Владимир Кузнечевский - Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного
Эпоха немого кино, расцветшая в последней четверти XIX века в Европе, и пришедшая вместе с иммигрантами в Америку, отличалась тем, что кинопроекцию в зале сопровождала музыка пианиста. И если тапер своей игрой не попадал в синхрон с действиями на экране, зрители разражались криками возмущения, нередко выхватывали из кобур свои кольты и стреляли в потолок, а иногда целили и в самого пианиста. Вот тогда-то и родилась приведенная выше максима.
Но при всей своей специфичности это выражение несет в себе глубокий смысл и за пределами проекционного зала. Оно означает, что нельзя требовать от человека больше того, что он в состоянии сделать в данный момент, а точнее – что позволяют ему сделать обстоятельства, в которых он вынужден действовать. Более того, эта максима призывает адекватно оценивать труд исполнителя в данный момент, поскольку на иное он не то чтобы не способен, а просто в силу обстоятельств лишен возможности сделать больше.
А. С. Пушкин называл эти довлеющие над человеком обстоятельства «силою вещей»[11]. Вот на эту непреодолимую «силу вещей», в значительной степени воздействующую на кадровую политику В. Путина, мне и хотелось бы обратить внимание читателя.
Со всей убежденностью хотел бы подчеркнуть: не то удивляет, что Владимир Владимирович Путин совершает иногда кадровые ошибки (а он их совершает, народ российский это видит и оценки свои критические выносит публично и прямо в глаза главе государства), а то, что ошибок этих совершается относительно немного.
Основное же заключается в другом моем выводе, который я попытался обосновать на большом временном историческом материале, – голод на профессиональные управленческие кадры в России действительно существует. Это не один раз публично признавал и сам глава государства. Однако, на мой взгляд, не Путин несет ответственность за этот феномен. Истоки этой проблемы лежат не в сталинской и даже не в ельцинской эпохе. Возникновение ее следует отнести к концу XIX – самому началу ХХ века, когда к управлению нашей страной пришел 26-летний сын Александра III Николай II. Именно с его 24-летней эпохи начала зримо разрыхляться политическая система российского общества, из нее, в силу индивидуальной личной слабости Николая как управителя Российской империи стали изгоняться способные к управлению государством люди, а к вершинам власти стали пробираться интеллектуальные ничтожества и просто авантюристы типа Львова, Горемыкина, Гучкова, Распутина и им подобные. В конечном итоге сложилась (силою вещей) обстановка, которая позволила прийти к власти большевикам, которые объявили настоящую войну на истребление всем интеллектуальным слоям российского общества, «когда, – по выражению М. Швыдкого, – под нож пошло огромное количество замечательных людей замечательной страны»[12]. Как сказал однажды по этому поводу (но не смог объяснить почему) один из главных идеологов пресловутой «перестройки» А. Яковлев (1923–2005), «уже обнародовано немало документов, которые объясняют, когда, почему и зачем был запущен бесчеловечный механизм уничтожения нации»[13], а точнее – лучшей части ее интеллектуального генофонда.
А уж если быть совсем точным, то и Николай II всего лишь осуществил то, что начал его отец Александр III (об этом подробно во второй главе).
Нынешняя же действительность заключается в том, что именно на долю Владимира Путина выпала участь заполнять эту рукотворную, более ста лет искусственно создаваемую кадровую пропасть. О том, что ему приходится при этом преодолевать и с чем приходится сталкиваться, и написана эта книга.
И последнее. Летом 2015 года изложенные выше мысли я предложил для обсуждения аудитории одного из старейших российских учебных заведений – Казанского (Приволжского) федерального университета. На дворе был конец июня, заканчивалась экзаменационная сессия, и на лекцию пришли преподаватели и студенты разных факультетов (преимущественно гуманитарных, но и технических тоже). К теме, предложенной мною, аудитория проявила неподдельный интерес, и по форме встреча приняла характер не лекции, а семинара. В ходе обмена мнениями выяснилось, что казанские вузовцы довольно четко отделяют самого Владимира Путина от его кадровой команды. Отношение к президенту было продемонстрировано устойчиво позитивное. А свое критическое отношение к государственным кадрам и, как выразились участники встречи, относительный неуспех кадровой политики Путина, преподаватели и студенты объяснили тем, что в российском обществе, взятом в целом, отсутствует национальная идеология. Вот у Сталина, говорили в своих выступлениях казанские вузовцы, национальная идеология была. Хорошая или плохая – это уже вопрос второго порядка. Главное, что она была, и ее наличие позволяло Сталину подбирать государственные кадры, которые эффективно выполняли поставленную перед ними задачу. А Путин на сегодняшний день такой идеологией не располагает. Правда, и в вину ему этот аспект выступавшие не ставили. Говорили, что президент не может нести ответственность за ельцинское наследие. В его задачу, говорили многие из вступавших, входит управление российским обществом до того исторического момента, когда такая идеология из недр самого общества выкристаллизуется.
Глава первая
И закономерность бывает случайной
Нелепо предполагать, что какая-либо философия может выйти за пределы современного ей мира. Нелепо также предполагать, что индивид способен перепрыгнуть свою эпоху. Если же его теория в самом деле выходит за ее (эпохи) пределы, если он строит мир, каким он должен бы, по его мнению, быть, то этот мир на самом деле существует, но только в его мнении, в этом податливом материале, позволяющем строить что угодно.
Георг Вильгельм Фридрих Гегель. Философия праваТри подвига Бориса Ельцина
Честно сказать, меня сильно удивляет, что и сегодня, на исходе второго десятилетия XXI века и спустя десять лет после ухода из жизни первого президента России Бориса Ельцина (1931–2007) в российской политической литературе и прессе почти невозможно найти позитивных оценок ни его самого как личности, ни его деяний на протяжении 1990-х годов. Негативных публикаций сколько угодно, а вот чтобы обнаружить что-нибудь позитивное – надо очень сильно постараться.
Невозможно не обратить внимание на то, что даже в таком неординарном труде, каким является 815-страничный том «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории», написанном ближайшим окружением Б. Ельцина через год после его добровольной отставки, авторы изо всех сил стараются сохранить, так сказать, объективность и тщательно избегают политических оценок деятельности президента Ельцина. Вся же остальная литература о первом президенте России изобилует негативными эскападами в его адрес. Даже такой взвешенный и осторожный в оценках, каким начиная с конца 1960-х годов зарекомендовал себя известный российский историк и политолог Рой Медведев, в своей 700-страничной монографии «Владимир Путин» (М.: Молодая гвардия, 2007) не нашел для первого президента России ни одного позитивного слова. Сравнивая Бориса Николаевича с Путиным, он раз за разом не может удержаться от воспроизведения таких, например, уничижительных в адрес Ельцина цитирований из западных газет, как: «клоунские ужимки Бориса Ельцина»; «примитивная и однобокая проамериканская политика»; «барин-самодур» и т. д. А завершает Р. А. Медведев свою характеристику Ельцина вообще довольно странным, на мой взгляд, выводом. «Нет никаких оснований, – пишет он, – включать Бориса Ельцина в список таких великих реформаторов ХХ века, как Дэн Сяопин, Франклин Рузвельт, Конрад Аденауэр, Нельсон Мандела». Выбор названных фигур возражений не вызывает, кроме того только, что для ХХ столетия он далеко не полный: в нем почему-то отсутствуют Иосиф Сталин, Мао Цзедун, Иосип Броз Тито, Ли Куан Ю. Но дело конечно же не в списке, а в оценке деяний первого президента новой России.
Что касается меня, то я всегда, и в 1990-х годах, наблюдая Бориса Ельцина лично, и сегодня, считал (и считаю), что Борис Ельцин за 10 лет нахождения на вершине исполнительной власти в России действительно совершил немало действий, сильно осложнивших внутреннее и внешнее положение страны. А иные его действия носили и просто преступный характер. Как англичане спустя века не могут простить предводителю английской революции Оливеру Кромвелю (1599–1658) казнь английского короля Карла I в 1649 году, так, я думаю и Борису Ельцину российское общественное мнение никогда не забудет расстрел из танковых пушек в октябре 1993 года законно избранного Верховного Совета России.
Думаю также, что ни ныне живущие россияне, ни последующие поколения не найдут оправдания таким действиям президента Б. Ельцина, как разрешение правительству Е. Гайдара отпустить в свободное плавание цены на все товары с 1 января 1992 года, моментально приведшие к обнищанию большинства трудового населения страны; грабительскую, а по сути бандитскую чубайсовскую приватизацию государственной собственности, потворство шаймиевскому национализму в Татарстане («Берите суверенитета столько, сколько сумеете проглотить»). Никогда не найдет у россиян одобрение бездумный и безусловный вывод российской Западной группы войск из ГДР, так же как и такое же разрешение Польше и другим странам-членам Варшавского договора уйти в НАТО без всякой политической компенсации для России, равно как и беспомощную нерешительность и даже потворство наглой агрессии США в отношении Югославии в 1999 году и еще многое другое.
