Сергей Кургинян - Смысл игры и другие выступления
Реплика: Плохо он кончит!
— Вот это похоже. То, что вы здесь увидели, понимаете? Мне только нужно, чтобы страна не кончилась. Чтобы политическая система, как у нас всегда бывает, не поволокла за собой страну. У нас страна хрупкая, общество не устойчивое. Сейчас политическая система, будь она неладна, рухнет и она вот так за собой поволочет государство. И вот только это и происходит.
Реплика: Но элита никогда не была базой. Она всегда была гнилая.
— Была гнилая, но там шел такой междусобойчик. Я ни разу в жизни не был на кремлевских ёлках, меня от них тошнит. Я не понимаю, зачем. Эти все сидели на них каждый год и смотрели на него влюбленными глазами. Теперь они все диссиденты, а я — путинист!
Смех и аплодисменты в зале.
Сванидзе — член Общественной палаты. Он — диссидент! Я, что, член Общественной палаты, депутат от «Единой России»? Кто я такой, советник их? Но я — путинист! Потому что тот, кто не с нами, тот — путинист. Путинист — это чужой. Собчак призывает голосовать за Путина, но она — антипутинист. Я призываю голосовать в другую сторону, я — путинист. Что это означает на практике? Это очень простая вещь. Они с ним жили в симбиозе, пилили активы, десятки миллионов долларов он сыпал на них. Все эти федоры бондарчуки, все эти тины канделаки. Это кто всё? Это его опорный класс, ему с ними хорошо. Ему с ними в кайф, а со мною — в лом! Это же видно. Ну, абсолютно так. Значит, теперь они ему сказали: «Ты — дохлая тварь!» А он: «Идите ко мне, бандерлоги!» В этом же сюжет! Это трагедия шекспировского масштаба. Вопрос не в том, кто выиграет выборы. Он по инерции их выиграет. А вопрос в том, что будет на следующий день. Где опора? Где социальная база? Где формула. Это первая часть. И вторая часть, он — абсолютный западник. Он 20 лет (30?), как они все, как и всё КГБ, с 79 года мечтали отделить окраины, ввести Российскую Федерацию, модернизировав, в Запад, стать сильной страной европейского мира, замкнуться на эти 600 миллионов. Ещё и ядерное оружие. Американцев, считали, что выгонят. И станут настоящей европейской страной. Он в этом году понял, что этот замысел сорван. И он повис. 20 лет (я) говорил этим людям, которые сейчас в возрасте под 90 и за 90, что это всё бред. Что мне говорили в ответ? «А это Вы хотите Советский союз, потому что у Вас армянская фамилия, Вы хотите стать президентом». Вы смеётесь! Это слова одного из генералов армии, а не генерал-полковника! Я говорю: «Вы с ума сошли? Да причем тут это?» Значит, смысл заключается… Этого никогда не будет. Когда была возможность читать сов. секретные документы… Телеграмма есть Ленина, которую запомнил до конца жизни. «Мы случайно натолкнулись на самую опасную точку мирового процесса. Ещё один шаг вперед и ни одна сила не удержит большевистское правительство в Москве. Назад из Варшавы и бегом, немедленно. Ленин». А теперь говорят, что то ли Сталин предал, то ли Тухачевский предал. Команда была уйти назад! Никогда Европа не объединится (с нами), никогда! Поэтому весь вопрос об её объединении — это мечта Андропова. Пустое! Куусинен, Андропов — всё кончено! Игра сыграна. Теперь надо восстанавливать Советский Союз. Но перед этим, когда тебе 90 лет, надо объяснить, какого черта ты его разрушал! И не вешать всё на своих агентов. А сказать честно, кто это делал и зачем. И как мы потеряли Советский Союз. В какую республику не приедешь, все — агентура. Кроме Буткявичуса, который ГРУшная агентура, все остальные в Литве — либо «шестерка», либо «пятерка». Больше никого, только ГРУ. Смотрят на меня как бараны слезящимися глазами и говорят: «Вы скажите кураторам, чтобы они нас так не подставляли. Мы не хотим никуда отделяться. Это они нас потом расстрелять хотят? Зачем они всё это делают?» А понятно, зачем делают. Разваливали, хотели получить европейское государство и ввести его в Европу. И вся мечта! Под что Сердюков? Под натовский формат. Под что Рогозин? Под этот же формат. Понятно же, что происходит.
Вопрос: А есть ли хоть один шанс, на Ваш взгляд, что Путин всё-таки свою опору на бюрократию перенесет на народ?
— На народ — это бессмысленно. Скажите мне, на кого? Народ — это всё. Мне нужна классовая структура. на кого он должен опереться. Он должен опереться на так называемую национальную буржуазию, отрезав компрадорскую. Правильно?
Реплика: В критический момент он может напрямую попытаться.
— Критический момент наступает — там один-два дня, а потом надо жить. Из кого рекрутируется класс? Проханов не глупый вопрос задал: «Где Преображенский и Семеновский полк?»
Вопрос: Т. е. на патриотические силы он не будет делать опору?
— Почему? Он может. Но патриотические силы, они что-то выражают, у них есть социальная база. Какая модель? Что мы делаем? Восстанавливаем Советский Союз, строим социализм в Советском Союзе? Что это за Евразия? Как она будет выглядеть? Евразия — это ужас. Он — абсолютно патриотический человек, он — либерал, западник и человек вполне патриотический, как мне кажется. Но экономически он абсолютный либерал. Читали статью? Всё. Это его, это он сам пишет. Сидит и пишет. Человек он осторожный и вполне волевой. Понимает, что обложили сильно, и холодно выбирается из капкана. Между прочим, выбирается! Тихенько-тихенько. Без криков, как господин Кургинян, уже товарищ. В тихую выбирается. Ну, что? Он порвет этим бандерлогам горло, а с кем он останется? Он должен что-то восполнять и надо куда-то двигаться. Он может двигаться либо в национализм, либо налево. Если он двигается налево — это одно движение. Грубо говоря, это коалиционное правительство с Зюгановым. Если он двигается направо — это другое движение. Это коалиционное правительство с Жириновским или Рогозиным. Две формулы. Теперь мне не хватало ещё на старости лет, одного не хватало, чтобы коммунисты пробудили в антикоммунистическом белом сознании все мифы про евреев, немецкий вагон, Парвуса, Ленина, деньги. Вот они сейчас в оранжевую сторону сдвинутся, все эти спящие шепотки выйдут, возникнет блок коммунистическо-либеральный. Против него возникнет блок понятно какой — центристско-погромный и далее мы куда двинемся?
Реплика: К гражданской войне.
— Не к гражданской войне, мы двинемся к диким совершенно конвульсиям, которые дальше обернутся межнациональными конфликтами, войны по окраинам, в конец — в ядерную войну. Может быть ситуационный союз против кого-то. Против Собчак, пожалуйста. Против Бобкова, с кем угодно. В конце концов, мне мерзавцы говорили, что Чубайс хуже Басаева. Но я же воевал и с Басаевым, и с Ельциным. С Ельциным — политическая война, а с Басаевым… Когда меня спросили, что передать «нашему другу Басаеву, он как бы смотрит на тебя своими холодными глазами». Я говорю: «Я ценю его мужество и талант террориста. Поэтому, когда его возьмут в плен, я его просто расстреляю. Мучить не буду». Хотя мог бы. Это ему и передали. На этом всё кончилось. Почему я должен был обняться с Басаевым, если я не люблю Ельцина и Басаев расшатывает Ельцина. Откуда эта зверская логика? Всю жизнь мы существовали на два фронта. Всю жизнь мы были против американцев и против двусмысленной власти. Почему мы на старости лет должны снюхаться с американцами на непонятных условиях, потому что он не нравится. Мне Ельцин ещё больше не нравился! И что? Я же с Басаевым не объединялся. Люди, откуда этот бред? Что происходит с сознанием, с нравственностью, с элементарным политическим чувством выгоды? Зюганов никогда не будет принят либералами. Никогда! Он для них чужой. Но он всегда к ним хотел. Он всегда хотел в элиту. Я всегда хотел в контрэлиту, подальше от них, а он всегда хотел в элиту. Ну, я же знаю. У меня к СССР простое отношение. Я боготворю эту страну, я считаю, что она является священным подарком человечеству и т. д. Но её нет! Её 20 лет нет! А если её нет и она рухнула, то были изъяны. Если делать СССР-2.0, надо выявить эти изъяны. Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь… И это надо исправить. В этом идеология красного реванша, которую я исповедую.
Вопрос: Вы изъяны можете назвать?
— Конечно, могу. Я писал об этом, ещё напишу, буду читать лекции про каждый из них. Невозможно было построить моноидеологическую систему, атеистическую. Ну, невозможно. Тогда надо было до конца священников расстреливать, каждого, кто попробует молиться, вешать. А они создали церкви и всё прочее, одновременно — моноидеологическую атеистическую систему. И что должен делать человек? Сдавать экзамен по атеизму и одновременно молиться в церкви. Всё, достаточно уже. Мне говорят: «А что Вы это там про метафизику коммунизма?» Нужно создать систему, которая бы позволила человеку быть коммунистом и одновременно вести себя свободно в вопросах религии. XXI век это позволяет сделать. Научная картина дико усложнилась. Я об этом довольно много написал и напишу.
Между наукой и религией возникли совершенно новые отношения. Извините меня, но если вся общая теория построена не на четырехмерном пространстве-времени Минковского, а на четырехмерном геометрическом пространстве, то, простите… С того момента, как вы ввели четвертую координату… Знаете, как в общей теории после Эйнштейна трактуется разница между двумя уравнениями Максвелла? Дивергенция Б и дивергенция Е… Почему есть заряд? Дивергенция Б всегда равна нулю, а дивергенция Е равна эпсилон-сигма… А они как говорят? Если взять четырехмерное пространство, то это такая ручка, уходящая в четвертое измерение, отсюда втекает, а отсюда вытекает. И если взять дивергенцию по четырехмерному пространству, то уравнения станут симметричны. И привет, четвертое пространственное измерение, не слабо. А дальше начинается всё остальное. Картина усложнилась, это же не ньютоновский мир и не эйнштейновский, и он другой. Этот научный мир вы можете согласовывать гораздо более сложными связями с духовными, тонкими, религиозными моделями. Вам не надо обязательно проклясть идиотов-попов. Сегодня это бессмысленно. Это реликт совершенно другой эпохи, другой парадигмы. Значит, это надо устранять. Это иначе должно быть построено. А как только это будет построено, возникнет вопрос о власти. Кто субъект? Партия? Партия может стать субъектом стратегии только в том случае, если она является орденом, как говорил Сталин. А пока у неё нет метафизики, она не является орденом. Тогда она мгновенно превращается в хозяйственную структуру и разваливается. Дальше вопрос экзистенциального вызова, этой смертной болезни Кьеркегора, утешения, дальше вопросы экономики. Директивное управление в XXI веке возможно. Разговор о том, что оно невозможно, глуп. Лет через 20 мы вообще перейдем в совершенно другие экономические модели, гораздо более жесткие. Дальше вопрос о классическом соотношении приобретений и издержек. Все считают, что это норма, приобретения минус издержки. Но, извините, если издержки смертельны для системы, то это может быть издержки в квадрате, в кубе. Или всё это делается в системе, когда вы не можете нести никаких издержек. У вас вроде бы центр выгоден, но он находится за рамками всего. У вас есть экологические ограничения, какой рынок? Причем тут рынок? Рынок отменяется. Но кто сейчас может посягнуть на рынок. Все боятся. А почему рынок? Какой рынок, чего? Берем пять машин, выставляем, одну купили, остальные не купили, да? А металл потратили? А гибкие производства? Это гигантское количество вещей, которые сейчас надо делать заново. Это всё надо делать заново. Коммунизм-2.0 — это Сверхмодерн. Какой будет наука? Мы оставим науку в том же состоянии? Она не может в нем дальше жить. Я — специалист по трансдисциплинарным исследованиям. Либо мы создадим интергативность и вернем целостность науки в несколько этапов: гуманитарные, естественные, гуманитарные и культура. Откуда взялось название ЭТЦ организации, которой я руковожу? Мы хотели назвать «культурно-научный центр». Нам сказали: «Культура и наука — два главка». Шел 86-й год. «Назовите его „экспериментально-творческий“». Так возник ЭТЦ. Мы хотели создавать трандисциплинарный центр, мы его и создали. А если мы не создадим трандисциплинарный центр, то всё же рассыплется. У нас завтра будет миллиард дисциплин. И какими горизонтальными матрицами мы будем их вязать? Значит, нам нужна совершенно новая научность. Мы заканчиваем эпоху разделения на гносеологию, этику, эстетику. Мы начинаем новую эпоху. Либо мы вернемся к мифу и это будет фашизм, либо мы создадим новый синтез. Это гораздо более интересно, чем выходить на митинг! Но вопрос заключается в том, что если сейчас на них не выходить, то просто смысла не будет. Можно ехать в американский университет читать по этому поводу лекции. Знаете, как в каком-то ефремовском романе [На краю Ойкумены] (не люблю Ефремова, он очень умный человек, прекрасный ученый, но писатель — очень средний) в рабстве остался какой-то грек, ему девушка понравилась. Ему хозяин говорит: «Ты бери её в жены, у тебя будут прекрасные дети, которых я подарю моим детям». Тут у него поплыло всё перед глазами, он начал крушить комнаты египетского хозяина. Потому что грек этого не может пережить! Ну, конечно можно ехать читать трандисциплинарные исследования в Америку, но это очень унизительно. Лучше умереть здесь с автоматом, чем читать в Гарварде лекции!
