Анатолий Вассерман - Острая стратегическая недостаточность
Исчезает и почва для нынешних конфликтов между среднеазиатскими республиками за непрерывно сокращающийся запас воды в регионе. Получив подпитку извне, они смогут искать способы её эффективного – то есть прежде всего совместного – использования.
Заодно уменьшается разбалансировка европейского климата. Достаточно простая модель водных и воздушных потоков в Евразии показывает: чем сильнее переувлажнён север материка и пересушен его юг, тем мощнее засухи и наводнения на западе.
КОМПЛЕКСНОЕ РЕШЕНИЕ
Конечно, невозможно даже кратко перечислить все современные проблемы, чьё решение обеспечит энергокомплекс в Казахстане. Напомним ещё разве что о нынешнем сокращении фронта работ Росатома вследствие политических трений вроде АЭС в Белене. А ведь фукусимские страхи будут подпитывать сходные трения по всему миру! Стоит заранее поискать новое место приложения наших громадных сил.
Да и общая технологическая культура России подтянется к новой большой задаче. У нас нынче застой, порождённый прежде всего нехваткой таких задач.
Главное, что нужно для выхода из всех накопившихся тупиков – и локальных, и глобальных (в том числе и предстоящих вследствие всеобщего страха перед катастрофами вроде фукусимской) – политическая воля. Она нужна прежде всего для преодоления нашей собственной инерции, для избавления от тяги к повторению готовых решений (вроде попытки воспроизвести под Москвой уникальный психологический климат Кремниевой долины, порождённый совершенно иными историческими обстоятельствами). Только решимость ради выбора новых путей может избавить нас от повторения старых бедствий.
ГИДРОЯДЕРНЫЙ ЦЕНТР ПРИТЯЖЕНИЯ?
ПУСТЫННЫЙ ЭНЕРГОКОМПЛЕКС СВЯЖЕТ СНГ МЕЖДУ СОБОЙ И С ЕС
Непрерывный рост возможностей человечества столь же непрерывно наращивает и размах возникающих перед ним препятствий. По счастью, сам этот размах приводит к тому, что препятствия оказываются взаимосвязаны. Следовательно, возможны комплексные решения, единым движением устраняющие сразу множество осложнений.
Многие проблемы современного общества очевидны. Острый энергодефицит, в значительной мере спровоцированный экологическим экстремизмом, не только задрал рынок энергоносителей на спекулятивные высоты, где невозможно долгосрочное планирование, но и заметно тормозит развитие всей экономики, и – через попытки массового перехода на растительное топливо – угрожает глобальным голодом. Обширнейший и экономичнейший энергоресурс – ядерный – вызывает не только экологические опасения (уже опровергнутые послечернобыльским техническим прогрессом[62]), но и политические (как потенциальный объект активности террористов и неустойчивых государств). Глобальное потепление, чьи причины ещё не вполне исследованы (а потому не вполне ясно, как ему противостоять), уже заметно влияет на условия ведения хозяйства – прежде всего сельского – в обширнейших регионах. Местные климатические перекосы – вроде явно избыточного обводнения сибирских рек, в заметной мере связанного с необратимым выносом влаги из Центральной Азии (из Арала господствующие ветры несут пар к истокам Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи, а с орошаемых полей – далеко в сторону) – также создают глобальные осложнения (так, увеличенный сток сибирских рек способствует опреснению Северного Ледовитого океана и таянию его ледяного покрова, что в свою очередь усиливает глобальное потепление; на эту тему несколько лет назад нам довелось опубликовать две статьи, «Глобальная разбалансировка» и «Третий парниковый» – их текст приведен в главе «Стратегические рецепты»). Наконец, погоня за сиюминутной экономической выгодой порождает массовую утечку мозгов из всех стран СНГ на Запад и Восток, не позволяя устойчиво работать большим научным и техническим коллективам, способным решать долгосрочные задачи.
Весь этот комплекс проблем можно (по крайней мере для большей части евразийского материка) решить в рамках единой – и довольно эффективной – программы. Достаточно сформировать на большой технологической площадке, географически изолированной от густонаселённых и/или экономически развитых регионов, единый комплекс из нескольких десятков (в перспективе – сот) реакторных энергоблоков максимальной технически возможной мощности, действующих по самой эффективной технологии размножения ядерного топлива.
Оптимальной по географическим и геологическим критериям площадкой для ядерного города представляется бывший полигон испытаний ядерного оружия в Семипалатинской области Казахстана. Накопленный ещё в советское время опыт его охраны может быть дополнен современными технологиями вроде электронного наблюдения, заградительных аэростатов с телекамерами расширенного спектра (от ультрафиолета до инфракрасного) и даже спутников: предполагаемая концентрация выработки энергии окупит любые затраты. Местные условия допускают, в частности, размещение реакторов на любой желаемой глубине под землей, что исключит выбросы даже в аварийных обстоятельствах.
Статус ядерного города может быть широко вариативен: от кальки с договора по космодрому Байконур – до международной экстерриториальной зоны. Хозяйственные и технические проблемы могут решаться и при участии потенциальных потребителей, коим предлагается выступить как учредителями, так и акционерами проекта.
Производительность комплекса можно наращивать столь быстро, чтобы покрывать значительную часть стремительно растущих индийских и китайских потребностей. От этих новых экономических гигантов пойдёт соответствующая часть финансирования работ. Кроме того, в проект возможно (и даже желательно) включить, например, Иран, сняв тем самым опасения многих стран, связанные с его ядерной самостоятельностью. Это для них существенно выгоднее и спокойнее (да и безопаснее) иранской программы обогащения урана, подозрительной с точки зрения нераспространения ядерного оружия.
Значительную часть энергии можно экспортировать и более дальним потребителям – Европейскому Союзу и «азиатским тиграм». Тут, правда, могут сказаться неизбежные потери в обычных линиях электропередачи. Их можно устранить, перейдя на сверхпроводящие кабели. Сегодня высокотемпературная сверхпроводимость уже доведена до экономически приемлемых решений. Соответствующими технологиями располагает, в частности, ЕС. Это создаёт возможность его участия не только финансами, но в первую очередь – технологиями. Хотя, конечно, традиционное европейское экологическое беспокойство также принесёт проекту немалый денежный поток: от страхов зачастую проще откупиться, чем глядеть им в лицо.
Вероятно, ЕС захочет участвовать в проекте и другими технологиями. Это вряд ли необходимо: Россия давно располагает всем необходимым, причём на мировом уровне (а необходимый эксплуатационный опыт есть и в других странах СНГ, чьи специалисты также могут быть привлечены к делу). Но можно рассмотреть возможность использования западных систем наблюдения и управления, дабы теснее привязать (и успокоить) чем побольше партнёров.
Впрочем, если понадобится, можно обойтись и без сверхпроводимости. Ещё в СССР создана линия электропередачи (ЛЭП) сверхвысокого напряжения – 1500 КВ – длиной более 2400 км для передачи в центральную часть страны электроэнергии, выработанной из высокозольного (а потому невыгодного для перевозки) угля экибастузского месторождения в Казахстане. Для уменьшения потерь линия работает на постоянном токе: современные системы преобразования из переменного и в переменный требуют меньшей мощности, чем уходит (при столь большой длине) в излучение обычной ЛЭП переменного тока. Кстати, сам комплекс громадных ТЭС (чего стоят одни дымовые трубы высотой 420 м!) – прообраз предлагаемого энергетического города.
Существующие теплоэнергетические установки нуждаются в значительном расходе воды на охлаждение. Перспективные методы – вроде магнитогидродинамических генераторов на разогретой реактором плазме – пока не вышли из стадии эксперимента. Сейчас на Семипалатинском полигоне воды маловато. Но изобилие энергии позволит организовать перекачку части речного стока из Сибири, решая тем самым сразу две климатические проблемы – дефицита воды в Приаралье и избыточного опреснения и отепления Ледовитого океана.
Россия и Казахстан не только обретут энергетический и водный потоки, достаточные для покрытия собственных нужд. Они получат новый мегаполис с высочайшей концентрацией учёных и инженеров, способных решать не только энергетические, но и другие наукоёмкие задачи. Они будут держать руку на пульсе экономики большинства экономически развитых стран Евразии, тем самым существенно повысив собственные коммерческие и политические возможности. Они, наконец, станут центром нового глобального хозяйственного конгломерата, чьи участники будут вынуждены умерить взаимные претензии, а потому окажутся менее чувствительны к провокациям со стороны политических структур, не вовлечённых в проект (прежде всего – из-за океана).
