Валентин Пруссаков - Так говорил Саддам

Принц Халед ибн-Султан, Саудовская Аравия (из книги «Воин пустыни»).

Война в Персидском заливе не была обычной войной, а являлась крестовым походом, в котором широко использовалось оружие массового поражения и разрушения. То есть это была грязная война. Ей предшествовали и ее сопровождали кампании по дискредитации, направленные лично против президента Саддама Хусейна. Но этот лидер представляет не только самого себя и является не только президентом Ирака, — на самом деле Саддам Хусейн олицетворяет новое поколение лидеров и революционеров, мстящих и ненавидящих все коррумпированные элементы и самовластие, укоренившиеся в существующей мировой капиталистической системе — системе англосаксов и империалистических и сионистских режимов…

Президент Саддам Хусейн представляет собой более прогрессивный этап периода цивилизационного возрождения и независимости, в котором категорически отрицается господство притесняющего меньшинства над огромным большинством.

Генерал К. Константинидис, Греция.

Война в Заливе — это прямая война на уничтожение и ясный показатель морального банкротства США и их союзников. Как еще объяснить разрушение целого государства во имя чисто материальных интересов? Но хотели они этого или нет, а популярность Саддама Хусейна в мире лишь возросла с момента войны и по сегодняшний день. Поскольку в целом он воплощает надежду обездоленных и нуждающихся, тех, чье дело справедливо и которые обмануты системой «больших аллигаторов» — капиталистической системой, со всей ее чудовищностью, гнусностью и пренебрежением к человеку и гуманности.

Норман Мейлер, американский писатель.

Мудрость и дальновидность борца и вождя Саддама Хусейна, и особенно в войне в Персидском заливе, выявилась в абсолютной вере в Аллаха. Он поднял знамя с надписью «Аллах акбар», воплощающее победу ценностей добра, благочестия, терпимости и духовной чистоты, далеких от материальной сущности этой преходящей эпохи.

Ихсан Сейкапь, исламский деятель (Бельгия).

В благородном национальном лидере Саддаме Хусейне меня привлекают такие черты, как мужество, высокая принципиальность, выдержка в отношении бедствий, гордость за свой народ и нацию. Эти качества начали исчезать из нашего мира, ставшего абсолютно материальным. В то же время в условиях войн, конфликтов и очагов напряженности мир для своего избавления от опасностей крушения, анархии, разлада и рассыпания на кусочки нуждается в принципиальных руководителях, национальных подходах, имеющих духовные и гуманистические черты. Саддам Хусейн — лидер для всех национальных возрожденческих движений в мире, и наше движение в Японии — это национальное движение, имеющее широкую народную основу и использующее национальную мысль покойного вождя-основателя Мишеля Афляка и его верного ученика Саддама Хусейна.

К. Уно, председатель Движения национального возрождения (Япония).

Саддам значительно больше чем политик, полководец и лидер. Он — святой. Ибо явлен в мире, где предельно и открыто сразились Добро и Зло. Природное, человеческое, божественное, предполагающее цветущее многообразие мира И «машинное», бесчеловечное, сатанинское, отрицающее цветущую красоту истории, свободный выбор народов. В этой космической схватке, в «вольтовой дуге» мироздания Саддам Хусейн сражается за Бога против Шайтана, за человека против машины, за историческое творчество против диктатуры звездно-полосатого фашиста. И эту святость чувствует мусульманин-араб, католик-француз, лютеранин-немец, православный русский, конфуцианец-китаец, буддист-индус. Это ощущение космической битвы выводит на улицы мировых столиц миллионные демонстрации. Это присутствие святости заставляет молиться за Саддама в мечетях, церквах и пагодах.

Александр Проханов, русский писатель

Саддам в материалах российской прессы

Сергей Плеханов Чего хотел Саддам Хусейн?

Арабов понять было легко, ум их был подчинен тем же законам логики, как и наш. и не было ни основания, ни оправдания, кроме нашей лени и невежества, считать их непонятными и трудно разгадываемыми и оставлять их неисследованными.

Мы часто слышим, что живем в эпоху крушения последних империй. Но то же самое могли сказать о своем времени те, кто пережил Первую, а затем и Вторую мировую войну. Однако одновременно с гибелью Российской, Германской, Османской, Австро-Венгерской империй возникали государства, подобные Югославии и Чехословакии, которые несли в своем генетическом коде имперскую идею. Размеры страны при этом значения не имеют. Ведь Рим стал империей не тогда, когда раскинулся на половину ойкумены, а тогда, когда овладел территорией в несколько российских уездов — после захвата Этрурии. Любое государственное образование, включающее несколько наций и использующее для оправдания их сожительства некую универсальную идею, является империей. Идеи — от мессианской до прагматической (вроде цивилизаторского бремени белого человека) — являются тем цементирующим материалом, с помощью которого к первоначальной постройке присоединяют новые этажи, галереи и клетушки (статус зависит от условий присоединения). Возведенные на хлипком фундаменте, скрепленном жидким раствором панславизма, мини-империи славян Южной и Центральной Европы развалились при первом же испытании (германское нашествие), и даже вторичное их объединение под знаком серпа и молота не смогло искупить первородного греха. Зачатые по расчету, малые империи рассыпались в одночасье, едва родителям, изнуренным старческими недомоганиями, стало не до них. Стоит ли сомневаться, что подобная судьба ожидает и созданную стараниями Запада Боснию и Герцеговину — это государственное образование не имеет даже подобия цементирующей идеи.

В числе государств, созданных по замыслу тех, кто перекраивал карту мира после Первой мировой войны, оказался Ирак. Страны с таким названием никогда не существовало — название пошло от географического понятия Ирак (по-арабски «земля по берегам») арабский, то есть населенные арабами земли по берегам двух великих рек Ближнего Востока — Тигра и Евфрата. Три вилайета Османской империи — Мосульский, Багдадский и Бассорский — вошли в новое образование. Правда, за четверть века до описываемых событий британцы организовали переворот в части Бассорского — шейх Кувейта Мухаммад ибн-Сабах, признававший власть Турции и числившийся турецким уездным начальником, пал жертвой заговора своего младшего брата. Правителем стал его убийца Мубарак, ставленник Англии, который в 1899 году заключил с последней тайное соглашение о протекторате. Заложенная британцами мина взорвалась почти через сотню лет, что стоило нескольких сот тысяч жизней. Но никому не пришло в голову взыскать ущерб с опытного минера. Крайним стал тот, кто дерзнул возвратить отбившийся от рук уезд в лоно родного вилайета, дабы умножить богатство страны, и так считающейся жемчужиной арабского мира. Советский арабист Р. Андреасян писал в книге «Нефть и арабские страны»: «Пожалуй, наиболее гармонично среди арабских стран наделен экономическими ресурсами Ирак. Здесь сочетаются первостепенные по значению запасы нефти, природного газа и серы с двумя полноводными реками при наличии немалой территории и довольно многочисленного населения. Только в связи с разорительной войной Ирак был вынужден прибегнуть к импорту рабочей силы».

Но опыт «собирания земель» оказался неудачен, и одно время казалось, что скроенная версальскими портными страна вот-вот расползется на куски, как случалось это со многими другими, пережившими военный разгром. Однако государство пережило политический шторм, и когда тучи рассеялись, оказалось, что штурвал находится в тех же крепких руках, что направили страну навстречу «буре в пустыне». Тогда многие стали задаваться вопросом: на что рассчитывал кормчий, вводя во многом уязвимое судно в штормовую зону? Быть может, никакой лоции перед ним не было и он правил на авось?

Говоря о Саддаме Хусейне, нередко подчеркивают его авантюризм и слабое понимание расстановки сил вне Ирака, что будто бы и приводило его к поражениям. А предпринятые им военно-политические акции объясняют импульсивностью его натуры. Но вся история его становления как политика говорит о том, что Саддам умеет правильно определять цели и продумывать пути их достижения. Да и известные по разным, вполне авторитетным свидетельствам, черты его характера заставляют усомниться в том, что «он, мятежный, просит бури» как своего рода азартный игрок. Напротив, в его политическом мировоззрении просматривается своеобразная архитектура, в его действиях как внутри, так и вне страны улавливается определенная логика. Другой вопрос, совпадает ли природа этой логики с привычной западному сознанию…