Юрий Кузнецов - Введение в теорию национальной безопасности
В.О.Ключевский также писал "Начиная изучение истории какого-либо народа, встречаем силу, которая держит в своих руках колыбель каждого народа, - природу его страны". И.Л.Солоневич, сопоставляя личные свободы в России, США и Англии, прямо относил их на счет географического фактора. "Американская свобода, как и американское богатство, определяются американской географией - наша свобода и наше богатство ограничены русской географией". Русский народ, считает он, никогда не будет иметь такие свободы, какие имеют Англия и США, потому что безопасность последних гарантирована океанами и проливами, а наша может быть гарантирована только воинской повинностью. Из всех же "несвобод" воинская повинность является первой. Говоря же о бедности России, он отмечает, что она не имеет никакого отношения к политическому строю. Она "обусловлена тем фактором, для которого евразийцы нашли очень яркое определение географическая ОБЕЗДОЛЕННОСТЬ России". "История России есть история преодоления географии России".
Среди русских геополитиков следует назвать и группу ученых-эмигрантов, известных как "евразийцы" Г.С.Трубецкой, И.А.Ильин, П.Н.Савицкий, Г.В.Вернадский. Г.Ф.Флоровский. Л.П.Карсавин и др. Их объединяла идея о России как особом мире, на развитие которого оказал сильное влияние материк Евразия Концепция развивалась на основе почвенной теории, и ими был введен геополитический термин "месторазвитие". Под ним понималась неповторимая географическая среда, в которой происходит становление, как отдельного человека, так и крупных человеческих сообществ. Здесь они близко подошли к французской школе.
Однако, начиная с 40-х гг. XX века какая-то систематическая исследовательская и концептуальная работа по вопросам геополитике открыто на территории СССР уже не велась. Однако в плане практической политики обеспечивались основные геополитические устремления России. Так после ВМВ СССР достиг полного господства над ОСЕВЫМ РЕГИОНОМ, и задача стояла овладеть МИРОВЫМ ОСТРОВОМ через овладения РИМЛЕНДОМ. Однако политическое руководство СССР правильно полагало, что мировое господство может быть достигнуто не только военным или экономическим давлением, но и с помощью экспорта идеологии.
Вместе с тем изучение влияния географического фактора на политику и военное дело продолжалось. С точки зрения исследования влияния океана на государство значительный интерес представляет работа адмирала С.Г.Горшкова "Морская мощь государства", М , 1976 г. По мнению многих специалистов, эта книга полна противоречий. Однако надо признать, что в открытой советской литературе это была единственная работа, в которой прямо указывалась СВЯЗЬ ОКЕАНА с МОГУЩЕСТВОМ ГОСУДАРСТВА и признавалось преимущество тех из них, которые его активно осваивали: "Страны, население которых было связано с мореходством, раньше других становились сильными в экономическом отношении". Наконец впервые в отечественной научной литературе была высказана идея о морской мощи государства включающей не только флоты (военный и гражданский), но и возможности государства по изучению и освоению богатств океана "...мы рассматриваем морскую мощь как сложный комплекс различных компонентов, относящихся к области экономики страны и политики к области ее обороноспособности, науки и подготовки кадров, к области практической реализации всех тех возможностей, которые открывает использование морей и океанов". Однако такие глобальные идеи даже Главкому излагать было "не по чину" и позже в официальных изданиях морскую мощь стали отождествлять только с военно-морской мощью. В континентальной стране тогда запрещалось пропагандировать океанские идеи. Тем более что они нарушали идеологическую ущербность СССР, а это не разрешалось мировой закулисой.
Современная русская геополитическая школа только складывается. В классическом ее направлении важная роль, очевидно, принадлежит академику РАН Э.А.Позднякову, предложившему свое видение предназначения Хартленда. Вместе с тем он признает основные географические регионы определенные еще Спайкменом. "Так на карте хорошо заметно, что северные континенты, с точки зрения океанических расстояний, находятся гораздо ближе друг к другу, чем континенты южные Евразийская земная масса, северные берега Африки и Австралии образуют три концентрические зоны, участвующие в мировой политике понятиях следующих геополитических реалий:
1)Хартленд северного континента,
2)окружающая буферная зона с маргинальными морями;
3)удаленный от центра африканский и австралийский континенты,
При этом северная половина Западного полушария и Евразийская континентальная масса фактически обращены друг к другу через три водных бассейна: Северный Ледовитый, Атлантический и Тихий океаны. Географическая реальность подкрепляется тут реальностью политической: отношения между Северной Америкой и двумя сторонами Евразийского континента суть базовые линии современной мировой политики, тогда как отношения между Южной Америкой, Австралией и Африкой политически малозначимы".
По мнению Позднякова происшедшие в последние годы перемены дали США возможность вклинится в быстро меняющийся евразийский геостратегический регион с целью оказания решающего воздействия на ход событий в нем в свою пользу. Раз и навсегда разрушить евразийский геостратегический монолит и с этой целью не допустить доминирования в Евразии, какой бы то ни было одной державы и, прежде всего, России. По его мнению, это одна из основных геополитических задач США, и она достаточно прозрачно была выражена в ряде выступлений и заявлений высших американских должностных лиц (попытки внесения раскола между Россией, Украиной и Казахстаном). Проявление готовности использования своей несбалансированной силы в тех горячих точках земного шара, где ситуация, по их мнению, складывается не в пользу США и их союзников. Однако он считает, что при всей значимости США наибольший интерес представляет все же два других региона: Европа и Евразийское пространство.
Он считает, что Германия всегда занимала центральное положение в Европе, одновременно тяготея и к Востоку и к Западу, не примыкая, в то же время, полностью ни к первому, ни ко второму. Ее индустриальная западная часть, зависимая от европейской и мировой торговли, естественно тяготеет к Западной Европе; ее аграрно-промышленный восток, родина юнкеров и центр прусского милитаризма всегда был обращен в сторону Евразийского континента. Отсюда, раздвоенность ее политической ориентации: с одной стороны, в ней обнаруживается прозападная и антивосточная сторона, с другой, наоборот, антизападная и провосточная. Поэтому раздел Германии 1949 года представлялся многим как оптимальный: "железный занавес" провел четкую границу в той зоне Европы, которая была объектом постоянных ревизий и изменений в соответствии с меняющимися политическими, социальными и научно-техническими процессами (отсюда термин: "приливно-отливные земли").
По его мнению, главным с точки зрения будущих перспектив, является то обстоятельство, что между Западной Европой и единой Германией, с одной стороны, и пространственно сократившейся Россией с другой, снова возникла широкая полоса нестабильности с включением новых элементов в лице Украины, Белоруссии, Молдавии. От этого расширения нестабильность только увеличилась и Европа, по мнению Позднякова, скорее, всего, возвращается к худшим своим временам. В свое время подобный "санитарный кордон" не имел успеха по двум главным причинам:
1)вследствие неразрешимых противоречий между самими государствами этого пояса и поэтому малые государства в своих намерениях по отношению друг к другу искали помощи либо у России, либо у Германии;
2)вследствие потребности в поддержке со стороны одной из внешних держав против давления со стороны другой.
Он считает, что негативное геополитическое ослабление России пока не проявляется с достаточной силой из-за относительно замедленного процесса социально-экономической и национальной консолидации объединенной Германии, так как мощный западногерманский флагман, взяв на буксир "восточногерманское судно" вынужден был сбавить свою скорость. Однако налицо все признаки скорого превращения Германии в центр силы в Европе и в один из центров силы в мире, который по своему потенциалу, весу и влиянию опередит многие ведущие мировые державы. Данное обстоятельство, как бы этому не противились США приведет к существенному перераспределению сил в Европе.
По его мнению, есть еще одно важнейшее геополитическое обстоятельство которое постоянно действует вне воли политиков и государственных деятелей пытающихся решать только первоочередные задачи. Всякие крупные геополитические изменения - а они всегда связаны либо с распадом больших государств или империй, или, наоборот, с их образованием - сопровождаются двумя соответствующими процессами интеграцией и дезинтеграцией. Они чередуются, сменяя друг друга в зависимости от происходящих общих геополитических перемен: интеграция уступает место дезинтеграции с тем, чтобы через какой-то промежуток времени смениться снова интеграцией. Единая персо-индийская цивилизация сменяется раздробленной эллино-македонской, ей на смену приходит опять единая римская, которая сама распадается к середине V века, ту же картину наблюдаем и в случае с империей Карла Великого, с Османской империей и т.д. Примерно до 1989 года в Европе шли интеграционные процессы, притом как на Западе, так и на Востоке. По мнению Позднякова теперь наступила пора дезинтеграционных процессов на обозримое будущее "Мертвый СЭВ тащит живое еще Европейское сообщество, обвальная дезинтеграция на востоке Европы влечет за собой дезинтеграцию в ее западной части. В геополитическом смысле, нам представляется очевидным тот факт, что вместе с объединением Германии, крушением ''системы социализма" и развалом Советского Союза умерло и Европейское сообщество. Номинально оно еще живо, но это "жизнь" движущегося по инерции локомотива, у которого остановился мотор".
