С. Кара-Мурза - Нациестроительство в современной России
Демонтаж народа, уже обретшего национальное самосознание, есть один из наиболее болезненных вариантов гражданской войны, хотя и войны плохо различимой. Эта холодная гражданская война в начале ХХ в. велась и против большого русского народа, и против сложившейся вокруг него системы межэтнического общежития.
Модернизация и европейское образование сделали популярными в российской элите федералистские идеи, стала вызревать идея России как федерации народов. В целях обретения союзников в борьбе против имперского государства прогрессивная интеллигенция со второй половины XIX в. вела кампанию по дискредитации той модели межэтнического общежития, которая сложилась в России, поддерживала сепаратистские и антироссийские движения в Польше и Галиции. Миф о «бесправии» украинцев использовался для экстремистских нападок на царизм, но рикошетом бил и по русским как народу. В пропаганде применялся символический образ России как «тюрьмы народов».
Полученные при разрушении сложившейся нации травмы ускорили созревание революции и предопределили ее глубину и страсть. Такая революция требовалась и для становления нарождающейся нации, и для обретения новой силы российской государственностью.
СССР
В начале XX в. терпение крестьян лопнуло. Они пришли к убеждению, что правительство — их враг, что разговаривать с ним можно только на языке силы. Началась русская революция, которая была продолжена в других крестьянских странах и стала мировой — но не по Марксу. Распад народа на враждующие части стал неизбежным. Но на этом фоне подспудно уже началось зарождение будущего советского народа — как прошедшего в революции пересборку русского народа, который затем быстро подтянул к себе и другие народы Российской империи.
Февральская революция сокрушила одно из главных оснований российской цивилизации — ее государственность. Тот факт, что Временное правительство, ориентируясь на западную модель либерально-буржуазного государства, разрушало структуры традиционной государственности России, был очевиден и самим пришедшим к власти либералам. Французский историк М. Ферро, ссылаясь на признания А. Керенского, отмечает это уничтожение российской государственности как одно из важнейших явлений Февральской революции.
Напротив, рабочие организации, тесно связанные с Советами, стремились укрепить государственные начала в общественной жизни в самых разных их проявлениях. При этом организационная деятельность рабочих комитетов и Советов определенно создавала модель государственности, альтернативную той, что пыталось строить Временное правительство.
России удалось пережить катастрофу революции, собрать свои земли и народы, восстановить хозяйство и за десять лет совершить рывок в экономическом и научно-техническом развитии. Это стало возможным прежде всего потому, что за десять лет до краха была начата работа по созданию матрицы и технологии монтажа нового народа России — советского. Условием нашего национального спасения было и то, что для этой работы была приспособлена готовая организационная структура, созданная сначала для совершенно другой цели, — партия большевиков.
Ее траекторию резко изменила революция 1905-1907 гг., из которой большевики сделали важные выводы. Уроки этой революции позволили им преодолеть важнейшие догмы марксизма и начать создавать новую концепцию общества, государства и даже мироустройства. По мере того, как продвигалась эта работа, партия большевиков все больше приобретала национальный (точнее — народный) характер. Важнейшим поворотом на этом пути стало принятие и развитие идеи союза рабочих и крестьян как субъекта русской революции. Для большевиков зеркалом русской революции стал Лев Толстой — выразитель мировоззрения русского общинного крестьянства.
Соединение русского славянофильства и русского западничества, крестьянского коммунизма с идеей прогресса придало советскому проекту большую убедительную силу, которая привлекла в собираемый советский народ примерно половину старого культурного слоя (интеллигенции, чиновничества, военных и даже буржуазии). Так проект революции стал и большим проектом нациестроительства, национальным проектом.
В большевизме увидели силу именно национальную, ставшую организационным ядром русского сопротивления Западу, который угрожал России превратить ее в периферию своей экономической и культурной системы. Народ, собранный на матрице Российской империи, с этой задачей не справлялся, и его приходилось пересобирать на матрице Советского Союза.
Для того «этнического материала», из которого в 1905-1907 гг. начал складываться будущий советский народ, мощным мобилизующим средством стал исторический вызов — Гражданская война. Белые предстали в ней как враждебный иной, как элита прежнего строя, которая пытается загнать уже обретший национальное самосознание народ в прежнюю «колониальную» зависимость.
Гражданская война стала важным этапом в сборке страны. Февральская революция «рассыпала» империю. В разных частях ее возникли национальные армии или банды разной окраски. Все они выступали против восстановления единого централизованного государства. Что касается представлений большевиков о России, то с самого начала они видели ее как легитимную исторически сложившуюся целостность и в своей государственной идеологии оперировали общероссийскими масштабами (в этом смысле идеология была «имперской»). В 1920 г. нарком по делам национальностей И.В. Сталин сделал категорическое заявление, что отделение окраин России совершенно неприемлемо. Военные действия на территории Украины, Кавказа, Средней Азии всегда рассматривались красными как явление гражданской войны, а не межнациональных войн. Национальная политика советской власти отличалась гибкостью и учитывала социокультурную реальность регионов.166 Но бывали и другие примеры: так, в 1917-1921 г. в Туркестане закрывались мечети и медресе, однако затем советская власть была вынуждена реабилитировать традиционные исламские институты.167
Именно в Гражданской войне народ СССР обрел свою территорию (она была легитимирована как «политая кровью»). Территория СССР была защищена обустроенными и хорошо охраняемыми границами. И эта территория, и ее границы приобрели характер общего национального символа, что отразилось и в искусстве (в том числе в песнях, ставших практически народными), и в массовом обыденном сознании. Особенно крепким чувство советского пространства было в русском ядре советского народа.
В населении СССР возникло общее хорологическое пространственное чувство (взгляд на СССР «с небес»), общая ментальная карта. С 1950-х гг. территория стала открытой для граждан СССР любой этнической принадлежности. Все это скрепляло людей в советский народ.
Велась работа по объединению родственных этносов в народы, что также более тесно связывало общее пространство, которое переставало быть племенным и превращалось в народное.
В Средней Азии в 1920-е гг. население имело еще слабое этническое самосознание и нечеткие этнонимы — самоназвания этнических групп. Государственное строительство требовало упорядочения этнических и административных границ, чему служили первые переписи, в которых вводилось понятие национальности. «Я сама родила множество узбеков», — говорила одна из этнографов — участников переписи 1926 г. в Самарканде.
В 1920-е гг. был создан таджикский народ, с развитым национальным самосознанием и культурой. Хотя слово «таджик» еще в VIII в. значило «араб» (воин халифа), ему не придавалось этнического значения вплоть до 1918 года. Отцы и деды нынешних таджиков о себе говорили «я — мусульманин, персоязычный». Это была большая этническая общность иранской группы, в 1920-е гг. в Туркестане и Бухаре их насчитывалось более 1,2 миллиона. Но они, окруженные узбеками, оказались под сильным давлением идеологии пантюркизма, так что даже малочисленная таджикская интеллигенция принимала идею «обузбечивания» и считала бесперспективным развитие своей культуры. Проводить здесь советские установки было очень трудно — в Средней Азии были популярны идеи Ататюрка о государстве-нации «по-тюркски», и этим идеям были привержены руководители узбекских коммунистов. Они считали, что сила региона зависит от его единства, а оно во многом укрепляется языковой общностью — и отвергали культурное обособление таджиков от тюрок. Под все это подводилось «научно-материалистическое» обоснование.
Укрепление советской власти послужило тому, что таджикские интеллигенты стали преодолевать и пантюркизм, и джадидизм — течение либеральных модернизаторов, идущих в русле младотурок.168 В 1924 г. была образована Таджикская АССР в составе Узбекистана. Началось издание журнала «Голос таджикского бедняка», органа обкома ВКП(б) и исполкома Самарканда, позже — еще двух журналов. «Голос бедняка» стал создавать историографию таджиков, печатать переводы выдержек из трудов русского востоковеда В. Бартольда. Статьи в журнале начинались с таких разъяснений: «Вот кто мы, вот где мы географически расположены, в каких районах проживаем, в каком районе что выращивается».
