Геннадий Зюганов - Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски
Перед лицом внешней угрозы наш народ, как всегда, мобилизовал все свои внутренние ресурсы. Люди увидели и поняли, что вожди Белого движения перестали олицетворять идеалы русского патриотизма. Они встали на путь компрадорской политики, обещая иноземцам территориальные уступки в обмен на военную помощь. Большевики оказались единственной реальной патриотической силой, преградившей путь интервентам.
В декабре 1917 года Англия и Франция заключили конвенцию о разделе сфер влияния в России. Империалисты всего мира пошли войной на нашу землю, стремясь не только ликвидировать власть трудящихся, но и расчленить Россию.
В 1918 году госсекретарь США Д. Миллер заявил, что США «не рассматривают вопрос о русских территориях с точки зрения единой России… Кавказ, вероятно, придется рассматривать как часть проблемы Турецкой Империи; Среднюю Азию отдать под протекторат какой-нибудь европейской державе». Даже в европейской части России и в Сибири предполагалось создать самостоятельные государства под западным контролем. Американский план расчленения России получил название «14 пунктов президента Вильсона». Кстати, этот план в начале 1990-х годов был почти реализован «пятой колонной» предателей-компрадоров.
В августе 1918 года в статье-обращении «Товарищи-рабочие! Идем в последний, решительный бой!» Ленин пишет: «Советская республика окружена врагами». Внешний враг, «англо-французский и японо-американский империализм… грабит наши земли… наступает на мирную Россию так же зверски и грабительски, как наступали германцы…» Ленин выражает уверенность, что «у зверей англо-японского империализма не хватит сил занять и покорить Россию», что советская республика «победит и внешних и внутренних врагов».
Эту ленинскую статью можно по праву назвать первым манифестом социалистического патриотизма. Тяжелые годы Гражданской войны и иностранной военной интервенции позволили вождям большевистской партии и Советского государства глубже понять диалектическое единство патриотизма и социализма. Формулой этого единства стал знаменитый ленинский призыв «Социалистическое отечество в опасности!».
Наиболее полно теоретические основы патриотического социализма были разработаны Лениным в 1918 году в небольшой статье «Ценные признания Питирима Сорокина». Рассматривая отношения патриотизма и социализма в контексте реальной исторической ситуации, он пишет: «К числу особенно больших, можно сказать, исключительных трудностей нашей пролетарской революции принадлежало то обстоятельство, что ей пришлось пройти полосу самого резкого расхождения с патриотизмом, полосу Брестского мира». Этот мирный договор вызвал у патриотов «вполне понятные горечь, озлобление, бешеное негодование». Однако сознательные пролетарии, говорит Ленин, поняли, ради чего «мы приносим и должны принести величайшие национальные жертвы».
Теперь, наконец, и патриотам «факты мировой истории показали, что превращение нашей, русской, революции в социалистическую было не авантюрой, а необходимостью, ибо иного выбора не оказалось: англо-французский и американский империализм неизбежно задушит независимость и свободу России»…
Весьма показательно, что статья эта написана Лениным тогда, когда в партийном руководстве были еще сильны упования на скорую победу мировой революции. Еще крамольной казалась сама мысль о «построении социализма в одной отдельно взятой стране». Еще не было изжито негативное отношение ко всему русскому, национальному, традиционному… Если помнить об этом, то можно понять, сколь смелыми были выводы вождя Советского государства.
Размышления Ленина — это блестящий образец использования диалектического метода в анализе социальных процессов. В условиях, когда большевики поднялись на борьбу с иноземными интервентами, стремившимися захватить и расчленить Россию, настроения русских патриотов стали меняться. «Миновали те объективные условия, — пишет Ленин, — которые особенно резко оттолкнули от нас… патриотов. Наступили новые мировые объективные условия, которые заставляют их повернуть в нашу сторону». Проще говоря, именно исторический поворот русского национального патриотизма в сторону социализма и обеспечил победу большевиков.
Народ понял, что Советская власть не только защищает интересы трудящегося человека, но также стоит на страже государственных, общенациональных, вековых интересов России. Увидев все это, народ и поддержал новую власть. В свою очередь лучшие представители партии решительно выступали против перегибов «военного коммунизма»: продразверстки, разрушения вековых традиций крестьянского быта, гонений на православие.
В этих условиях победа в Гражданской войне стала не просто победой коммунистической партии над своими политическими противниками. Ее нельзя даже свести к победе красных над белыми. С полным основанием можно сказать: это была победа России!
У Ленина есть прекрасные слова: «Патриотизм человека, который будет лучше три года голодать, чем отдать Россию иностранцам, это — настоящий патриотизм, без которого мы три года не продержались бы. Без этого патриотизма мы не добились бы защиты Советской республики. Это — лучший революционный патриотизм».
Но тезис о неразрывном единстве социализма и патриотизма пробивал себе дорогу с большим трудом. В партии существовала и другая линия, большим влиянием пользовалась и иная — антипатриотическая — группировка. После революционного взрыва 1917 года и кровопролитной Гражданской войны, на волне революционной романтики и ожидания скорой мировой революции, воспользовавшись неизбежной в таких условиях неразберихой и лукаво прикрываясь лозунгом пролетарского интернационализма, на поверхность всплыли политики, исповедовавшие откровенно антигосударственные, антироссийские, русофобские взгляды.
Их знаменем и боевым кличем стал знаменитый призыв Троцкого «Будь проклят патриотизм!». Именно тогда традиционное патриотическое самосознание нашего народа получило бранную кличку «великодержавного шовинизма», которой, кстати, до сих пор охотно пользуются духовные наследники троцкизма — нынешние «демократы», либералы-западники, оккупировавшие Кремль и многие средства массовой информации.
В кампанию 1920-х годов по шельмованию державных начал российской государственности оказались вовлечены представители высшего партийного руководства. Зиновьев, например, призывал «подсекать головку нашего русского шовинизма… каленым железом прижечь всюду, где есть хотя бы намек на великодержавный шовинизм». Бухарин, который был одним из главных вдохновителей борьбы с «великорусским шовинизмом», в свою очередь требовал, чтобы «мы в качестве бывшей великодержавной нации поставили себя в положение более низкое по сравнению с другими».
Троцкий и К° клеймили патриотизм, лукаво прикрываясь лозунгами интернационализма, неустанно твердя о своей верности марксизму-ленинизму. Однако их позиция встречала нарастающее противодействие со стороны коммунистов-патриотов, которые призывали отказаться от однобокой борьбы с «великорусским шовинизмом». И не закрывать глаза на то, что в СССР существует местный национальный сепаратизм (грузинский, татарский, прибалтийский и т. д.), который смертельно опасен для единства нашего государства. Лидером патриотической группы в руководстве партии стал Сталин.
Идеологической основой борьбы с патриотизмом внутри партии была известная теория «перманентной революции». Сталин очень точно определил ее национальную подоплеку. Презрение Троцкого к русскому народу, «неверие в силы и способности российского пролетариата — такова подпочва теории перманентной революции», — писал он.
Критикуя антирусскую истерию троцкистов, Сталин заявлял: «Говорят нам, что нельзя обижать националов. Это совершенно правильно, я согласен с этим, — не надо их обижать. Но создавать из этого новую теорию о том, что надо поставить великорусский пролетариат в положение неравноправного в отношении бывших угнетенных наций, — это значит сказать несообразность».
Коммунисты-патриоты из года в год неустанно изобличали лукавство «интернационализма» а-ля Троцкий. Им было очевидно, что при такой антирусской однобокости никакого реального интернационализма ни в государственном, ни в партийном строительстве не получится. Результат этой борьбы известен. Троцкизм был разгромлен, и вся идеологическая работа партии стала постепенно переводиться на патриотические рельсы.
Окончательно патриотизм и социализм соединились в нерасторжимое целое в годы Великой Отечественной войны. Когда на нашу землю пришла эта страшная беда, Сталин, обращаясь к народу, нашел единственно верные слова: «Братья и сестры!». Действительно, перед лицом грозной опасности все советские люди, представители всех национальностей, профессий и религий, стали братьями. По призыву партии на битву с фашистскими захватчиками поднялись рабочие и крестьяне, верующие и атеисты. Общую Родину шли защищать все народы Советского Союза.
