Юрий Болдырев - Похищение Евразии

На изготовление, испытание и доставку подставки к месту стыковки с платформой, по данным недропользователя, было израсходовано 53,607 млн. долл. США (из них на нашем «Амурском судостроительном заводе» (по данным недропользователя) выполнено работ на сумму 35,5 млн. долл. США). Все ли эти деньги остались в России? Это еще вопрос, требующий документальной допроверки, так как, например, сталь для подставки (по данным, поступившим из независимых от недропользователя источников) закупалась в Японии...

В то же время, на модернизацию верхних строений платформы «Моликпак» на верфи южнокорейской компании «ДЭУ», по данным недропользователя, израсходовано 71,393 млн. долл. США. Таким образом, объем работ, выполненных на «Амурском судостроительном заводе», в стоимостном выражении составляет лишь 28% от затрат на изготовление, испытание и доставку основания (подставки) к месту стыковки с платформой, а также на модернизацию верхних строений платформы. Если же считать от всей стоимости платформы (с учетом ее покупки и доставки от берегов Канады), то уровень российского участия снижается еще примерно в полтора раза...

Согласитесь: есть, что допроверять. И даже без этого есть о чем задуматься...

Невредно сопоставить с рекламными и реальные данные об использовании российского персонала.

«Более двух третей всего персонала — граждане России!» Звучит красиво. Но давайте сопоставим и данные об оплате труда. И выясняется, что за проверенный нами период из всех выплат персоналу по соглашению «Сахалин-2» расходы на российский персонал составили 9,248 млн. долл. США, или 22,4 %; а на иностранный персонал — 28,511 млн. долл. США, или 69,2 % (при этом численность российского персонала составляла 73,6 % от общей численности персонала, занятого в проекте). Кроме того, иностранному персоналу и членам семей были выплачены компенсации на переезд, разницу в стоимости жизни (?), оплату жилья и другие «общепринятые» льготы и выплаты — еще 3,4515 млн. долл. США, или 8,4 %. Таким образом, в общей сложности на иностранных сотрудников было потрачено 77,6 % от всех расходов на персонал...

А теперь, как говорят в одной популярной телепередаче: «Сейчас я попрошу оператора приглушить музыку». Речь пойдет об оценке ущербов «по большому счету». О них я говорил выше в главке о компромиссах, которые, как известно, компромиссам рознь, и за которые я, так или иначе, несу ответственность. Но еще раз повторю, на эти компромиссы мы в 1995 году вынуждены были пойти ради того, чтобы не допустить подобного применительно ко всем остальным российским месторождениям полезных ископаемых суммарной стоимостью уже в десятки триллионов долларов.

В ходе проверки сотрудники Счетной палаты совместно с Управлением МНС России по Сахалинской области провели сравнительную оценку поступлений в наши бюджеты в двух вариантах недропользования:

— в условиях соглашений о разделе продукции «Сахалин-1» и «Сахалин-2» (соглашениями «Сахалин-1» и «Сахалин-2» предусмотрены льготы недропользователю по налогу на прибыль, а также освобождение от отчислений на воспроизводство минерально-сырьевой базы и от уплаты акцизов на углеводороды);

— в условиях разработки этих же месторождений на основе лицензионной схемы в соответствии с законом «О недрах».

Результат сравнительной оценки: за период добычи предполагаемого в соответствии с условиями соглашений объема нефти указанные льготы снижают расчетные поступления в российские бюджеты в среднегодовом исчислении на сумму 1875 млн. долл. США, а за весь период — на 61 692 млн. долл. США, в том числе в федеральный бюджет — на 51 766,7 млн. долл. США.

Итак, прямое снижение поступлений в бюджеты — более чем на шестьдесят миллиардов долларов. Компенсируется ли это хотя бы частично какими-либо иными эффектами?

Сделать окончательные выводы об уровне эффективности соглашений «Сахалин-1» и «Сахалин-2» для России даже при оптимистическом сценарии развития событий (то есть, если недропользователи не станут списывать в затраты что попало и платить за аренду квартир в пятнадцать раз дороже, чем это стоит на рынке) наши специалисты не смогли. Почему? Потому, что в технико-экономических обоснованиях (ТЭО) обоих проектов расчеты, в которых бы производилось сопоставление экономических результатов работы в условиях СРП и в условиях национальной лицензионной системы (по закону «О недрах»)... вообще отсутствуют.

Чего стоят такие ТЭО, если в них нет главного — сравнительной оценки эффективности реализации проектов при двух возможных вариантах недропользования? Чего стоит (точнее, чего достойно) Правительство, подписавшее такие соглашения? И что сказать об обществе, покорно соглашающемся на продолжение подобных экспериментов с основным невозобновляемым национальным достоянием?

Бизнес — дело жесткое. Если в нем выполняются какие-либо условия и требования, снижающие реальную прибыль инвестора, то делается это лишь тогда, когда нет другого выхода. И применительно к масштабным проектам, затрагивающим интересы государства, существенную роль здесь играет общественное внимание, которое должно быть постоянно приковано к их реализации. Если в реализации сахалинских соглашений в конце концов удастся навести какой-то порядок (хотя бы принудить недропользователей строго следовать их обязательствам по соглашениям, а, может быть, и склонить к юридической или фактической корректировке ряда положений), если в деле подготовки, заключения и реализации иных СРП мы заставим свою исполнительную власть действовать в большей степени в интересах страны, то нетрудно предвидеть, что лоббисты СРП тут же поспешат объявить это своей заслугой, свидетельством верности изначально выбранного пути и необоснованности возражений противников.

Ладно, когда дойдет до лавров — спорить не будем. Сейчас же, когда до лавров далеко, стоить подчеркнуть, что если в будущем что-то и удастся исправить, то в немалой степени в силу того, что определенное общественное внимание все-таки уже привлечено (в том числе, нашей проверкой): и к тому, что происходит на Сахалине, и к проблеме СРП в целом.

И, с учетом приведенных примеров, можно представить себе, что творилось бы на Сахалине, если бы мы допустили принятие закона о СРП в исходной редакции — без права независимых от исполнительной власти органов контролировать реализацию соглашений (подробнее об этом — ниже)...

Глава 7. ВЕДАЮТ ЛИ, ЧТО ТВОРЯТ?

Кстати, как это ни покажется читателю странным, но к недропользователям — как всемирно известным транснациональным корпорациям, так и к работающим на Сахалине их оффшорным «дочкам» — у меня особых претензий нет. У них задачи две: получать максимальную прибыль сегодня и застолбить за собой как можно больше ресурсов на завтра. Все прочее — на уровне эмоций (в бизнесе — неуместных) или, в лучшем случае, благотворительности. И если туземцы оказались таковы, каковы есть, в конце концов, не транснациональные компании же должны заботиться об их интересах!

Мы же — допуская подобные соглашения и, соответственно, в данном случае ведущие себя как самые неразумные и неграмотные дикари — должны все-таки учиться, как минимум, на своих уже весьма дорого обходящихся ошибках. В чем это может и должно выражаться?

Во-первых, при малейших сомнениях, наверное, уже все наше внимание должно быть сосредоточено на доскональном выяснении сути происходящего на Сахалине. Неважно, левые вы или правые, но если в целом за свою страну, то, наверное, здесь должны быть едины — за жесткий и последовательный контроль.

Во-вторых, если проверка проведена и в ходе ее выявлена хотя бы сотая часть того, о чем я говорил выше, необходимо приложить максимум усилий к тому, чтобы о ее результатах знали все — как о печальном, но чрезвычайно поучительном опыте.

Да, наверное, так называемая «семья», в период всевластия которой эти позорные соглашения были заключены, и прочие явно нехорошие как-то готовы этому противостоять. Но логично предположить, что уж «демократическая оппозиция», хотя и лоббировавшая закон о СРП и конкретно эти соглашения, тем не менее, независимо от исповедуемой экономической идеологии (если это, конечно, идеология, а не заведомое мошенничество), должна быть заинтересована в том, чтобы ее детище не опозорили «бездарным исполнением»? Значит — за контроль? А уж если что-то выявилось — бить во все колокола, добиваться и корректировки соглашений (что по согласию сторон возможно), и ужесточения требований к недропользователям в нашем законе? Еще раз подчеркиваю, независимо от идеологических воззрений, просто если вы — за свою страну.

А теперь попробуйте, уважаемый читатель, найти объяснение двум фактам.

Факт первый. 20 мая 1999 года депутат В.Савчук внесла на рассмотрение Государственной Думы проект постановления «О поручении Счетной палате».