Владимир Кузнечевский - Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного
Степашин или Путин?
После августовского дефолта 1998 года в российском обществе только у совсем уж наивных людей оставалась вера в то, что Борис Ельцин может выдвинуть свою кандидатуру на президентских выборах 2000 года. По опросам социологов, таких наивных граждан в стране оставалось 3–4 %. Преемника Ельцину активно искало даже ближайшее окружение Бориса Николаевича, включая его дочь Татьяну Дьяченко и фактического зятя Валентина Юмашева, который занимал в то время должность главы администрации президента (с 10.03.97 по 07.12.98). В среде политического класса столицы считалось, что кандидатов в преемники наличествует два – вице-премьер Н. Аксененко, которого Ельцин в мае 1999 даже назвал своим преемником, и С. В. Степашин, занимавший пост премьер-министра с 19.05.99 по 09.08.99[18].
Вся борьба за политическое наследство Ельцина в 1999 году в ближайшем окружении Ельцина фактически развернулась вокруг этих двух кандидатур. Сам Ельцин сознательно постарался ситуацию до предела запутать, скрывая свои действительные мысли даже от Татьяны Борисовны.
По воспоминаниям спикера Госдумы Г. Селезнева, утром 12 мая 1999 года ему позвонил президент и сообщил, что он только что уволил в отставку с поста премьер-министра Е. Примакова и вносит на рассмотрение депутатов нижней палаты кандидатуру первого вице-премьера Н. Аксененко и что в соответствии с этим решением он немедленно направит в Госдуму официальное письмо. Рассказывают, что при этом разговоре в кабинете отца присутствовала Татьяна Дьяченко и что это именно она предложила кандидатуру Аксененко. Отец не возражал ей. Выйдя из кабинета, Татьяна Борисовна тут же сообщила об этом решении президента А. Волошину, который всего месяц назад был назначен новым главой администрации и вместе с дочерью президента оказывал мощную протекцию Николаю Емельяновичу Аксененко в глазах Ельцина.
Однако, как выяснилось уже к вечеру того же дня, у президента в отношении его преемника были свои собственные соображения, о которых он никому, даже жене и дочери, сообщать не торопился. Письмо в Госдуму действительно пришло, но фамилия в нем была другая – С. Степашина.
В своей книге «Президентский марафон» Б. Ельцин позже вспоминал, что уже тогда, в мае 1999 года, своим преемником он считал Владимира Путина, но хотел дать стране «передышку». А потому рассматривал запасные варианты – Аксененко и Степашина. «Итак, кто у меня в списке сейчас? Николай Аксененко, министр путей сообщения, – пишет Ельцин. – Тоже хороший запасной игрок. Опять он в моей «премьерской картотеке». Аксененко вроде бы по всем статьям подходит. Решительный, твердый, обаятельный, знает, как с людьми говорить, прошел долгий трудовой путь, поднялся, что называется, от земли. Сильный руководитель. Однако Дума относится к нему неприязненно, встречает в штыки. Это хороший вариант, чтобы заранее разозлить, раздразнить Думу. Подготовить ее к конфронтации. А потом выдать ей совсем другую кандидатуру». И далее: «Итак, решено. Вношу кандидатуру Степашина. Но мне нравится, как я завернул интригу с Аксененко. Этакая загогулина. Думцы ждут именно его, готовятся к бою. А я в этот момент дам им другую кандидатуру».
Между тем Сергей Вадимович Степашин действительно, на полном серьезе, в июле-августе 1999 года примерял на себя «корону» главы государства. В. Б. Юмашев (руководитель администрации президента с марта 1997 по декабрь 1998 года) позже рассказывал: перед отставкой с поста премьера в августе 1999 года С. Степашин на 100 % был уверен, что именно он и будет преемником Ельцина. «Сергей считал, что он очень сильный политик, что, будучи в роли премьера, он сможет убедить Бориса Николаевича, что лучшего кандидата на президентский пост в 2000 году у страны нет. Он был уверен, что сможет удержать ситуацию, сможет продолжить тот же курс, который проводил Борис Николаевич: демократическая Россия, экономические реформы. Он считал, что единственный, кто ему мешает, – это Аксененко. А все остальные члены его команды – это люди, которые продолжают, и будут продолжать, реформы, начатые в девяностые годы, и эту команду он сохранит, став президентом».[19]
Вообще-то говоря, такая самоуверенность Степашина даже сегодня, спустя годы, ничего, кроме удивления, не вызывает. Сергей Вадимович словно бы забыл свое поведение в июне 1995 года, когда банда Ш. Басаева захватила роддом в Буденновске. Будучи в то время директором ФСБ РФ, С. Степашин сразу же прибыл на место происшествия и ярко проявил человеческую растерянность и государственную беспомощность. Б. Ельцин в тот момент находился с визитом в Исландии и в телефонном разговоре со Степашиным потребовал принятия «самых жестких мер» по отношению к террористам. В ответ Сергей Вадимович «спрятался» за спину «оставшегося на хозяйстве» премьер-министра В. Черномырдина, не только не предприняв в рамках своей компетенции никаких «жестких мер» в отношении бандитов, но и не предложив таковые Черномырдину, который, вопреки рекомендациям президента, не нашел ничего лучшего, как вступить в переговоры с террористами, и приказал беспрепятственно выпустить их из Буденновска в сопровождении журналистов и депутатов Госдумы. Степашин это позорное со всех точек зрения решение премьера поддержал.
Вернувшись в Москву, Ельцин тогда устроил «разбор полетов» и намеревался наказать именно Степашина за этот позор, но тот упредил главу государства, прямо на совещании заявив о своей добровольной отставке. Много позже, 14 июня 2004 года в интервью газете «Коммерсантъ» бывший директор ФСБ так оценил свое неподобающее поведение в те судьбоносные дни: «Лучше бы нас там не было». А 16 марта 2015 года, в интервью радиостанции «Эхо Москвы», высказался и более определенно: «Если бы тогда ослушались Черномырдина и уничтожили бандитов Басаева, война в Чечне бы закончилась. Но нас бы, наверное, осудили, с должностей бы сняли точно. Но тогда погибли бы невинные люди, в том числе журналисты и некоторые депутаты – ну этих-то мне всяко не жалко».
Но в августе 1999-го ни Степашин, ни его лоббисты не хотели вспоминать июнь 1995-го. В окружении Ельцина нашлись те, кто решительно воспрепятствовал намерениям Ельцина уволить Степашина с должности премьер-министра. Во главе этого политического течения в ближайшем окружении Ельцина особенно выделялся А. Б. Чубайс[20].
«Категорически против отставки Степашина был Анатолий Чубайс, – свидетельствует О. Мороз, – в ту пору один из ближайших неформальных советников Ельцина, он был убежден, что Степашин – готовый кандидат в президенты. Когда Анатолий Борисович узнал, что готовится отставка Степашина, он прореагировал на эту новость необычайно бурно. «Вы идиоты! – кричал он Волошину и Юмашеву. – Вы сейчас просто угробите страну! У вас есть реальный кандидат в президенты. Да, я знаю все его недостатки, но Сергей – это абсолютно вменяемый человек, представитель нового поколения. Убирая его, вы просто приведете к власти Примакова и Лужкова, это я вам на 100 процентов гарантирую».
После такого напора, – пишет О. Мороз, – Юмашев (он мне и рассказал обо всей этой истории), «очень сильно завибрировал», а Волошин отправился к президенту и передал ему точку зрения Чубайса. Однако в своем решении отправить Степашина в отставку президент был непреклонен. Он вообще почти никогда не колебался после того, как примет решение. В таких ситуациях все его дальнейшие помыслы были направлены лишь на то, чтобы это решение «продавить»[21].
Несмотря на это, Анатолий Чубайс 8 августа дозвонился до Ельцина и попросил его принять. Президент, конечно, знал о причине этой просьбы и потому назначил ему встречу на полдень 9 августа. А утром 9 августа президент пригласил к себе С. Степашина и сообщил, что уволил его с должности председателя кабинета министров. После чего сам позвонил Чубайсу и осведомился, актуальна ли еще просьба последнего о встрече с президентом. Чубайс от встречи отказался, однако намерения повлиять на президента и понудить его сохранить Степашина на должности премьера не оставил и действовать стал другим путем.
Именно такое развитие событий подтверждает Р. Медведев. «Активен был Анатолий Чубайс, который убеждал Путина отказаться от нового назначения, – пишет он. – «Ты просто не знаешь, что это такое, – говорил Чубайс. – Лучше поэтому отказаться сейчас самому, чем позднее под влиянием обстоятельств». Но Путин ответил: «Извини, но это решение президента. Я обязан его выполнять. Ты на моем месте поступил бы точно так же». Тогда Чубайс начал действовать через администрацию и через ближний круг Ельцина – он встретился с А. Волошиным, с В. Юмашевым, с Т. Дьяченко. Чубайс грозил не только протестами Думы, Совета Федерации, но даже массовыми протестами трудящихся: «А что будет делать разъяренный Лужков? Он может вывести на Красную площадь десятки тысяч. Все решат, что президент совсем сошел с ума». Чубайс даже согласился вернуться в Кремль на пост руководителя администрации, чтобы поддержать Степашина. Но Ельцину, – пишет Р. Медведев, – был нужен не Чубайс, а Путин»[22].
