Владимир Соловьев - Русский вираж. Куда идет Россия?
Михаил Горбачев, отвечая на вопрос, чем отличается государственный деятель от политика, неоднократно говорил: «Государственный деятель думает о будущем страны, о перспективах, а политик — о следующих выборах». Но пока ты думаешь о перспективах страны, тебя на очередных выборах просто выкидывают, и ты продолжаешь думать о будущем страны уже на пенсии.
Действительно, один из минусов демократии в том, что она дискретна — каждые четыре, пять или шесть лет надо избираться. А пока ты думаешь о тридцати— или пятидесятилетнем тренде развития государства, ты с легкостью проигрываешь выборы, потому что надо было думать и действовать популистски. Чтобы сгладить этот недостаток демократии, нужна мощная элита, которая будет поддерживать тот или иной тренд. В этом смысле очень хорошо работает американская модель: меняется лидер, но сохраняется истеблишмент, которому по большому счету все равно, кто заседает в Овальном кабинете.
Ситуация с Крымом наглядно показала, как важно чутко улавливать тенденции и вовремя использовать образовавшиеся шансы. Положа руку на сердце, авторы книги могут уверенно сказать — безотносительно наличия или отсутствия у них симпатии к президенту Путину, — что в учебниках истории через сто лет о нем будет написано, что он соединил разделенный русский народ. А в альтернативном варианте говорилось бы, что Путин не воспользовался ситуацией и упустил уникальный шанс. Вот и всё. Все детали со временем уйдут из памяти. Все случайные политики, пришедшие к власти в Киеве и в Крыму, забудутся. Останется только главное. Есть глобальные исторические тренды, которые не преодолеть, — если встать на их пути, они просто снесут тебя, как лавина.
Безусловно, то, что произошло в Крыму, — это своего рода размен. Путин хорошо понимал, что если бы он не отреагировал, то скорость, с которой «майдан» пришел бы в Россию, поставила бы под сомнение его возможность дожить спокойно даже до конца избирательного срока, и в истории он остался бы вторым Горбачевым. Он прекрасно отдает себе отчет в том, что, жертвуя сегодня хорошими отношениями с Америкой и блоком НАТО, он существенно продлевает себе политическую жизнь — по крайней мере, рисует новые возможности и в историю входит уже совсем по-другому.
Отношения с Америкой, Европой и НАТО, конечно, очень важны, но, в конце концов, это лишь вопрос тактики. Все тактические просчеты можно скомпенсировать со временем. Но нельзя ничем загладить потерю уникальной ситуации, которая в следующий раз может сложиться еще лет через 50, — шанса вернуть себе большой кусок русской территории, прославленный и в битвах, и в мирной жизни, землю абсолютно легендарную с точки зрения российской истории. Можно как угодно относиться к Путину — но появившимся шансом нельзя было не воспользоваться.
В истории бывало всякое, и народы в силу разных обстоятельств оказывались разделены — но ни один народ еще не был разъединен навсегда. Объединение неизбежно — в противном случае народ ждет рассеяние и, в конце концов, уничтожение. Это очень хорошо понимает Китай, осуществляющий сейчас постепенное освоение некогда отделившихся островов.
Именно поэтому, нравится это кому-то или нет, рано или поздно вновь станет единой Корея, несмотря на то что ни Китай, ни Япония, ее ближайшие соседи, в этом, мягко говоря, не заинтересованы, и их подход в определенной степени тактически разделяет и Америка. Действительно, чрезвычайно развитая, с хорошо работающей экономикой Южная Корея, к которой, говоря очень упрощенно, добавится огромная армия Северной Кореи и ее же атомное оружие, может создать серьезную проблему для всего мирового сообщества. Но так или иначе, это объективная тенденция, и мы по большому счету можем только обсуждать детали — попадают те или иные политики в тренды или нет.
Интересно, что мало кто всерьез поднимает этот вопрос, когда речь идет о Крыме. Но поскольку до 1954 года, когда Крым был передан Украине, он являлся частью России, происходящий процесс, бесспорно, является воссоединением — не разделенной территории, а разделенного народа. Представляется, что следствием ситуации с Крымом может стать определенное усиление ощущения моральной правоты именно русского народа — не в шапкозакидательском, патриотически-националистическом, а в хорошем смысле слова. Все-таки Россия впервые после распада СССР получила шанс создать государство с титульной нацией, формально имеющей большинство. Что крайне любопытно, поскольку русские не были большинством даже в Российской империи.
Но есть и бесспорные проблемы. Крым — это конфетка с начинкой, и эта начинка очень серьезна и очень опасна. Мы имеем в виду 300 с лишним тысяч крымских татар, которые, безусловно, являются коренным населением полуострова. При этом у них сложные отношения со всеми, в том числе и российскими татарами, это совершенно другой народ, абсолютная вещь в себе. В советское время крымские татары вошли в число репрессированных народов, они этим очень и очень обижены, так что большой веры в «Белого царя», в Москву, у них нет.
Плюс к тому они сильно подвержены идеям радикального ислама. Так, в Крыму на протяжении многих лет действовала «Хизб ут-Тахрир», которая запрещена на территории России. Крым служил перевалочной базой для боевиков во время чеченской кампании, а по некоторым данным, до 400 боевиков из числа радикально настроенных крымских татар воевали в Сирии.
Татары владеют существенной частью серединной части Крыма — там их земли, их поселки, они осуществляли там самозахват земли на протяжении многих лет. На побережье татары никогда не выходили — оно не особо их интересовало. Они занимаются сельским хозяйством, строят дома. Есть ощущение, что многие из них даже продолжают кочевой образ жизни. Как бы то ни было, для России все это богатство создает серьезные проблемы, хотя нельзя не отметить немалый опыт, накопленный, в частности, в Чечне Рамзаном Кадыровым, в выяснении отношений с радикальными направлениями ислама.
Кроме того, в последние годы, будучи в составе Украины, Крым являлся территорией, на 60 % субсидируемой из Киева, и России придется взять на себя эту экономическую ношу. Одно из решений — перевод города Севастополь в подчинение непосредственно Крыму, и те примерно 100 миллионов долларов, которые Россия платила Киеву за аренду, будут поступать в распоряжение крымских властей. Этого будет более чем достаточно.
Тем более нельзя забывать, что Крым — это великолепная курортная зона, поэтому за счет туристов при грамотной организации дела можно хорошо пополнить бюджет. Что любопытно, крымский город Ялта — это единственное место на территории бывшего СССР, где была и есть до сих пор улица, названная именем президента Франклина Рузвельта. Она расположена в центре города и получила название в память о встрече Большой тройки в Ливадийском дворце под Ялтой. Там до сих пор сохранились советского вида жестяные таблички с козырьком — «улица Рузвельта», и тут же «улица Ленина».
Весна или новый ледниковый период?
Новый мир, новые порядки
Трудно сказать, насколько далеким от политики гражданам заметно, как ускорилась динамика политических процессов в мире. Сколь быстро происходят сегодня изменения в глобальных трендах и перестановке сил на мировой арене. Как быстро меняются ориентиры и приоритеты развития, соотношения выгод и потерь какой-либо страны в той или иной международной ситуации. Мировой политический процесс сегодня набрал такую скорость, какой не было, наверное, еще никогда в истории человечества.
Причин много. Они коренятся, с одной стороны, в беспрецедентной глобализации финансовых и информационных рынков, рынков сбыта товаров и трудовых ресурсов, заметном сужении и размывании многовекового суверенитета государств, трансформации дипломатии, участие в которой все активнее принимают внешние силы — от гражданского общества и бизнеса до спецслужб и СМИ, всеобщем ослаблении исполнительной власти и традиционных политических институтов. С другой стороны, это ускорение связано с окончательным освобождением мира от ограничений и противовесов, которые в период холодной войны сдерживали, загоняли вглубь или замораживали многочисленные процессы в разных странах, не давая им проявиться в реальности, ибо это противоречило интересам и намерениям двух сверхдержав, монопольно контролировавших тогда мир, а также устойчивому балансу сил, характерному для того периода.
Сегодня эта тугая пружина начинает разворачиваться в полную силу, сметая наши представления о мировой системе и основах ее функционирования, еще недавно казавшиеся незыблемыми. Робкие попытки установить новые правила игры и международные законы почти сразу становятся опять неадекватными. Государствам так или иначе приходится отказываться от договоров, которые они еще недавно подписывали, будучи уверенными в их необходимости и полезности. Политики и военные оказываются в тупике — традиционные представления о союзниках, противниках, о способах обеспечения национальной и глобальной безопасности и т. д. на глазах переворачиваются с ног на голову.
