Геннадий Янаев - ГКЧП. Был ли шанс?

Кроме того, возвращаясь к событиям августа 1991 года, необходимо сказать, что народ по-настоящему не был поставлен в известность о том, что происходит в нашей стране. Надо было открыто выйти к народу и честно все сказать. Необходимо было радио, телевидение и другие СМИ именно направить на разъяснение все ситуации. Но…

— В дни «путча» вам было страшно?

— Мы понимали, с кем мы имеем дело — с Ельциным. Сам он — бандит, и его окружение — бандитское. Но мы понимали, что выход только один, потому что перед этим было известное предложение Горбачева — создать конфедеративное государство, т. е. практически развалить страну, создав отдельные независимые республики (речь идет о запланированном на 20 августа подписании договора о создании ССГ — Содружества Суверенных Государств. — Прим. ред.). Это был замаскированный развал страны, и мы, естественно, это четко понимали и решили пресечь это предательство и преступление против собственного народа.

— Представим на секунду, что попытка ГКЧП удалась бы. Что бы члены Комитета делали дальше?

— В первую очередь — наведение порядка в стране. Продовольственная безопасность. В то время шла уборочная кампания, надо было убрать урожай того года, навести порядок в реализации этого плана, потому что накануне обсуждаемых событий, уже в августе 1991 года, очень часто создавался искусственный голод. Т. е. при обилии продовольствия на складах в магазинах ничего не было. Это вызывало возмущение у народа, вызывало недовольство советской властью, и делалось это абсолютно сознательно. Я готовил это дело, я этим занимался, потому что продовольствие и продовольственная безопасность — одни из самых главных решающих участков для любого государства. Нет продовольствия — нет правительства и нет государства.

— Были ли тогда реальные рычаги, с помощью которых можно было обеспечить продовольственную безопасность, чтобы избежать голода, дефицита?

— У нас продовольствия в стране, повторяю, было вполне достаточно. Мы занимали одно из ведущих мест в мире по производству и потреблению основных продуктов питания, — 5-6-е место в мире, при этом Англия и Франция занимали соответственно 11-е и 12-е места. Мы по молоку занимали первое место в мире, по рыбе — второе место в мире после Японии. Единственное, в чем мы резко отставали, — это перерабатывающая промышленность. Она не перерабатывала достаточно глубоко произведенные продукты и тем более не имела современной упаковки. Не случайно в 1990 году Рейган прислал письмо Горбачеву, где настоятельно требовал сократить поголовье скота в стране. Мы были лидерами, и это очень беспокоило американское руководство, потому что они понимали, что продовольствие — это решающая вещь во всех жизненных перипетиях. Есть продовольствие в стране — одна ситуация. Нет продовольствия, и это — революционная ситуация.

— Когда в августе 1991-го вы поняли, что уже все — дело проиграно?

— Поехали, во-первых, к Горбачеву в Форос. Но Горбачев, слабый, лукавый человек, крутил, лгал, объявил, что его изолировали. Это была абсолютная неправда, но уже все было понятно. Потом нас лишили депутатских полномочий, отобрали неприкосновенность, и когда я по телевизору это увидел, то сразу позвонил в Генеральную прокуратуру, чтобы приехали и забрали меня. Потом — допрос. На нас, на 10 человек, было 200 следователей, в среднем на каждого по 20. Нас обвиняли по 64-й статье «Измена Родине», хотя, наоборот, мы спасали Родину, потому что в составе ГКЧП были вице-президент Янаев, председатель правительства Павлов, министры-силовики, практически все правительство. Как можно было говорить о каком-то захвате власти, когда эта власть была у нас?!

— Василий Александрович, оглядываясь на прошлые события, Вы ни о чем сегодня не жалеете? Может, что-то можно было изменить?

— Жалею только об одном: нам не удалось остановить развал великой страны, беспрецедентное и жестокое ограбление, избиение нашего многострадального народа.

«Никто не был готов стрелять в народ»

— Василий Александрович, как все-таки участникам тех событий стало понятно, что нужно идти по такому радикальному пути, как ГКЧП?

— Это решение витало в воздухе еще с конца 1990 года, обстановка накалялась, об этом говорил сам Горбачев. Последним толчком стала для нас информация, что подготовлено создание конфедеративного государства и что 20 августа Горбачев и его окружение развалят Советский Союз, что уже подготовлены все документы.

18 августа мне позвонил председатель правительства Павлов, сказал, что надо приехать 19 числа к 6 часам в Москву. Куда я еду и на что иду, я знал и поехал. 19 числа мы собрались в Кремле и провели первое совещание.

То, что хотел сделать Горбачев, было грубейшим нарушением закона и Конституции, и мы хотели этому помешать. Ведь 72 % граждан до этого на референдуме высказались за сохранение СССР!

— Но в тот момент страна находилась уже в серьезном кризисе, в национальных республиках полным ходом шел процесс отделения, в магазинах не было продуктов…

— Было очень много действий оппозиции, больших и малых политиков тех времен, которые способствовали обострению ситуации, чтобы потом оправдать развал страны. Собчак, Гайдар, Попов, ряд других политиков упорно наступали на государственные законы. Создавались условия, чтобы продукты не доходили до прилавков: это делалось одним нажатием кнопки, одним звонком. В стране начались забастовки тех же шахтеров, рабочих, и спровоцированы они были оппозицией. Бастующие нас поддерживали.

— А разве сама экономическая политика властей этому не способствовала?

— Советский Союз был крайне развитой страной, по основным продуктам потребления мы занимали лидирующие позиции на уровне ведущих стран мира. По молоку мы занимали первое место в мире, по яйцу первое место в мире — не знали, куда его девать. У нас были атомные подводные лодки, самолеты, у нас работали лучшие ученые… Но вот наши вожди, например был такой Александр Яковлев, — они начали раздувать слухи, что у нас чуть ли не голод. Да, у нас не очень была развита упаковка (Запад этим берет), были добротные ткани, но не было модных фасонов, не придавали этому значения…

И вот эти джинсы проклятые — на них помешалась ведь тогда молодежь… Когда появлялись джинсы, все с ума по ним сходили.

Не было у нас фасонов, модельеров, красивой обертки… И люди как будто разума тогда лишились, особенно молодежь.

— Кто писал обращение ГКЧП «Слово к народу»?

— Все подписанты приняли участие в подготовке текста, все писали, секретарей не привлекали. Наша задача была объяснить народу, что будет с ним и что со страной, каковы наши цели. Подписали не только члены ГКЧП. Взгляните на список подписантов — и генерал Варенников, и певица Зыкина, и Геннадий Зюганов… Достойные, лучшие люди страны подписали.

— Вы приехали в Кремль, провели совещание. Что было дальше?

— Мы поселились в гостинице при Кремле. Совещания проходили в разное время — в день было и по три, и по четыре совещания, чтобы принимать те или иные меры в ответ на развитие ситуации. И решением последнего совещания было вывести из Москвы войска.

— Страшно было?

— Какой тут может быть разговор — страшно, не страшно… Мы знали, на что шли. И что пощады не будет. Нас могли просто расстрелять без суда и следствия. Банда Ельцина, продажные СМИ раздули, что мы устроили заговор против Горбачева, против народа и прочее. Какой такой заговор, о чем тут говорить? С нами был вице-президент, председатель правительства, силовые министры, и мы ничего не меняли, не нарушали Конституцию.

— Как развивались события? Как вы получали информацию о происходящем извне?

— О ситуации докладывал Крючков, он сразу узнал, что штаб по борьбе с нами находится в посольстве США, что брошены огромные деньги, которые раздавались всем, кто придет к Белому дому. Туда же подогнали огромное количество выпивки, закуски, всего прочего навалом. Поэтому пришло сперва три тысячи человек, потом уже сто тысяч…

— Когда к Белому дому пришло уже сто тысяч, как изменилась обстановка внутри ГКЧП?

— Обстановка была крайне напряженная, архинапряженная. Сто тысяч человек — представляете себе, какая это толпа? В любой момент могли начаться провокации против армии, чтобы толкнуть ее на несанкционированные действия. Пытались спаивать наших солдат-танкистов, пытались их провоцировать…

— Было ли, кроме внешнего противостояния ГКЧП, противостояние и внутри него?

— Было предательство Грачева, оно сыграло большую роль… Было оно совершено неожиданным.