А. Фурсов - De Conspiratione / О Заговоре
История алмаза насчитывает немало кровавых страниц. Так называемые «исторические алмазы», например «Шах» или «Регент», буквально выкупаны в человеческой крови. С алмазами прочно связаны захватывающие авантюрные истории, интриги, борьба, предательство, убийства, войны, стремительные и неправедные обогащения и катастрофические разорения. Эти камни — лучшие друзья не только девушек и королей, но и кинематографических, литературных и реальных шпионов, диверсантов, гангстеров и террористов. Аура интриги — неотъемлемое свойство этого кристалла, она творение самой Истории, она реальная и возможно, главная составляющая понятия «алмаз», эта аура создана десятками поколений, на нее поработал талант многих выдающихся мастеров пера и камеры. Если на одном аукционе выставить два практически совпадающих по оценочным характеристикам бриллианта, но к одному приложить красивую сказку в виде сертификата о древнем происхождении, романтических приключениях и трагических насильственных смертях десятка бывших владельцев, а к другому — справку, что он изготовлен в прошлом году на заводе «Кристалл» (г. Гомель) из алмаза, добытого на месторождении имени XXIII Съезда КПСС — какова будет разница в цене?
В наш век политкорректности приведенные аргументы не могут служить материалом для лобовых рекламных кампаний, да это и не требуется — надежная основа заложена предыдущими столетиями. «Кровь» и «алмаз» понятия неразделимые на глубоком уровне подсознания потенциального покупателя бриллиантов, это сочетание — почти инстинкт. Энергия эстетики крови, эстетики трагедии и интриги была, есть и будет всегда неизмеримо сильнее пресного наслаждения условной красотой, вяло ассоциированной с банальными ухаживаниями. Массовый покупатель бриллиантов, тот, кто делает рынок, — современный американец, японец, европеец, чья жизнь в постиндустриальном обществе жестко регламентирована и скучна настолько, что требует повседневного мощного допинга в виде компьютерных игр, голливудских сказок и телевизионных суррогатов, этот покупатель на самом деле глубинами своего подсознания ощущает в бриллианте вовсе не какое-нибудь дурацкое «северное сияние», обещанное примитивной рекламой. Нет, там, внутри этого брутального кристалла идет англо-бурская война, там «Копи царя Соломона», Джеймс Бонд и родезийские наемники, там короли, фаворитки и мушкетеры, обольстительные красавицы, элегантные разведчики и лихие контрабандисты, там звездные Николас Кейдж и Леонардо Ди Каприо. Там кровь. А без нее — это просто кусок кристаллического углерода. Не о чем говорить.
Да, судя по всему, «Кимберлийский процесс», эта оборотная сторона «международного терроризма», есть не что иное как новейший механизм регулирования рынка в интересах старого доброго монополиста, так сказать, «ноу-хау эпохи глобализации». Объективно это так, какими бы мотивами ни руководствовались отдельные участники.
Крушение белой ЮАР
Создатель алмазной монополии «Де Бирс» и первого неформального надгосударственного элитарного клуба «Круглый стол» Сесил Родс был последовательным расистом и своих убеждений не скрывал. Афоризмы типа «Ученый негр, господа, — это крайне опасное существо!» частенько слетали с его уст, и карьера представителей чернокожего населения в «Де Бирс» тех лет строго ограничивалась уровнем кирки и тачки. Основатель горнодобывающего гиганта «Англо-Америкен», член «Круглого стола» и президент «Де Бирс» до 1957 г. Эрнст Оппенгеймер в публичных выступлениях проблему расовых отношений старался не комментировать, но именно в период его руководства «Де Бирс» режим апартеида в ЮАР был сначала установлен de facto, а потом и закреплен законодательно. А вот сын Эрнста — Гарри Оппенгеймер (президент «Англо-Америкен» и «Де Бирс» в 1957–1984 гг.) зарекомендовал себя пламенным борцом с режимом апартеида. Представители следующих поколений легендарного клана, Николас Оппенгеймер (нынешний президент «Де Бирс») и его сын Джонатан Оппенгеймер, — горячие поклонники «общечеловеческих ценностей», противники сегрегации, борцы с ксенофобией и т. д. Столь радикальная смена взглядов на расовую проблему, произошедшая среди владельцев эталонного алмазного бизнеса, безусловно, заслуживает внимания, хотя бы потому, что позволяет добавить к описанию механизма управления глобальными ресурсными рынками несколько ярких иллюстраций.
Честь изобретения термина «апартеид» (африкаанс apartheid — разделение) принадлежит близкому сотруднику и в известной степени ученику С. Родса, а впоследствии — соратнику Эрнста Оппенгеймера Яну Смэтсу. На биографии этого выдающегося деятеля стоит остановиться подробнее.
Я. Смэтс родился в 1870 г. в Капской колонии, в семье фермеров-африканеров. После окончания Кембриджа вернулся в Южную Африку, занял весьма высокое положение в «Де Бирс» — стал личным юрисконсультом С. Родса и зарекомендовал себя принципиальным последователем и активным пропагандистом его идей: от монопольного управления алмазным рынком до расовой сегрегации. С подачи С. Родса Я. Смэтс стал членом «Круглого стола». Но вскоре произошла удивительная метаморфоза: с началом Англо-бурской войны (1899–1902 гг.) Я. Смэтс переходит на сторону буров и становится видным военачальником, приближенным бурского лидера П. Крюгера, непримиримого врага Британской империи и «Де Бирс».
Этот странный порыв видного члена «Круглого стола» до сих пор вызывает неоднозначные трактовки. Весьма распространено мнение, что если бы у Крюгера была еще пара генералов, подобных Смэтсу, то Англо-бурская война закончилась бы (разумеется, в пользу англичан), толком не начавшись. Но гипотеза о том, что проекты С. Родса послужили моделями, на которых отрабатывались перспективные механизмы глобального управления, придает «бурскому патриотизму» Я. Смэтса значение, не исчерпывающееся банальным шпионажем. Действительно, Англо-бурская война стала полигоном, на котором отрабатывались новые тактические схемы ведения боевых действий, новые виды вооружений, новые принципы тотального подавления сопротивления гражданского населения. Но кроме рейдов коммандос, пулеметов, униформы цвета хаки и концлагерей эта первая война XX в. несла в себе новации, которые трудно переоценить. Заказчиком и идеологом войны впервые выступили надгосударственные структуры, ход, а главное — продолжительность боевых действий определялись не военной целесообразностью, а программой долгосрочного планирования, в которой собственно война составляла первый и самый незначительный по времени этап.
Очевидной целью войны был захват корпоративными структурами С. Родса месторождений золота Трансвааля и Оранжевой республики. Военная машина Британской империи, подключенная к решению этой задачи усилиями «Круглого стола», в принципе была способна обеспечить нужный результат максимум за полгода. За первые два месяца войны англичане перебросили в Африку контингент численностью более 120 тыс. солдат, увеличив, таким образом, свою армию почти в 5 раз. Причем ничто не мешало непрерывно наращивать мощь — резервов хватало, и к концу войны численность английского контингента в Южной Африке превышала 400 тыс. человек. Полевая армия буров, включая резервистов и ополченцев, в принципе не могла быть более 50 тыс. человек — просто количество боеспособного населения исчерпывалось этой цифрой. Результат войны был изначально предрешен, несмотря на самоотверженность и высокие боевые качества буров, а также и весьма посредственный уровень английского командования (боевые потери в среднем составляли 1:3 в пользу буров). Через полгода после начала боевых действий пала столица Оранжевой республики Блумфонтейн, еще через два с половиной месяца — столица Трансвааля Претория. Регулярная армия буров перестала существовать, города и дороги полностью контролировались англичанами, все усилия П. Крюгера по втягиванию в вооруженный конфликт влиятельного союзника — Германии — успехом не увенчались. Казалось бы, война проиграна вчистую, пора переходить к переговорам.
Но бурское командование развязывает беспрецедентную по длительности, интенсивности и жестокости партизанскую войну. Едва ли не главным инициатором этой совершенно бессмысленной с военной точки зрения акции, гарантировано обреченной на поражение, выступил генерал Ян Смэтс — член «Круглого стола», ученик С. Родса. Если обратиться к мемуарам известных бурских генералов (например, «Война буров с Англией» Христиана Девета), то несложно заметить, что непосредственно в боевых действиях Ян Смэтс участия практически не принимал, однако в штабной и идеологической работе, а особенно — в переговорном процессе с английской стороной его роль трудно переоценить.
На партизанские акции буров англичане закономерно ответили тактикой «выжженной земли», по сути — геноцидом бурского населения: массовыми расстрелами, концлагерями, присвоением статуса «военнопленных» восьмилетним детям. За год этого кошмара в английских концлагерях погибли 26 250 детей и женщин — гораздо больше, чем солдат на полях сражений (боевые потери буров не превышали в целом 6 тыс. человек).
