Гвидо Кнопп - Супершпионы. Предатели тайной войны
Брандт, должно быть, чрезвычайно доверял советскому послу Фалину — иначе как он мог бы быть уверен, что Фалин не передаст эти сведения союзникам в восточно-берлинском МГБ? У КГБ в то время еще сидели офицеры связи на Норманненштрассе.
Кем был тайный агент БНД в Восточном Берлине — до сих пор не выяснено. Если бы его раскрыли, то ему угрожала бы та же судьба, что и бедной секретарше из приемной премьер-министра ГДР Отто Гротеволя, передававшей БНД новости из правительства ГДР. Ее расстреляли.
У Гийома было то преимущество, что он занимался шпионажем в либеральном правовом государстве.
Возможно, Вилли Брандт был так беспечен по отношению к восточному шпиону рядом с ним, потому что он сам в душе был сторонником теории стеклянного дома. Ведь, естественно, он и в Норвегии не забывал о том, кем мог быть его референт.
Журналистка Вибке Брунс, одна из публицистических поклонниц канцлера, сняла коттеджик вблизи дачи Брандта, о котором позаботилась для нее жена Брандта Рут. Она так вспоминает одно личное приглашение: «Однажды я пригласила Брандтов на обед и не хотела исключать Гийомов. Это было ошибкой. Тогда я, конечно, еще не знала, что уже знали Брандты: что Гийом, возможно, был шпионом. Но их отвращение к нему уже было достаточно заметно. Это я заметила как по реакции Рут Брандт, так и по реакции Вилли Брандта.»
Но, в отличие от мужа, Рут Брандт в Норвегии еще ничего не знала о подозрении против Гийомов. Она только в Вангосене познакомилась поближе с этой семейной парой. Они оба были ей очень несимпатичны. Всем заправляла Кристель Гийом, ее муж был тише, вспоминает она. Их экономка Инге, жившая в домике Гийомов, рассказывала Рут Брандт, как отчетливо пара давала ей понять, что они сильно недовольны необходимостью делить свой дом еще с одной постоялицей.
В конце достопримечательного отпуска Гийом обратился к телохранителю Брандта Ульриху Баухаусу: «Ули, ты ведь летишь с шефом прямо в Бонн. Не можешь ли ты взять для меня в самолет «дипломат»?»
Референт продолжил, что в нем важные документы, все, что накопилось в Хамаре, что он не хотел бы при возвращении держать их в личной машине. «Окажи мне услугу! Дома в бюро отдай «дипломат» фройляйн Бёзельт, она спрячет его для меня. А я отдохну еще пару деньков!»
Главный комиссар уголовной полиции Баухаус оказал Гийому эту услугу. Он ведь не мог знать, что в этом чемоданчике не было никаких секретных документов, а лишь туристические безделушки — сувениры из Норвегии.
А настоящий интересный материал скрывался в «дипломате», который, как две капли воды был похож на первый. Этот «дипломат» лежал в машине Гийома, направлявшегося в Швецию.
Вечером 31 июля 1973 года семья Гийомов снова остановилась в отеле «Халландия» в Хальмстаде. После ужина в отеле играл оркестр, Пьер Гийом танцевал фокстрот со своей матерью, а Гюнтер Гийом поднялся в номер, вынул из шкафа «дипломат» и отсортировал документы, которые должны были срочно отправлены в Восточный Берлин. На полке отеля он разложил секретные телеграммы в адрес канцлера. Затем он спустился в бар гостиницы, где с бокалом «перно» сидел единственный человек: «Петер», друг «Гудрун». Они обменялись только парой слов, затем чужак исчез с ключом от номера Гийома.
Через какое-то время шпион ГДР вышел на автостоянку. Друг «Гудрун» сделал свою работу: все документы были сфотографированы. Через окошко машины он вернул Гийому ключ. Затем он уехал — в сторону Треллеборга — на паром, идущий в Росток.
В первый рабочий день в Ведомстве Федерального канцлера в Бонне секретарша Гийома фройляйн Бёзельт сразу же открыла сейф, где лежал «дипломат»-близнец: «Ваши документы, г-н Гийом. Вам привет от г-на Баухауса.»
По приказу Ноллау за Гийомами нужно было следить лишь тогда, когда для этого был «особый повод», то есть, например, если референт канцлера предпринимал какую-то поездку или вел себя каким-то образом, вызывающим подозрения в конспирации. Этому расплывчатому приказу о слежке нужно быть благодарным за то, что пара агентов за 320 дней с конца мая 1973 года, когда подозрение против них укрепилось, до горького конца в апреле 1974 года была под наблюдением аж целых 14 дней! Постоянное наблюдение не могло осуществляться уже по причине нехватки людей, оправдывался позднее начальник отдела БФФ Альбрехт Рауш.
Защитникам конституции было трудно справиться с Гийомами. Ноллау надеялся, что сможет, например, поймать Кристель с поличным во время ее встреч с курьерами. Но она в Бонне очень редко встречалась с курьерами МГБ очень редко, а другой возможности разоблачить супругов-шпионов у наблюдателей не было. Одна за другой «наводки» оказывались ошибками. Служащие БФФ вели себя так заметно, что Кристель Гийом скоро что-то заподозрила.
Так, например, 13 августа 1973 года она встречалась с одной женщиной в боннском ресторане под открытым небом «Кассельсруе». Наблюдатель Вурм сразу заподозрил конспиративную встречу и обрадовался: наконец-то что-то есть против нее! Но результат был совсем плох. Обе женщины беседовали, затем расплатились и сели в машину Кристель. Вурм снимал фотоаппаратом все, что казалось ему подозрительным, каждое движение руки, каждый взгляд. В боннском «сити» женщины разошлись, и незнакомка продолжила свой путь, меняя разные средства общественного транспорта. Вурм следовал за ней до Кельна. После почти четырехчасовой погони вдоль и поперек города он все-таки упустил ее.
Но отчаянные старания Вурма получить уличающий ее материал предостерегли Кристель. В «Кассельсруе» окутанная тайной незнакомка заметила профессионального филера.
Гийом в своих мемуарах — для маскировки? — называет ее «безобидной подругой Кристель по отпуску», с которой она обсуждала проблемы брака: «Я сошла с ума, когда подумала, что меня фотографируют, теперь мой муж уже посылает следить за мной частного детектива!»
Предположение Кристель, что за ней следят, упрочилось. Она еще раньше однажды почувствовала в универмаге, что за ней наблюдают, и по этой причине сорвала одну встречу. Гийом пока ничего не подозревал.
«Возможно, ты покорила чье-то сердце, и за тобой ходит ухажер», шутил он, когда Кристель рассказала ему о своих подозрениях. Он предполагал паническую реакцию.
«За мной был не один молодой парень, там таких как минимум трое!» — возразила Кристель. Она никак не могла избавиться от своих подозрений.
Маркус Вольф так сегодня оценивает разведку тогдашнего противника и ее методы наружного наблюдения: «То, что Гийом получил должность в Ведомстве Федерального канцлера, и что при этом не уделялось никакого внимания расплывчатым «наводкам» со стороны Федерального ведомства по защите конституции и БНД, можно понять, учитывая большой поток беженцев из ГДР! Не это основной момент. Но слежка проводилась настолько непрофессионально, что обе женщины распознали ее с первого взгляда. Филер выделялся даже внешне. Женщины увидели объектив, высунувшийся из его портфеля. В ГДР у нас были совсем другие возможности для конспиративных снимков. Я думаю, наш подход был намного профессиональней, чем подход у Федеральной разведывательной службы.»
Но Гийом по-прежнему полагал, что он в безопасности. Во время сезона летних отпусков в Бонне мало что происходило. Начался «мертвый сезон», и «канцлерский шпион» со всем спокойствием принялся за свою работу. До сей поры страх разоблачения оказывался необоснованным. Почему сейчас должно было быть иначе? Случаи подобного плана происходили уже часто:
В Маастрихте Гюнтер и Кристель однажды снова встретились в ресторане с «Арно» и «Норой». В это время они были единственными людьми, которым Гийом и его жена могли абсолютно доверять. Вечер проходил весело, пока «Нора» внезапно не сказала: «Если он это серьезно имеет в виду, то сейчас мы все вместе окажемся у них на пленке.»
За соседним столиком крутился один из посетителей с фотоаппаратом. Он навел его точно на две пары агентов. Гийом, как фотограф, опытным взглядом быстро установил: «Он использует объектив с очень широким углом! Мы останемся на фоне в тумане!» Только не терять самообладание — звучал девиз. Все четверо дружески улыбнулись соседям за тем столиком.
Но в этот раз дело обстояло иначе. Возвращаясь из Ведомства Федерального канцлера домой на улицу Убирштрассе, шпион ГДР почувствовал, что его преследует чужая машина. Он решил прислушаться к предположениям Кристель и проверить, избрав испытанную тактику. Он уменьшал скорость, неожиданно менял маршрут — но избавиться от преследователя не удалось! Но, как показалось, когда тот увидел, что за рулем сидит Гюнтер, а не Кристель Гийом, то оставил его в покое. Установлена ли слежка только за Кристель? Гийом не знал, как это объяснить. Он додумался лишь до одного объяснения. Кристель решила устроиться на работу в министерство обороны. Не была ли слежка рутинным мероприятием в связи с этими ее планами? Но что бы ни стояло за этой операцией — теперь и Гийом был настороже. Неумелое наблюдение БФФ напомнило шпиону об осторожности.
