Борис Кагарлицкий - Сборник статей 2008гг.
Глобальный экономический кризис приведет к радикальным переменам в искусстве по всему миру. На смену асоциальной массовой культуре придут новые направления, отвечающие неизбежным изменениям в общественной психологии. К такому заключению пришли специалисты Института глобализации и социальных движений (ИГСО). По мнению Института, смена больших циклов мирового хозяйства оказывает определяющее влияние на развитие искусства и общественных отношений. Начавшийся глобальный кризис приведет к существенному изменению сознания людей и подтолкнет их на поиск не только политических, но и эстетических ответов на вопросы современного развития.
Мировой экономический кризис открылся после серии падений на фондовых рынках, произошедших в январе-марте текущего года. Глубоко пораженной оказалась экономика США, проблемы с ликвидностью начали испытывать банки многих стран. Усилилась инфляция, возросли проблемы со сбытом многих товаров. «Начавшийся глобальный перелом не является простым кризисом перепроизводства, а знаменует смену большого цикла в развитии мироэкономики. Завершается одна волна и зарождается новая»,- говорит Борис Кагарлицкий, Директор ИГСО. Прежний способ эксплуатации ресурсов периферии утратил эффективность, став тормозом развития. Мировое хозяйство нуждается в качественных изменениях.
Предыдущий переломный момент мироэкономика переживала после системного кризиса 1968-1973 годов. Этот период ознаменовался не только перестроением всей мировой экономической системы, но и качественными переменами в искусстве. Появились новые радикальные субкультуры, возник панк-рок, повлиявший на создание современной популярной музыки. В кино 1970-х годов произошел поворот от развлекательной героики и мелодраматизма к социальным фильмам, подчеркивающим остроту общественных противоречий. Культурная революция затронула даже игру актеров. Экономические кризисы 1968, 1973, а также 1978 и 1982 годов оказали большое влияние и на литературу. Но далеко не все изменения оказались положительными.
Помимо непосредственного влияния на культуру самого кризиса, существует долгоиграющее воздействие тех изменений, которые он производит в мировом хозяйстве. Перемены в общественных отношениях и настроениях дают жизнь одним тенденциям, ранее менее заметные, и приводят в упадок другие. «Воздействие самого кризиса - это всегда эмоциональный всплеск, подъем социальных акцентов, возрождение критицизма»,- отмечает Илья Будрайтскис, руководитель Центра образовательных и культурных стратегий ИГСО. Долгосрочные тенденции в культуре зависят от последствий хозяйственного перелома. «Цикл 1973-2008 годов характеризовался экспансией капиталов в периферию, свертыванием производства в старых индустриальных странах, застоем промышленных и бурным развитием коммуникационных технологий»,- поясняет Василий Колташов, руководитель Центра экономических исследований ИГСО. В результате развились такие направления как киберпанк, фэнтези, деградацией была отмечена массовая культура, сочетавшая предельную коммерческую направленность с консерватизмом форм. Перемены в экономике встречали острый эмоциональный протест. Характерными культурными чертами минувшей эпох были массовый пессимизм, тяга к мистике и религии.
Новый этап экономического развития будет характеризоваться прорывом в индустриальных технологиях, приоритетностью квалифицированного труда и ускорением культурной интеграции планеты. Действующие жесткие ограничения на перемещение рабочей силы в значительной мере окажутся сняты. Новая длинная стадия будет отмечена ростом социального оптимизма, отказом от неолиберальной политики сознательного понижения уровня общественного образования. Экономическое развитие направится вглубь, а не вширь. «Хозяйственные перемены выведут на первый план в искусстве интеллект человека, а не его физическую силу или механические навыки, жажду общественных перемен и культ прогресса. Новые эстетические принципы окажутся в большей мере интернациональными и социально акцентированными,- говорит Игорь Герасимов, руководитель Центра научно-технических исследований ИГСО. - Гегемонию фэнтези сменит возрождение научной фантастики». Радикальные перемены произойдут в музыке, где откроются свежие направления, отражающие прогресс технологий.
НАД КАНАДОЙ НЕБО СИНЕ…
«Так похоже на Россию, только всё же не Россия», - поется в известной песне о Канаде. Честно говоря, ничего особенно похожего на Россию я не обнаружил, особенно в городах. Да и небо не синим было, а серым.
Весна здесь холодная и мрачная.
Сходство с Россией скорее в том, что экономика Канады в значительной мере развивается за счет продажи сырья и нефти, что вызывает у ее граждан периодические приступы комплекса неполноценности. Всё-таки высокоразвитая страна, член «Большой восьмерки».
Туристическая Канада - это Старый город Квебека, Королевская конная полиция, франкоязычная гвардия в английских красных мундирах и медвежьих шапках. И, конечно, бобры, которых, как утверждают, благодаря экологическим мерам опять развелось огромное количество, как будто и не было массового спроса на их мех в конце XIX века.
Так вот, ничего этого я не увидел.
Торонто
Мое путешествие представляло собой упорное движение из Торонто на северо-восток, от одного университета к другому. Канадские коллеги хотели узнать, что представляет собой Россия после выборов, а я пытался понять, что представляет собой Канада. Обе стороны получили то, чего хотели.
Когда самолет подлетает к Торонто, с воздуха город производит довольно странное впечатление: огромная масса одноэтажных домиков, между которыми то поодиночке, то небольшими островками торчат небоскребы. Мегадеревня, вообразившая себя мегаполисом. Снизу всё это выглядит куда естественнее. Дома очень красивые, в викторианском стиле, хотя часто новые. Здесь в Торонто есть очень красивые уголки, много старых уютных домов, но центральные проспекты безлики и однообразны. В центре всё время что-то строят, поэтому местами пыльно, хотя грязи нет.
Про Торонто говорят, что это New York run by the Swiss - Нью-Йорк, управляемый швейцарцами. В смысле, что здесь такая же динамичная жизнь, но чисто, предсказуемо и безопасно. Однако нет безумия - нет Нью-Йорка. Общее у двух городов, пожалуй, одно - страсть местных жителей к всевозможной этнической кухне.
Китайские рестораны перемежаются с итальянскими, покончив с тайским обедом, деловые люди находят пятнадцать минут, чтобы зайти на десерт во французское кафе. Для людей с более скромными возможностями есть «буфеты». У нас это почему-то называется «шведский стол». Раньше мне казалось, что только наши люди умеют так наедаться у шведского стола (чтобы ничего буржуям не осталось). Однако в Канаде всё то же самое. Возможно, сказывается психология не иммигрантов.
В городе два ведущих университета - University of Toronto и York University (Йорк - это старое название стоявшего здесь английского поселения). Первый из них считается консервативным, второй - левым. В университете Йорка на кафедре социологии тон задают бескомпромиссные марксисты, сотрудничающие с профсоюзами.
Близость Соединенных Штатов сказывается в том, что американские новости обсуждаются постоянно, точно так же, как в ресторанах или магазинах готовы принимать американские доллары. Курс теперь практически сравнялся, что не обязательно следует считать хорошей новостью. Ведь в Канаде размещено очень много производств, ориентированных на рынок США.
Дорогой доллар означает удорожание товаров и снижение конкурентоспособности. Профсоюз автомобилестроителей с ужасом следит за разработкой нефтеносных песков на севере Канады: если под влиянием нефтяных доходов доллар укрепится еще больше, многие автомобильные заводы закроются.
Отношение к южному соседу здесь очень своеобразное. Конечно, на противоположной стороне великих озер всё почти такое же, как здесь. Но…
На берегу озера Онтарио стоит мемориальная доска, рассказывающая об ужасном пожаре, который случился ночью в 1949 году на борту стоявшего у берега корабля. 119 человек погибло. Но тут же доска утешает прохожего: все они, кроме одного, были американцами. Так что канадцы могут не слишком переживать.
Из Торонто в Оттаву идет поезд, весьма комфортабельный, но медленный. В поезде даже имеется Wi-Fi, но за деньги и по каким-то безумным, издевательским ценам. Зато есть электрическая розетка, позволяющая подключить компьютер и спокойно работать, благо пейзаж за окном ничем не привлекателен: похож на среднерусскую равнину, так же равномерно застроенную индустриальными сооружениями, железнодорожными станциями и складами.
Центральный вокзал в Торонто представляет собой мощное викторианское здание, но впечатление портят окружающие современные дома, из-за которых его даже толком нельзя рассмотреть.
