюцию 242 Совета Безопасности, в которой говорится о выводе войск, и с чем все уже однажды согласились. Плюс конференция или что-то в этом роде. Тогда, возможно, к завтрашнему дню мы сможем вынести ее на голосование в Совете Безопасности.

Н: Да, да. Конечно, конференцию провести было бы неплохо.

К: И я знаю, что англичане работают над чем-то подобным, а я собираюсь встретиться с Кромером чуть позже.

Н: Значит, англичане не просто остаются в стороне – это было бы ужасно.

К: Есть две вещи, господин президент. Основополагающий подход британцев