Сергей Кара-Мурза - Покушение на Россию
В этом и различаются две категории разного ранга — выбор и решение. Хорошо ли бомбить Сербию? — проблема выбора. Какими ракетами бомбить и с каких военных баз? — проблема решения. Хорошо ли превращать землю в товар? — проблема выбора. Как лучше организовать «цивилизованный рынок земли»? — проблема решения. И мы пошли за этой дудочкой.
А вспомним, в каких понятиях объясняли крестьяне свое неприятие реформы Столыпина. Удивительные по нынешним временам дальновидность и здравый смысл. Вот как обосновал свое несогласие с Указом о начале реформы волостной сход Рыбацкой волости Петербургского уезда и губ. в мае 1907 г. в своем наказе в Госдуму:
«По мнению крестьян, этот закон Государственной Думой одобрен не будет, так как он клонится во вред неимущих и малоимущих крестьян. Мы видим, что всякий домохозяин может выделиться из общины и получить в свою собственность землю; мы же чувствуем, что таким образом обездоливается вся молодежь и все потомство теперешнего населения. Ведь земля принадлежит всей общине в ее целом не только теперешнему составу, но и детям и внукам.
Всей землей правила вся община и за таковую землю вся община платила подати, несла разного рода повинности и распоряжалась землею, убавляя от многоземельных и прибавляя малоземельным, и потому никто не может требовать себе выдела земли в частную собственность и потому наша волость этого допустить не может. Она не может допустить и мысли, чтобы малосемейные, но многоземельные крестьяне обогащались за счет многосемейных, но малоземельных крестьян… Государственная дума, мы думаем, не отменит общинного владения землей».3
Этот довод, согласно которому земля есть достояние всего народа и ее купля-продажа нарушает права будущих поколений, в разных вариациях звучит во множестве наказов и приговоров крестьян. Насколько же мы сегодня стали глупее! Земля? Да хрен с ней, берите!
Понятно, что верхушка номенклатуры, сделавшая к концу 80-х годов свой выбор, не желала, чтобы общество этот выбор поняло и осмыслило, как это и полагается у камня на распутье. Напротив, нас гнали, торопили, не давали опомниться и задуматься, представляли дело так, будто никакого выбора и не существует, надо только успеть вскочить на подножку уходящего поезда. Их интерес понятен, а вот как мы даже не задумались о сути выбора?
Ведь не могли идеологи совсем скрыть, что речь идет о выборе пути, а не об «улучшении существующего». Академик Т.И.Заславская в 1989 г. сказала ясно: «Перестройка — это изменение типа траектории, по которой движется общество… Необходимость принципиального изменения траектории развития общества означает, что прежняя была ложной».
Здесь сказано, что простого человека ждет не улучшение каких-то сторон жизни («ускорение», «больше демократии»), а смена жизнеустройства, то есть всех устоев народного и личного бытия. Казалось бы, поставлена проблема выбора и будет сказано, в чем же «прежняя траектория была ложной» и куда поведет другая. Но нет, разговор велся и ведется на уровне мелочей бытового характера. Выезд за границу облегчить, вместо универсамов супермаркеты учредить. Ну, поручить кому следует создать партии — Жириновского там, Явлинского, а то скучно без них.
А ведь за намеком Т.И.Заславской стояли именно проблемы бытия. Например, изменялись главные права человека — на пищу, жилье, труд. От общества, устроенного по типу семьи, где человек «рождается с этими правами», вели к обществу, устроенному по типу рынка, где доступ к жизненным благам определяется только платежеспособностью человека. Как могли мы уклониться от обсуждения этого выбора?
Даже проблему слома плановой системы, частную по сравнению с общим изменением жизнеустройства, подменили мелочами. Что, мол, лучше учитывает спрос на пиджаки — план или рынок? О том, что начата ликвидация плановой системы, граждане узнали слишком поздно, они надеялись, что их вовремя предупредят. А ведь Г.Х.Попов писал в 1989 г.: «В документах июньского (1987 г.) Пленума ЦК КПСС «Основные положения коренной перестройки управления экономикой» и Законе СССР «О государственном предприятии» есть слова, которые можно без преувеличения назвать историческими: «Контрольные цифры… не носят директивного характера». В этом положении — один из важнейших узлов перестройки».
Исторические слова! Значит, речь идет о чем-то самом важном. Так растолкуйте это людям, товарищи инженеры, врачи, офицеры! Как это скажется на нашей жизни? Главная диверсия «шестидесятниками», а за ними и интеллигенцией в целом, была совершена в методологии понимания людьми самых простых и первостепенных для их жизни вещей, в подходе к постановке вопросов, к вычленению главного, к выявлению причинно-следственных связей. Глубина дезориентации людей потрясает.
Вспомним отношение к приватизации Чубайса. Идет изменение всего социального порядка, которое затронет благополучие каждого человека, но люди не видят этого и не подсчитывают в уме выгоды и потери. Вот опрос ВЦИОМ 1994 г. об оценке приватизации. Да, судя по ответам, подавляющее большинство в приватизацию не верило с самого начала и тем более после проведения. Но 64% опрошенных ответили: «Эта мера ничего не изменит в положении людей».
Поразительное отсутствие дара предвидения. Как может приватизация почти всех рабочих мест ничего не изменить в положении людей! Как может ничего не изменить в положении людей безработица, которую те же опрошенные предвидели как следствие приватизации! За семь лет только в промышленности число работников сократилось на 9 млн. человек. Изменение жизнеустройства, исторический выбор люди воспринимали как бесполезное (но и безвредное) техническое решение.
За последние 15 лет мы много раз стояли на распутье, но даже не заметили это. Нас отводили от выбора. В результате нас шаг за шагом обобрали и затянули в нынешнюю яму. И здесь продолжают обирать — с той же легкостью. Значит, и завтра будет то же самое!
Вот случай простой и наглядный. Мы были страной без внешнего долга — и позволили затянуть нам на шее эту удавку. Это был выбор пути исторического масштаба. «Прораб перестройки» Н.Шмелев соблазнял жизнью в долг — предлагал сделать заимствования, а отдавать долги государственной собственностью. Все равно, мол, она ничья. Он писал в «Новом мире» в 1988 г.: «По-видимому, мы могли бы занять на мировых кредитных рынках в ближайшие годы несколько десятков миллиардов долларов и при этом остаться платежеспособными… Эти долгосрочные кредиты могли бы быть также (при должных усилиях с нашей стороны) в будущем превращены в акции и облигации совместных предприятий».
Через год, когда «прорабы» уже втянули нас в кризис, «Известия» берут интервью у Н.Шмелева: «Николай Петрович, с вашим именем связывают предложение по получению многомиллиардных кредитов на Западе, которые можно покрывать за счет… новых кредитов». Тот отвечает: «Не исключено, что частный банковский мир переведет нас в категорию политически ненадежных заемщиков, так что на солидные займы рассчитывать нам не придется… [Можно взять] под залог нашего золотого запаса. Зачем мы его храним? На случай войны? Но если разразится ядерная война, нам уже ничего не нужно будет».
Как вам нравится эта логика? Зачем, в натуре, мы что-то храним? А если война? Давайте уж лучше сегодня все пропьем, ах, какие во Франции ликеры вкусные! Любое появление Н.Шмелева на трибуне встречали аплодисментами, он и депутатом стал, и до академика дорос. Вспомним — никто не желал знать условий, на каких брались займы, подсчитать в уме скорость нарастания процентов и прикинуть, какими «облигациями» мы сможем расплатиться за эту финансовую аферу мирового масштаба. Между тем долги, которые стали делать команды Горбачева и Ельцина, превратились в типичные неоплатные долги «зависимого» типа. Это видно по условиям займов.
И ведь надо признать, что прошло 14 лет, но размышлений по этому вопросу не видно. Да и нынешним положением с внешним долгом никто не интересуется — верят любой ахинее, которую несет телевидение.
С нами произошло тяжелое нарушение рациональности — неспособность к целеполаганию, утрата цели, навыка ее сформулировать. «Мы идем неизвестно куда, но придем быстрее других!» — вот теперь наш лозунг. Конечно, эта патология сознания служит на пользу тем, кто очень хорошо понимает свой интерес, но не могут его обнародовать — их цели преступны или предосудительны, и они вынуждены наводить тень на плетень, притворяясь дурачками. Беда в том, что много честных людей служат для них прикрытием, не думая о векторе изменений и веря, что за рычагами машины реформ сидят люди, «желающие сделать как лучше».
Ноябрь 2002 г.
Коммунальное хозяйство — значит общее
В конце ноября 2002 г., Госдума внесла в Закон Российской Федерации «Об основах федеральной жилищной политики» важные изменения и дополнения. На первый взгляд, речь идет об изменении тарифов по оплате жилья и коммунальных услуг. Это — типичный случай нашего общего неумения различить за тягомотиной юридических формулировок важного, фундаментального изменения всего жизнеустройства в стране. Причем такого, которое коснется каждой семьи.
