Дмитрий Винтер - Почему Сталин проиграл Вторую мировую войну?
Однако с учетом того, чем кончил Гитлер, эти рассуждения — не лучший пример для того, чтобы им подражать на отечественной ниве. Предлагаю всем, кто считает, что угрозой лагерей, расстрела или заградительных отрядов можно добиться всего, чего угодно, ответить на один вопрос, только честно: смогли бы лично Вы побежать быстрее гоночного автомобиля? А под страхом расстрела? То-то.
Нам с пеленок внушили: подобными методами можно решить все вопросы. Вот и Виктор Суворов туда же. Как, по его мнению, происходил отбор руководителей при Сталине? Ставилась непосильная задача: например, удвоить, а потом и утроить производство танков, не получая дополнительных ресурсов. Не справившихся ставили к стенке, и так продолжалось, пока не находился тот, кто на это способен (Самоубийство. С. 127–129).
Отсюда выводы (нас так учили, Суворов этого не повторяет, но явно к этому подводит): вот, захватил Гитлер всю Европу и пол-России, и оставшаяся половина России сумела его победить. Отсюда опять тот же вывод: для того, кто безжалостно стреляет всех проявивших какую-либо слабость и не проявляет колебаний, нет ничего невозможного.
Я не считаю Россию «родиной слонов», а русских — изобретателями всего и вся; однако закон сохранения вещества открыл русский — Михайло Ломоносов (лишь несколько десятилетий спустя открытие повторил независимо от него француз Лавуазье). Так вот, этот закон гласит: из ничего ничего не получается, сколько в одном месте прибыло, столько в другом убыло.
В переводе на наш язык: утроить производство танков, не получая дополнительных ресурсов, невозможно, если только до этого работники танковой промышленности не занимались повальным разворовыванием материалов (что при Сталине, согласитесь, было небезопасно и большого распространения не получило). Можно, конечно, заниматься приписками и сообщать о том, что невыполнимое задание выполнено, — в мирное время так и делалось сплошь и рядом и при Сталине, и при Хрущеве, и позднее. Но на войне приписками особенно не позанимаешься. Раз утроили — значит, где-то ресурсы изыскали. Где же?
Тут я снова отсылаю читателя к цифрам американских поставок. Как раз к сентябрю 1941 г. советские и британские армии закончили оккупацию Ирана, и поставки союзников пошли, так сказать, «парадным ходом» вместо неудобной и небезопасной «задней двери» Мурманска и Архангельска. Как уже говорилось, 80 % всех поставок союзников шло именно через Иран. Ну, а раз поставляют алюминий и прочее ценное сырье, а поставки продовольствия позволяют призвать на войну значительную часть мужиков из деревень, то почему бы не сделать бронь работникам военных заводов и не утроить производство танков? И утроили.
А если война с Америкой? Тогда эти поставки, естественно, прекратятся. А голод уже начинается. Весной 1945 г. (когда поставки еще продолжались!) он уже начался в Средней Азии и Забайкалье. Вот секретное донесение Берия Сталину от 21–22 мая 1945 г.: «В Ленинабадской области (Таджикистан. — Д.В.) имеется 20 умерших от истощения и 500 опухших от недоедания. В Сталинабадской области 70 умерших от истощения. В Читинской области имеет место употребление павших животных, деревьев, коры» и даже людоедство (Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия. Т. 2. С. 415). Мне самому сказал в 1990 г. один киргиз (в 1945-м ему было 15 лет): «Хорошо, что война в мае 1945 г. кончилась; продлилась бы до августа или сентября — мы бы все с голоду умерли».
Для Волкогонова это тема побочная, но более фундаментальные работы подтверждают приводимые им факты — и не только в Средней Азии и в Забайкалье. Так, урожайность в годы войны в Сибири составила 4–5 ц/га, в степных районах — 2–3 ц/га (АнисковВ.Т Жертвенный подвиг деревни. Новосибирск, 1993. С. 44). Сибирские колхозники в 1942–1943 гг. получали по 240 граммов хлеба на трудодень, члены их семей — по 60–70 граммов (это — по официальным отчетам, фактически было еще хуже) (Там же. С. 123). В колхозе «Северное сияние» Новосибирской области только 30 хозяйств из 230 имели хлеб, остальные ели павших животных, в том числе и умерших от сибирской язвы. В Читинской области (где, кстати, средняя урожайность составляла 2,9 ц/га) 26 февраля 1943 г. колхозник П. Суханов в отчаянии от голода зарубил топором мать, жену и шестерых детей, а сам застрелился (Там же. С. 144–146).
С продовольственным положением надо разобраться особо. О том, что уровень поголовья крупного рогатого скота в СССР в 1941 г. был ниже 1916-го (а в 1945-м, естественно, еще гораздо ниже — за 1942–1944 гг. поголовье крупного рогатого скота сократилось в полтора раза, овец — почти на четверть, свиней — более чем в 2,5 раза (Там же. С. 45, 54), мы уже говорили. Добавим, что в Новосибирской области, например, еще в мирное время, с октября 1940 по май 1941 г., пало 35 300 лошадей, 21 400 голов крупного рогатого скота, 104 400 свиней (Там же. С. 144).
Да проще того: прекратились американские поставки, и в 1946–1947 гг. голод действительно начался, несмотря на то что мужики с фронтов в деревни возвращались, да и промышленность после окончания войны стала не только танки, а и тракторы и грузовики производить. Это — мирное время. А если бы военное (в условиях войны с Америкой)?
О том, что советская экономика, как и немецкая, была рассчитана на блицкриг, говорилось тоже (на что еще можно было рассчитывать при такой организации тыла?). А вот еще несколько деталей.
21 июня 1941 г. заседание Политбюро, посвященное завершению последних приготовлений к «освободительной» войне, постановило призвать в армию еще 800 000 резервистов — разумеется, из колхозов: не работников же военных заводов в армию призывать (а других в советской промышленности в 1941 г. практически не было). Создав громадные фронты, Сталин нарушил и без того неустойчивый баланс между гигантской армией и разоренным, истощенным сельским хозяйством. Когда началась война и была объявлена открытая мобилизация, до 70 % мобилизованных составляли сельские жители (Там же. С. 10–11). Хотя бы поэтому, пишет В. Суворов, Сталин не мог откладывать вторжение в Европу до 1942 г.
Кстати, и замена мужской рабочей силы в тылу на женскую, начатая осенью 1939 г., когда Паша Ангелина бросила свой знаменитый клич «100 000 подруг, на трактор!» (в действительности на трактор пришло целых 200 000 подруг) (Суворов В. День-М. С. 210 211), гораздо успешнее проходила в сельской местности, чем в городах. Так, в Алтайском крае в первую же неделю войны в каждом районе обучалось на механизаторов по 700–1000 женщин (90 % трактористов и комбайнеров уже в начале войны было призвано в армию). Это и понятно — квалифицированных промышленных рабочих надо готовить достаточно долго. Чтобы и в промышленности провести такую же замену, надо было начинать не в 1939 г., а раньше (и начали, но все же не в таких масштабах, как требовалось) (АнисковВ.Т Жертвенный подвиг деревни. С. 10–1.5; Бунин К Гроза. С. 212).
Операция «Гроза» давала возможности кормиться за счет новых территорий, которые предстояло захватить в Европе (Ледокол. 2002. С. 292–294). (Европа 1941 г. еще не была разорена войной, точнее, этот процесс только начинался). Вообще, о том, что продовольственное, тыловое, медицинское снабжение Красной Армии в годы Великой Отечественной войны удалось наладить только благодаря поставкам союзников, мы уже говорили. Впрочем, поставки США в СССР набрали военный размах уже в 1939 г. и до самого 1945-го не уменьшались — непонятно, чем предвоенные поставки отличались от военных (Последняя республика. С. 192–193). Помимо американских поставок, сама операция «Гроза» была задумана как самообеспечивающаяся операция за счет подножного корма в захваченных странах Европы — «как гигантский разбойничий набег, предполагавший снабжение армии захваченными ресурсами» (Бунин К Гроза. С. 336).
Вообще-то способ не такой плохой. Наполеон тоже не таскал с собой огромных обозов и обеспечивал армию за счет грабежа мирного населения (стало крылатым его выражение о том, что «война должна кормить себя сама») — этим, кстати, объясняется высокая мобильность его армии, удивлявшая противников. Но этот подход к снабжению срабатывал там, где мирное население после разгрома армии снабжало завоевателей всем необходимым — в Италии, Австрии, Пруссии. А если обеспечить армию за счет местного населения по каким-то причинам невозможно? Например, в Испании, где, во-первых, страна бедная, где и в мирное-то время большую армию не прокормишь, а тут еще и весь народ взялся за вилы и не то что кормить — просто терпеть на своей территории французов не желает.
Ну, ладно, Испания — страна небольшая, да и Франция рядом, поэтому там кое-как снабжение наладили. Но вот Наполеон — в России, где армия и население ведут «скифскую войну», опустошая свою территорию на пути неприятеля. Известно, что с Наполеоном в России приключилось. Но между Россией и Францией — еще Германия; в 1813 (отчасти уже в 1812) г. и немцы, проникнувшись патриотическим духом, французов кормить отказались. И пришлось Наполеону из-под Лейпцига уносить ноги во Францию.
