Борис Кагарлицкий - Сборник статей и интервью 2001г. v2
Что касается чеченских боевиков, то переговоры с ними вести приходится, но честно признаться в этом невозможно. Вот и придумывают всякие нелепицы вроде Масхадова, бронирующего билет в Малайзию. Живо представляю себе чеченского лидера, входящего в аэропорт «Шереметьево-2». Там на дверях уже висит его портрет в генеральской папахе и с подписью: «Их разыскивает милиция». В том же аэропорту в сувенирном магазине можно купить и игрушечного Масхадова в такой же папахе - рядом с оловянным императором Наполеоном и фельдмаршалом Кутузовым. Игрушечного Казанцева, впрочем, нет, видимо, не пользуется спросом.
Галлюцинации российского начальства, конечно, не уникальны. Джорджу Бушу-младшему вот уже вторую неделю мерещатся «умеренные талибы». На их поиски брошены лучшие силы разведки и дипломатии. И хотя обнаружить их пока не удается, чем больше будет проблем у администрации Соединенных Штатов в Афганистане, тем сильнее будет желание найти где-то в горах Гиндукуша этих загадочных существ. Они точно существуют, только пока прячутся. И рано или поздно они выйдут нам навстречу и разом решат все наши проблемы.
Некомпетентность - профессиональная черта современных политиков. А желание приврать вообще свойственно людям, не только облеченным властью. Гораздо опаснее готовность прессы совершенно серьезно, без каких-либо иронических комментариев тиражировать все эти галлюцинации. В Америке и Англии, где пресса привыкла относиться к политикам серьезно, разговоры об «умеренных талибах» все же вызвали сначала недоумение, а затем волну иронических комментариев. Напротив, в России, где ироничное отношение к политике, казалось бы, является частью культуры, пресса и телевидение повторяли официальную версию, старательно делая вид, что не замечают ее нелепости. При этом в идиотском положении оказывались уже не политики, а журналисты.
Видимо, в России действительно что-то меняется. Это примета новой - путинской - эпохи. Власть наконец заставила общество относиться к себе серьезно и уважительно. Если завтра кому-то из бюрократов померещатся тролли и гоблины на столичных улицах, пресса и это воспримет с пониманием.
Галлюцинации начальства - это не просто бред, а руководящее указание.
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ПУЗЫРЬ МЫ МОЖЕМ ПРИНЯТЬ ЗА ВОЗДУШНЫЙ ШАР
Существует некая закономерность: если деловая пресса и лидеры финансового мира называют какую-либо страну success story, (…) значит, именно здесь надо ждать неприятностей. Помнится, совсем недавно газеты были полны восхищенных рассказов про аргентинское экономическое чудо. Нам предлагали изучать и воспроизводить «аргентинскую модель». Сегодня страна находится на грани банкротства, безработица превратилась в национальное бедствие.
Чешскую Республику тоже называли образцом успешных реформ, пока там не возникли проблемы, после чего эксперты как-то сразу в этой стране разочаровались.
«Русское чудо»
Происходящее в России подтверждает общую закономерность. Краху 1998 года предшествовали восторженные отчеты западных экспертов, предрекавших наступление беспримерного экономического подъема. Зато после 1998 года те же эксперты вообще списали Россию как безнадежную страну, где реформы потерпели неудачу, царят коррупция и неэффективность. Естественно, сразу же после этого в России начался экономический подъем. Западным аналитикам потребовалось около двух лет, чтобы его заметить. Наконец, на третий год стабильного роста лидеры западного бизнеса признали Россию страной богатых возможностей (a land of opportunity) и в очередной раз констатировали, что реформы, оказывается, все-таки идут успешно.
Увы, и этот случай не стал исключением из правила: стоило России получить высокую оценку мирового бизнес-сообщества, как начали падать цены на нефть, правительство призналось, что сомневается в исполнимости только что принятого бюджета. Новый экономический кризис сделался реальной перспективой.
Проблема большинства экономических аналитиков состоит в том, что, как правило, они ничего не анализируют. Если дела идут хорошо, то нет смысла изучать конкретные причины успеха. Все дело в последовательном проведении неолиберального курса. Если возникают трудности, то необходимо констатировать, что курс проводился непоследовательно или недостаточно радикально. Причем никого не смущает, что одни и те же страны и правительства - будь то Чехия, Аргентина или Россия - поочередно называются то примером последовательного и эффективного либерализма, то образцом неэффективного бюрократизма.
В 1999-2001 годах никаких радикальных структурных преобразований в экономике России не произошло, просто упал обменный курс рубля, вскоре после чего подорожала нефть. Хотя, быть может, именно отсутствие реформаторских начинаний правительства было одним из условий пусть недолговечной, но все же стабильности и предсказуемости, без которых нынешний подъем был бы невозможен. С того момента, как поток нефтедолларов иссяк, структурные проблемы российской экономики снова встают во весь рост, но, что еще хуже, выясняется, насколько мало отношения к этим болезням имеет стандартный набор либеральных рецептов, находящихся в распоряжении правительства. Вновь в полном масштабе обнаружилась диспропорция между приносящими реальные доходы сырьевыми отраслями и полуголодной обрабатывающей промышленностью, обеспечивающей существование большей части населения. Оборудование стареет, инвестиций частного сектора катастрофически не хватает, государство само себя удалило из экономики, отдав важнейшие источники реальных средств в руки олигархов, а население слишком бедно, чтобы стимулировать производство своим спросом.
Корректировать бюджет правительству не впервой. Но экономический подъем последних лет стал возможен лишь потому, что у сырьевых монополий появились излишки средств, которые стихийно перераспределялись в пользу других отраслей. Люди стали получать зарплату, пусть очень маленькую, но хоть регулярно выплачиваемую. Именно поэтому подниматься начало все - от пищевой промышленности до книгоиздания. За три года у нас опубликовано столько хороших книг, что, похоже, издательства не только встали вровень с западными коллегами, но и наверстали упущенное за предыдущие годы. Начало возрождаться кино.
Теперь денежных излишков больше не будет, нефтяникам самим едва хватает, и все остальные отрасли, только-только почувствовавшие, что такое нормальная работа, возвращаются в изначальное полуживое состояние. Цены на газ следуют за ценами на нефть с опозданием на 6-8 месяцев. Это значит, что, если тенденция не переменится, нас ожидает полномасштабный кризис ближайшей весной. В лучшем случае протянем до очередного августа…
Русский пузырь
Экономический подъем в Америке конца 90-х сопровождался искусственным вздутием биржевых котировок. По мере того, как американский пузырь сдувался, российский накачивался. Только происходило это в соответствии с нашими национальными традициями. Российский мыльный пузырь был не экономическим, а политическим. Можно назвать его сильной «президентской властью», можно - «стабилизацией государства», «повышением управляемости». А можно просто - репутацией Владимира Путина. В сущности все это одно и то же.
В России огромный мыльный пузырь приняли за воздушный шар. Издали они и в самом деле очень похожи, но есть одно отличие: попытка вознестись к небесам на мыльном пузыре неизбежно кончается катастрофой. Надо отдать должное отечественной специфике: наш пузырь оказался на удивление прочным и долговечным. Но все имеет пределы.
Политическая монополия Кремля держалась на завышенных нефтяных доходах и вместе с ними уйдет в прошлое. Пузырь лопается, а корректировка рынка неизбежно приобретет форму кризиса власти.
Путину еще повезло. Его «политический медовый месяц» продлился не сто дней, как бывало у других президентов, а полтора года. Ибо все это время можно было ничего не решать по существу, занимаясь исключительно дворцовыми интригами и кадровыми перестановками, запугивая колеблющихся, наказывая личных врагов и поощряя старых друзей, - в стране и мире тем временем все шло своим чередом. И шло не так уж плохо, пока продолжалась инерция экономического подъема. Можно сказать, что администрация Путина смогла «прокатиться» за счет усилий, приложенных ранее правительством Евгения Примакова, и политики стран ОПЕК. Первый привел в чувство российскую промышленность, вторые подняли цены на нефть, перераспределив «излишек» долларов не только в свою пользу, но и в пользу России. Режим Путина к этому ровным счетом никаких усилий не приложил, но с удовольствием воспользовался результатами чужой работы.
Если бы не совпали эти два обстоятельства (да еще и дефолт 1998 года, понизивший рубль и сделавший нашу продукцию конкурентоспособной), о «российском чуде» говорить не имело бы смысла. С Примаковым расплатились, превратив его в политического аутсайдера с думским мандатом, а когда цены на нефть стали падать и страны ОПЕК попросили российскую власть об элементарной солидарности, в ответ они получили высокомерный отказ.
