Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011
Примерно то же слышим и о Мерецкове: «К сентябрю (то есть в конце августа), когда вермахт рванул(!) к Москве (надо бы уточнить: «захлёбываясь кровью». - В.Б.), его освободили и направили командующим Волховским фронтом». Поверить, что в деле Мерецкова, как и в делах Рокоссовского, генерала Горбатова, конструкторов Туполева, Королева и других, несправедливо арестованных, просто разобрались, установили их невиновность и освободили, - поверить в это Пивоварову не позволяют его лакейский ум, трусливая душа и финансовые интересы: за правду кто ему заплатит – Пушкин? А ведь следствие по делу хотя бы Рокоссовского прекращено было в марте 1940 года и тогда же, а не в критический час войны, он был освобождён и поехал с семьёй отдохнуть в Сочи. Там у него на животворном солнышке выросли новые пальцы на ногах, от полоскания морской водой - новые зубы, появился и новый глаз, правда, неизвестно как и откуда, возможно, Бог послал звезду с небес. И вскоре в полном блеске мужской красы молодой генерал возглавил 19-й механизированный корпус. Таким и узнала его Валентина Серова. Ах, встретить бы ему в Сочи на пляже, а ещё лучше - в море Пивоварова, который ведь умеет плавать только в море лжи! Вот такие пловцы и упекали в тюрягу помянутых выше честных людей...
Но пловец настаивает: сразу после «мясорубки» генерал Мерецков рванул на Волховский фронт! Это очень интересно, ибо Волховский-то ни в августе и сентябре, ни в октябре и ноябре не существовал, он был создан только 17 декабря 1941 года. Где же пропадал командующий три с половиной месяца? Наш вопрос не смутит теле-Трындычиху: «Как где? Как Рокоссовский, приходил в себя, лечился после мясорубки, вставлял зубы, менял рёбра, зашивал мочевой пузырь!».
Но всё-таки кому, когда Берия сделал помянутое признание о мясорубке? Он что, дурак был? Это очень напоминает ходячую байку, будто Берия же на трибуне Мавзолея признался – и нашёл, кому! - Молотову, что смерть Сталина – дело его рук. Где это видано, чтобы люди добровольно, безо всякой нужды признавались в тяжких преступлениях!
Как и в первом фильме, Пивоваров подыскал себе подручных. Некоторые из них производят странное впечатление. Вот старичок по фамилии Чеков жалуется: «Нас погнали в наступление...» Дорогой, а ты ожидал приглашения? Дескать, господа, не изволите ли прогуляться в атаку? А мы вам тут пока шашлычок пожарим. В армии, на войне – ты просто забыл, братец, - всё делается по приказу. Приказ дан – деваться некуда, надо его выполнять.
Есть и другие подручные, о которых скажем позже, но главный из них - некий обер-фельдфебель Георг, фотограф Жора, сумевший улизнуть от карающего меча Красной Армии. Он вспоминает, во-первых, о том, как плохо питались русские и как прекрасно кормили их, оккупантов: суп с мясом, свиная тушенка, рыба, шоколад. Даже шоколад... Ещё бы! Ограбили всю Европу от Франции до Норвегии, от Роттердама до Смоленска... Но вот вопрос: что ж они под ударами голодной Красной Армии при столь отменном питании так позорно обшоколадились в мае 1945-го?
И ещё: «У нас были большие потери, но у русских гораздо больше. А ведь у них было преимущество в живой силе в 20 раз». Хорошо. А сколько было русских? Гаврик разевает рот: «В окружении оказалось около 100 тысяч». Значит, немцев было всего 5 тысяч, т.е. меньше, чем полдивизии. Прекрасно. Однако снова, как из пустой пивной бочки, раздаётся голос: «За шесть месяцев операции Вторая ударная потеряла только убитыми 150 тысяч человек и десятки тысяч (допустим, 50 тысяч. -В.Б.) при попытке прорыва из окружения». Только убитыми! Да ведь раза в три больше было и раненых. И как же это могло быть, если окружили-то 100 тысяч? Может, слали и слали подкрепления? Нет, говорит, обещали подкрепления, но коварно обманули - не прислали. Значит, из 100 тысяч убили 150+50 тысяч и ранили тысяч 500-600 исключительно благодаря русской бездарности и немецкому мастерству помянутых 5-ти тысяч нибелунгов. Это очень похоже (и даже превосходит) на открытие Солженицына и его супруги: большевики расстреляли столько народа, что некому было и фашистов разбить, а потом и восстановливать страну. Сделали это инопланетяне с помощью Александра Исаевича, Натальи Дмитриевны и их трех сыновей.
Фотограф Жора рассказывает, как дело было: по снежному белому полю без маскхалатов они шли и шли на нас, шли и шли, а мы их косили и косили из пулемётов, косили и косили. В прежнем фильме такой же недобитый фриц вещал нам то же самое о нашей коннице, а этот – о пехоте. Пивоварову то и другое любо, он еще присовокупляет: «А оружие было только одно – крик «Ура!». Писатель Гранин добавлял: ещё вилы и косы. Но слова эти звучат на фоне советской фронтовой кинохроники, где мы видим бегущих в атаку по снежному полю солдат. Да, они кричат «Ура!», однако – все в маскхалатах с винтовками и автоматами. Как же это понимать, чучело энтэвешное?А потом даётся немецкая кинохроника об итогах сражения: «Взято в плен 202 тысячи солдат, 649 единиц оружия, 171 бронемашина, 2904 автомата, много пусковых установок, гранат, пистолетов и другой техники». Тут пропасть вопросов.
Значит, в армии-то Второй ударной было совсем не 100 тысяч человек, а 150 тысяч убитых + 500(600) тысяч раненых + 202 тысяч пленных, т.е. что-то под миллион, так? И оружием-то было не только «Ура!», а вон сколько самой разной боевой техники. Однако почему при без малого миллионе бойцов оказалось всего лишь около 3,5 тысяч единиц оружия? А с другой стороны, откуда так много бронемашин – зачем они были нужны и что могли делать в гиблой лесисто-болотистой местности? И опять - никакой попытки как-то увязать уничтожающие друг друга данные, придать им правдоподобный вид. Не соображает, что фильмы о войне ставить - это не пиво варить.
По данным известной книги «Гриф секретности снят», в Любаньской операции, т.е. во 2 ударной, 4 и 59 армиях Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта наши живые силы составляли 308 367 человек. Безвозвратные потери, т.е. убитые, умершие от ран на этапе эвакуации, пропавшие без вести и пленные, – 95 064 человека. Безвозвратные потери при выходе их окружения через Мясной Бор – 54 774 человека (с.225). Потери ужасные...
Кроме фашистского недобитка взял черноголовый маэстро в помощницы себе старушку по имени Изольда, падчерицу, как говорит, погибшего в окружении солдата. Она озадачивает с первых слов. Когда, говорит, дядя Наум погиб, мы с мамой перестали получать офицерский паёк. Какой паёк? Семьи военнослужащих никаких пайков не получали. Сдвиг по фазе?
А в конце фильма мы услышали от бабуси Изольды: «Командование отдельных подразделений, зная, что вывезти всех не могут, закладывали взрывчатку под вагонетку с ранеными на узкоколейке и взрывали». Этого не выдержал даже стоящий рядом поисковик Александр Орлов, он сказал, что решительно не верит этому. А на лице его было написано: «Полно врать-то, бабуся! Смотри, сама взорвешься».
Нечто подобное откровениям Изольды мы слышали ещё от забытого академика Сахарова. Этот Тристан в своё время заявил, что в Афганистане наши самолёты расстреливали взятых афганцами в плен советских солдат. Ему тогда на Съезде народных депутатов наши афганцы устроили выволочку. «Откуда взял?» - «Слышал по радио» - «По какому радио?» - «Не помню» - «Где это было?» - «Не знаю» - «Когда было?» - «Забыл...» Но Изольда Пивоваровна не забыла покойного Тристана, продолжает его дело.
А вот какие данные приводит по госпиталю № 21185 за июнь 1942 года (последний месяц боёв) В.А. Кузнецов, всё видевший своими глазами: «Раненых и больных поступило 1020 человек. Умерло только 23 человека» (с.216). Остальных бабка Изольда взорвала.
Да, большие потери, тяжелое поражение, но борьба-то была. Ссражались наши воины или смиренно ждали вражеской пули, снаряда, бомбы? По фильму получается, что только смиренно ждали погибели. Ах, пустозвон! Ведь даже немцы изумлялись нашей стойкости. В.А.Кузнецов приводит, например, ставшую известной после войны запись в дневнике немецкого офицера Рудольфа Видемана:«Наша авиация работает здорово. Над болотом, в котором сидят Иваны, постоянно висит облако дыма. Наши самолёты не дают им передышки. А они всё же не сдаются в плен. Пусть дохнут в этом котле». И это тоже в июне, уже в конце трагедии.
И не только не сдавались, но и наносили тяжелый урон врагу, брали пленных. Так, рядовой Франц Шольц, взятый в плен 30 апреля 1942 года, показал: «505 и 506 пехотные полки из-за потерь объединили, они имеют один штаб и одного командира. 291-я пд так обескровлена, что в батальонах осталось не более 100-120 человек» (с.78). Впрочем, тогдашний пленный и о питании говорил нечто совсем иное, чем фотограф Жора, друг Пивоварова:«В день дают 250 грамм хлеба и 250 грамм эрзац-колбасы» (с.79) Видимо, фотограф был на особом «спецпайке», может быть, генеральском, потому и силы сохранил, и выжил, и улизнул.
