Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №18 от 03.05.2011
Чувства тех, кто предлагает вешать черноголовых, понять можно. И то сказать, уж так говорящая голова нахваливала немцев и так поносила Красную Армию, словно война ещё идёт, а он служит заместителем Геббельса и уверен в победе Германии. Добрался даже до нашего знаменитого автомата ППШ: ну что это, хихикал он, за оружие? Его, мол, зарядить – целая история. Конечно, рукам, которые в жизни ничего тяжелей карандаша и вилки не держали, это непосильный труд, тем более с первого раза, а второго-то и не было. Но у нас другие руки... А подумал бы хоть о том, с какой стати этот автомат изготовлялся миллионами штук и стал на войне нашим самым массовым стрелковым оружием. И за что его конструктор Георгий Семёнович Шпагин (1897-1952) ещё в 1941 году получил Сталинскую премию, потом был награждён тремя орденами Ленина, Красной Звезды и даже, словно полководец, - Суворова 2-й степени, а в конце войны стал Героем Социалистического Труда.
Я тогда спросил Пивоварова, хоть понимает ли он, какая разница между ППШ и ППЖ? Теперь, оказывается, понимает, но не всё: ППЖ, говорит, «были только у старших офицеров». То есть это как бы полагалось всем старшим офицерам по штату. А высшим? А средним? А младшим? Ни боже мой. Ах, дубина стоеросовая! Константин Симонов, лучше многих знавший войну, писал:
На час запомнив имена -
Здесь память долгой не бывает -
Мужчины говорят: «Война!»
И наспех женщин обнимают...
Да, бывало и так. А нередко случалось и совсем по-другому. У нас был начальником РСБ техник-лейтенант Иван Михайлин, 1923 года рождения. Однажды обнял он вроде бы наспех военфельдшера Тамару Гусеву... ППЖ?.. А оказалось - на всю жизнь. И Коля Торгашов совсем не старший офицер, а всего-то сержант, ровесник Михайлина, обнял наспех повариху Аню Карпенко... ППЖ?.. И она так в этих объятьях до смерти его в 1984 году и осталась. А старший сержант Иван Тендерук положил глаз однажды на телефонистку Клаву Поповкину, и тоже – до самой его смерти не сводил глаз-то. А с Клавой, с Клавдией Трофимовной, мы и ныне дружим. И смеемся над квакающим олухом царя небесного, не имеющим никакого представления, как сложна и многообразна жизнь, не знающего даже того, что ведь на войне была в основном молодежь в комсомольском возрасте. Пора любви! В основном молодежь и разгромила восхищающих его фрицев, она и спасла родину.
Есть у Симонова ещё написанное в 1943 году на фронте по живому факту «Открытое письмо женщине из г. Вичуга»:
Я вас обязан известить,
Что не дошло до адресата
Письмо, что в ящик опустить
Не постыдились вы когда-то.
Поэт пытался пристыдить. Сейчас взывать к стыду и совести таких, как Пивоваров, способен только товарищ Зюганов. Этот черноголовый мало того, что не постыдился запустить по ТВ своё «письмо», но ещё и уверен, что презентовал подарочек и фронтовикам, и всему народу. Бульварная «Российская газета» так и оповещала всех, всех, всех об этом «письме»: «Ко Дню защитника Отечества НТВ покажет новую документальную драму Пивоварова...» Драматург!
Ваш муж не получил письма,
Он не был ранен словом пошлым,
Не вздрогнул, не сошел с ума,
Не проклял всё, что было в прошлом.
Когда он поднимал бойцов
В атаку у руин вокзала,
Тупая грубость ваших слов
Его, по счастью, не терзала.
Когда шагал он тяжело,
Стянув кровавой тряпкой рану,
Письмо от вас покуда шло,
Ещё, по счастью, было рано.
Когда на камни он упал
И смерть оборвала дыханье,
Он всё ещё не получал,
По счастью, вашего посланья.
А «письмо» черноголового дошло до адресата, мы, чье дыханье смерть ещё не оборвала, получили его.
Могу вам сообщить о том,
Что, завернувши в плащ-палатки,
Мы ночью в сквере городском
Его зарыли после схватки.
Стоит звезда на жести там
И рядом тополь – как примета...
А, впрочем, я забыл, что вам,
Наверно, безразлично это...
Я не хочу судьёю быть,
Не все разлуку побеждают,
Не все способны век любить, -
К несчастью, в жизни все бывает.
Но как могли вы, не пойму,
Стать, не страшась, причиной смерти,
Так равнодушно вдруг чуму
На фронт отправить нам в конверте...
Поистине, чума в конверте, как и в этом фильме... А стихотворение большое и, надеюсь, даже пивоваровым понятно, чем оно было вызвано, но последние строфы всё-таки приведу:
Живите, не боясь вины,
Он не напишет, не ответит.
В ваш город возвратясь с войны,
С другим вас под руку не встретит.
Вины-то он не боится, но ответ наш получит.
Лишь за одно ещё простить
Придётся вам его - за то, что
Наверно, с месяц приносить
Ещё вам будет письма почта.
Уж ничего не сделать тут -
Письмо медлительнее пули.
К вам письма в сентябре придут,
А он убит ещё в июле.
О вас там каждая строка.
Вам это, верно, неприятно -
Но я от имени полка
Беру его слова обратно.
Примите же в конце от нас
Презренье наше на прощанье.
Неуважающие вас
Покойного однополчане.
Мне кто-то говорил, что Пивоваров родом как раз из Вичуги. Не матушке ли его писал Симонов? Не там ли научился он «чуму в конверте» конвертировать в «чуму на экране»...
Настойчивость и смелость, с коими черноголовый являет нам свою тупость, просто загадочны. Заявляет, например, что Вторая ударная «слишком глубоко ушла в немецкий тыл». В какой тыл? Перед армией всегда была линия немецкого фронта. Рейды по немецким тылам совершали главным образом такие силы, как кавкорпус Героя Советского Союза генерала П.А. Белова да партизанское соединение дважды Героя, секретаря Черниговского обкома ВКП(б) А.Ф. Федорова. Черноголовый не знает даже, что такое тыл, что такое фронт, а лезет с поучениями да разоблачениями...
Вот после штатных ППЖ толкует ещё о «спецпайках» в армии. Его негодованию нет предела:«Спецпаёк был тем больше, чем выше звание или статус». Правильно. Но чего визжать-то? Ведь так всегда и везде, в шарашкиной конторе НТВ - тоже. Сравни свой «спецпаёк», что получаешь, сидя в мягком кресле перед камерой с чужими словами во рту, и бедолагу Сергея Малозёмова, которого, как волка, только ноги кормят. Внял? Теперь сравни свой «спецпаёк» с тем, что гребёт твой начальничек Кулистиков. Его «спецпаёк» – о-го-го!
С другой стороны, вот Ольга Шувалова. Кто такая? Чья ППЖ? Какой статус? Оказывается, безработная, но – родственница вице-премьера. И что мы видим? В прошлом году её «спецпаёк» составил 642 миллиона рублей («Советская Россия», 26.2.11). Чего молчишь, трибун? Вот о чём вещать-то надо.
Это был очень характерный пример для пивоварцев. Во всём мире существуют факты, обстоятельства, которые при желании можно представить как совершенно несправедливые. Да, во всём мире люди получают «спецпайки» в зависимости от своего статуса. Но как же так? Это противоречит величайшему принципу демократии о равенстве. Однако где-то в Америке, Израиле или Бразилии пивоварцы такого липового противоречия не замечают, а вот у себя на родине это же самое приводит их в бешенство.
Невежество и лживость нашего разоблачителя прямо-таки, как ныне говорят, зашкаливает. По воспоминаниям маршала Жукова, Сталин ему сказал: «Немцы в растерянности от поражения под Москвой, они плохо подготовились к зиме. Сейчас самый подходящий момент для перехода в общее наступление». Сталин тут был совсем не одинок. Так думали и некоторые другие военачальники, в частности маршал Тимошенко.
Интересные суждения на сей счёт мы находим в воспоминаниях Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь». Как корреспондент «Красной звезды» писатель довольно часто выезжал на фронт, побывал он, в частности, и в штабе генерала Власова.
Правда, некоторые его строки с фронта озадачивают. Так, он пишет:«Мы ехали по Варшавскому шоссе к Малоярославцу... Кругом лежали, а порой стояли, прислонившись к дереву, убитые немцы. Была сильная стужа. На морозе лица мертвых румянились...» Для меня, признаться, большая новость – морозный румянец на щеках мертвецов.
Дальше читаем:«Победа под Москвой всем показалась неожиданной. Колхозницы признавались: «Вот уж(!) не думали, что наши вернутся...». Конечно, писатель мог повстречать и таких колхозниц, такие настроения - жизнь бесконечна в своём многообразии. Но гораздо глубже и верней о думах и надеждах народа в пору отступления писал Твардовский:
