Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011

Опустила б руки

В сорок первом.

Помнишь?

Заградительные рвы,

Словно обнажившиеся нервы

Зазмеились около Москвы.

Похоронки,

Раны,

Пепелища...

Память,

Душу мне

Войной не рви,

Только времени

Не знаю чище

И острее

К Родине любви.

Лишь любовь

Давала людям силы

Посреди ревущего огня.

Если б я

Не верила в Россию,

То она

Не верила б в меня.

Я столько раз видала рукопашный,

Раз наяву. И тысячу – во сне.

Кто говорит, что на войне не страшно,

Тот ничего не знает о войне.

Глаза бойца слезами налиты,

Лежит он, напружиненный и белый,

А я должна приросшие бинты

С него сорвать одним движеньем смелым.

Одним движеньем - так учили нас.

Одним движеньем - только в этом жалость...

Но, встретившись со взглядом страшных глаз,

Я на движенье это не решалась.

На бинт я щедро перекись лила,

Стараясь отмочить его без боли.

А фельдшерица становилась зла

И повторяла: “Горе мне с тобою!

Так с каждым церемониться - беда.

Да и ему лишь прибавляешь муки”.

Но раненые метили всегда

Попасть в мои медлительные руки.

Не надо рвать приросшие бинты,

Когда их можно снять почти без боли.

Я это поняла, поймешь и ты...

Как жалко, что науке доброты

Нельзя по книжкам научиться в школе!

Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть “Не смей!”

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притворяться

Перед собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

“Сестрица!”

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит...

На носилках, около сарая,

На краю отбитого села,

Санитарка шепчет, умирая:

- Я еще, ребята, не жила...

И бойцы вокруг нее толпятся

И не могут ей в глаза смотреть:

Восемнадцать – это восемнадцать,

Но ко всем неумолима смерть...

Через много лет в глазах любимой,

Что в его глаза устремлены,

Отблеск зарев, колыханье дыма

Вдруг увидит ветеран войны.

Вздрогнет он и отойдет к окошку,

Закурить пытаясь на ходу.

Подожди его, жена, немножко –

В сорок первом он сейчас году.

Там, где возле черного сарая,

На краю отбитого села

Девочка лепечет, умирая:

- Я еще, ребята, не жила...

Когда, забыв присягу, повернули

В бою два автоматчика назад,

Догнали их две маленькие пули -

Всегда стрелял без промаха комбат.

Упали парни, ткнувшись в землю грудью,

А он, шатаясь, побежал вперед.

За этих двух его лишь тот осудит,

Кто никогда не шел на пулемет.

Потом в землянке полкового штаба,

Бумаги молча взяв у старшины,

Писал комбат двум бедным русским бабам,

Что... смертью храбрых пали их сыны.

И сотни раз письмо читала людям

В глухой деревне плачущая мать.

За эту ложь комбата кто осудит?

Никто его не смеет осуждать!

До сих пор не совсем понимаю,

Как же я, и худа, и мала,

Сквозь пожары к победному Маю

В кирзачах стопудовых дошла.

И откуда взялось столько силы

Даже в самых слабейших из нас?..

Что гадать!— Был и есть у России

Вечной прочности вечный запас.

* * *

Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!

С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии потом...

Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

* * *

Я принесла домой с фронтов России

Веселое презрение к тряпью -

Как норковую шубку, я носила

Шинельку обгоревшую свою.

Пусть на локтях топорщились заплаты,

Пусть сапоги протерлись - не беда!

Такой нарядной и такой богатой

Я позже не бывала никогда...

* * *

Мне близки армейские законы,

Я недаром принесла с войны

Полевые мятые погоны

С буквой «Т» – отличьем старшины.

Я была по-фронтовому резкой,

Как солдат, шагала напролом,

Там, где надо б тоненькой стамеской,

Действовала грубым топором.

Мною дров наломано немало,

Но одной вины не признаю:

Никогда друзей не предавала –

Научилась верности в бою.

Покрывается сердце инеем -

Очень холодно в судный час...

А у вас глаза как у инока -

Я таких не встречала глаз.

Ухожу, нету сил.

Лишь издали

(Все ж крещеная!)

Помолюсь

За таких вот, как вы,-

За избранных

Удержать над обрывом Русь.

Но боюсь, что и вы бессильны.

Потому выбираю смерть.

Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть!

(1991 г.)

ПО СТРАНИЦАМ "ДУЭЛИ"

В ЮГОСЛАВИИ

После разгрома СФРЮ, подчинения Словении, Хорватии, Македонии, Боснии, ликвидации РСК стратегической целью США в этом районе с 1996 г. по настоящее время оставалась задача устранения Союзной Республики Югославии - последнего оплота сопротивления американской агрессии. Для этого прежде всего необходимо было отстранить от власти прогрессивные силы СРЮ во главе с социалистической партией и ее президентом С. Милошевичем, стоящие на принципиальных позициях защиты национальных интересов народа.

Американские стратеги считали в 1996 г., что свержение С. Милошевича можно осуществить победой своих ставленников на парламентских и президентских выборах в 1996-1997 гг. Стратегов ничему не научил катастрофический провал на выборах 1991-1992 гг. их ставленника некоего Панича, велосипедиста и американского гражданина. Ставленниками же в 1996-1997 гг. были выдвинуты небезызвестные Драшкович и Джинджич - руководители реакционных коллаборационистских партий, соответственно проамериканской и прогерманской ориентации. Невзирая на огромную материальную и политическую поддержку США и Германии, на их наглое вмешательство во внутренние дела СРЮ, эти ставленники с треском проиграли все проведенные выборы последних лет. Сербский народ в очередной раз на выборах влепил горячие пощечины США и Германии, выбрав в парламент и президенты представителей социалистической и национальной ориентации, снова поддержав таким образом президента Милошевича.

Необходимо отметить, что радикальная партия (РС), возглавляемая др. В. Шешелем, благодаря своей принципиальной позиции активного сопротивления агрессии США получила на выборах поддержку народа и стала второй по влиянию политической партией в СРЮ. Коалиция социалистов (СП) с радикалами (РС) на принципиальной основе защиты национальных интересов страны усилила консолидацию югославского общества. Др. Шешель, руководитель радикалов, стал заместителем премьер-министра Сербии. Говоря о консолидации югославского общества, небезынтересно подчеркнуть такую деталь. Известно, что более 40 лет Югославия подвергалась различным формам американизации общества, экономической и идеологической обработке умов. Зомби-рование шло своим чередом и казалось довольно успешным. В головы людей вдалбливалась лживая, но легко усваиваемая идейка о прекрасном обществе “равных” возможностей, о прекрасном, якобы очень и очень гуманном американском образе жизни, о всемогуществе США и т.п. Конечно, всему этому, как идолу, поклоняться надо. Автор этих строк, в течение не одного десятка лет наблюдающий в самой Югославии плоды американизации населения, в июле-августе 1998 г., находясь в СРЮ, обнаружил резкую перемену во взглядах ее жителей. В течение этих месяцев мне не встретился ни один гражданин, который бы не осуждал грязные действия США и их союзников. Постепенно накапливались непонимание действий агрессоров (как же это Америка могла так ударить?), злость, а затем гнев и ненависть к людям, несущим народу столько трагедий, проливающих море крови, бомбящих колонны голодных, раздетых и разутых беженцев. Все в большей степени в широких слоях югославского общества спадает с глаз пелена американизации, народ все более четко осознает, что основным врагом его являются не отравленные национализмом и фашизмом массы хорватов и боснийских мусульман, а представители мультинациональных компаний “процветающего Запада” - Клинтон, Коль, Мейджер, Ширак - главные организаторы кровавой бойни, и их сатрапы типа Туджмана и Изетбеговича. Именно поэтому и потерпели поражение на выборах 1996-1997 гг. ставленники агрессоров.