Инна Соболева - Победить Наполеона. Отечественная война 1812 года
Александр Павлович стал императором в двадцать четыре года. В этом же возрасте Наполеон был произведён в генералы.
Адвокат из Аяччо Карло Буонапарте. Отец
Если в отношениях между российским императором Павлом и его наследником не было и намёка на теплоту и доверие, то Карло и Наполеоне Буонапарте связывала искренняя любовь. Беда только, что будущий император французов лишился отца очень рано и испытать в полной мере его влияние просто не успел. Но унаследовал от отца богатое воображение, романтическое (несмотря на внешний прагматизм) отношение к жизни, неотразимое обаяние (правда, Карло им просто лучился, Наполеон был обаятелен, только когда хотел).
Карло, как и его красавица жена, происходил из аристократической корсиканской семьи, но если такое происхождение на континенте располагало к праздности и высокомерию, на Корсике аристократы, как и простые крестьяне, были прочно привязаны к земле – она их кормила. Карло Буонапарте был убеждён и с самых малых лет внушил сыну: честь важнее денег, верность важнее эгоизма, а храбрость важнее всего на свете. Он не только декларировал эти убеждения, он неуклонно следовал им в жизни. И сын это видел.
То, что он приспособился к французскому правлению, нельзя считать грехом, да и правление это в первые годы было достаточно мягким. Кроме того, не стоит забывать, что, доверив именно Франции обучение и воспитание своего сына, отец (пусть и невольно) помог ему сделать первые шаги к славе и могуществу.
Карло без труда доказал свою принадлежность к аристократии, был внесён в сословную книгу французского дворянства и занял место в Корсиканских Генеральных штатах, а вскоре был избран членом Совета двенадцати дворян, который управлял Корсикой. Скромного адвоката стало трудно узнать.
Соседи теперь называли Карло не иначе как Буонапарте Великолепный. Не стоит предполагать, что причиной преображения Карло было честолюбие или что он больше всего заботился «о красе ногтей». Нет, он делал всё, что могло помочь обеспечить его детям достойное образование. Потому что из заработков, которые помогли выбраться из нищеты и даже нанять служанку в помощь Летиции, оплатить обучение хотя бы только старших детей было невозможно.
На помощь пришёл граф де Марбеф, которому французское правительство доверило управление Корсикой. Отправляя его на мятежный остров, министр внутренних дел просил: «Сделайте так, чтобы корсиканцы вас полюбили, и не упускайте ни одного повода сделать так, чтобы они полюбили Францию». Луи Шарль Рене де Марбеф справился с этой поначалу казавшейся невыполнимой задачей блистательно. Скоро представитель завоевателей сделался на острове своим человеком. А с Карло Буонапарте – подружился. К тому же – влюбился в Летицию. Называл её «самой поразительной женщиной в Аяччо». Роман был платоническим: Марбеф – человек порядочный, репутация Летиции безупречна.
Правитель острова искренне сочувствовал своим друзьям и предложил ходатайствовать перед королём о бесплатном обучении старших детей Буонапарте. Король разрешил! Начиналась новая жизнь…
В день Рождества (знаменательно, не правда ли?) Наполеон впервые ступил на французскую землю. Первое впечатление было ужасным: он не понимал, что говорят окружающие. Карло французским владел, так что переводил ему чужие слова, а главное – утешал растерянного, помрачневшего сына. Он и потом, когда сыну становилось совсем невмоготу среди чужих людей, умел найти слова, которые утешали его мальчика, помогали терпеть, работать – закалять волю.
Смерть отца стала для Наполеона страшной утратой. Он неотступно думал о том, что не успел что-то сказать отцу, о чём-то его спросить. Корил себя за то, что чем-то обидел… Он обожал мать, но всю жизнь не мог простить ей, что она заставляла его шпионить за отцом: тот любил иногда выпить с друзьями в каком-нибудь маленьком уютном кафе. После выпивки брались за карты. Играли на деньги. Когда Карло проигрывал, у Летиции не оставалось ни сантима на хозяйство. Вот она и посылала Наполеона посмотреть, не играет ли отец на деньги. Он шёл. Но угрызения совести мучили неотступно: что может быть отвратительнее шпионства, да ещё шпионства за отцом! Но и матери не мог отказать. Это было первым, но далеко не последним случаем, когда ему приходилось выбирать из двух зол… Когда отец умер, сын не мог простить себе, что всё-таки выполнял просьбы матери – предавал отца. Но было уже поздно: ничего не изменить, даже прощения не попросить…
Великая княгиня, потом – российская императрица Мария Фёдоровна, урождённая принцесса Вюртембергская София-Доротея. Матъ
В своё время поняв, что представляет собой Мария Фёдоровна, Екатерина полностью утратила к ней интерес. А напрасно. Невестка ведь не могла не передать детям свои черты. И передала… Достаточно вспомнить непреклонную жёсткость Николая Павловича или двойственность натуры Александра Павловича.
Рассказ о женской судьбе Марии Фёдоровны мог бы быть интересен и даже поучителен, но сейчас нас интересует преимущественно мать и отчасти – свекровь. Потому что её влияние на жизнь старшего сына, да и на жизнь страны было не просто велико, но несоразмерно положению вдовствующей императрицы. Подобное в истории случалось, но преимущественно в двух случаях: если вдовствующая государыня была настолько умна, что её царствующий сын искренне дорожил её мудрыми советами, или если сын просто очень любил свою мать.
Мария Фёдоровна выдающимся умом не блистала, и Александр это прекрасно понимал, трезво оценивал и своё интеллектуальное превосходство над матушкой (это было вполне объективно и к нарциссизму, в котором не без основания его упрекают, не имело ни малейшего отношения).
Особенной любви мать и сын друг к другу тоже не испытывали, притом что внешне их отношения выглядели безупречными. Но если бы даже Александр в детстве и юности обожал матушку, то что она с ним проделывала, когда он стал императором, просто не могло не разрушить это чувство.
После смерти Павла Петровича окровавленную рубашку мужа она держала в специальном ларце, который всегда был у неё под рукой. Так вот, когда ей нужно было что-то получить от сына, она приглашала его к себе, ставила на стол ларец, открывала его и обращалась к императору с очередной просьбой. Надо ли удивляться, что отказа она не знала. Надо ли удивляться, что каждый раз после такого демарша матери Александр приходил в отчаяние.
Он постоянно носил на сердце этот груз: пусть невольно, пусть не желая такого страшного исхода, он ведь всё-таки содействовал заговорщикам. Но это он знал, что не желал отцу смерти. Мать этого не знала, а если бы и знала, не признала бы никогда. Ведь признать значило потерять возможность управлять сыном-императором. Чтобы получить право самовластно управлять сыном, а значит – Россией, она была готова на всё.
Кроме желания властвовать матушка молодого императора Александра безмерно дорожила репутацией щедрой, несравненной благотворительницы. Чтобы поддерживать эту репутацию, нужно было постоянно тратить немалые деньги, а значит, отказывать себе хотя бы в чём-то. К этому она не была готова. Следовательно, сын должен давать столько денег, чтобы ей не приходилось жертвовать ничем. И он давал… Хотя ежегодно требовала она на личные нужды сумму несообразную: миллион рублей. Это больше, чем составлял в начале XIX века бюджет столицы Российской империи.
Сегодня мало кто знает, что война с Наполеоном и восстание декабристов – в большой степени плоды интриг Марии Фёдоровны. Но об этом чуть дальше.
Скажу только, что в дни войны, когда русские матери, и крестьянки, и аристократки, пусть с болью, но благословляли своих сыновей на защиту Отечества, для неё самым большим счастьем было то, что младшие сыновья ещё не достигли возраста, когда долг повелевает каждому мужчине взять в руки оружие. Весной 1815 года до Петербурга дошла весть о бегстве Наполеона с острова Эльба и его высадке на французском берегу. Война в Европе возобновилась. Теперь Марии Фёдоровне пришлось отпустить в действующую армию всех четверых сыновей. Она истово молит Бога сохранить ее детей. В армию отправились четверо, но матушка молится за троих. Константина почему-то не упоминает… К тому моменту, когда под Ватерлоо судьба Наполеона была решена окончательно, её младшие сыновья ещё не успели добраться до поля сражения. Теперь можно было посвятить себя главной цели: добиться от среднего сына (которого она, заметим, не просила возвратить) официального отречения от права на трон. Ей это удаётся. Она счастлива: место нелюбимого Константина занимает обожаемый Николай!
Тут бы и объявить подданным, что теперь Николай Павлович – законный наследник престола. Существует мнение, что объявлять об этом не хотел Александр. Якобы он, нерешительный, подозрительный, осторожный, опасался, что у Николая не хватит терпения ждать, что он способен повторить то, что сделали с их отцом и дедом. Но чем внимательнее изучаешь документы последних лет царствования Александра I, тем меньше доверяешь этому широко распространенному мнению. Это – интрига Марии Фёдоровны. Она знала, как относится гвардия к её Николаше, и не хотела объявлять заранее, что он станет следующим императором, – боялась.
