Панславизм-Евразийство - Денис Роиннович Гаврилов
Теперь вернёмся к периоду московского усиления, чтобы продолжить наше историческое обоснование. После смерти Александра Невского стали княжить в Москве его потомки, которые положили конец традиции Ярослава Мудрого, заложившего начало раздробленности на Руси. Особо выделился Иван третий, который сумел грамотно расширить территории Московского княжества. Удачно заключив союз с Крымским ханством, он смог оттянуть силы Литвы, которая на тот момент времени была в союзе с ордой, и стояние на Угре закончилось без боёв. Раздробленная орда уже не представляла того оплота могущества, а Московское княжество впервые, после Куликовской битвы, смогло почувствовать собственную силу. Но долго это не продолжилось, после смерти Ивана Грозного наступили тяжёлые смутные времена.
Юг России был захвачен Польшей, север захватывала Швеция. Поляки уже не ощущали себя славянами, а приняв католичество, уже не считали, что их могло что-то связывать с россиянами ранее. Однажды подпав под европейское влияние, народ уже не мог выбирать друзей и врагов самостоятельно, и русских за равных людей перестать считали. Мало кто знает, но Минин и Пожарский смогли спасти страну, приложив не малые усилия. Когда надо было сформировать полки, знать сказала: «денег нет». Тогда Козьма Минин, великолепно зная своих сограждан, бросил свой знаменитый клич: «Заложим жен и детей наших, но спасём Русскую землю!» Никто против не был. А раз так, то Минин с выборными взял силой и выставил на продажу в холопы жён и детей всей той знати, которая не пожелала давать денег. Деньги тут же нашлись, каждый «вдруг» обнаружил у себя заначку. Организовавшись так однажды, народ смог организоваться и в Великую Октябрьскую революцию.
Время шло, у нас Рюриковичей сменили Романовы, отголоски крестьянских восстаний уже прошли. Народ поднял свои головы, люди той части поселений, которые ранее входили в Киевскую Русь – Киев, Чернигов, Запорожье – притеснялись, будучи под властью Польши. Все православные люди Украины не могли свободно ходить в церкви, были обложены разными налогами. Настал выбор совести, либо подчиниться полякам и отречься от православия, которое во все времена служило неким индикатором «свой – чужой»: Европейский мир был католическим, наш суперэтнос, российский – был православный.
На этом фоне появился Богдан Хмельницкий. Он явился к запорожцам и заявил: «Хватит нам терпеть этих поляков, давайте соберём раду и будем защищать церковь православную и Землю Русскую! Этот призыв стал доминантой для всех казаков и, будучи в разы меньше армии Польши, казаки смогли на первых порах выстоять свои земли от католического влияния. Но когда Богдан попал в плен, а шляхтичи собрали, наконец, боеспособное войско – сопротивление было сломлено. Хмельницкий принял решение начать переговоры с Москвой. Выбор свершился. Россия прислала войска и прогнала поляков. Украина снова стала частью Великой Православной Славянской Руси.
Пётр Романович, несмотря на продолжение линии западничества своего отца, показал, как правильно нужно налаживать связи с Европой. Он приглашал людей, которые владели особыми профессиями, заставлял своих людей обучаться новыми науками, создал флот. Он перенимал из европейских достижений только лучшее.
Россия отставала по развитию, но в петровские времена много полезного было сделано. Пётр не стремился вмешивать в войну нашу страну ради чьих-то интересов. Он укреплял собственное хозяйство. Далеко не всё, что было перенято, пошло на пользу. Но сам подход был правилен. Царство стало империей, и в этом его заслуга.
История России продолжалась. Ещё до Петра первого наши соотечественники активно исследовали Сибирь. Экспедиция Ермака в 1581 года прошла успешно. Аборигены вели в тех местах размеренный образ жизни, были в состоянии гомеостаза с природой, поэтому пришельцам сопротивляться не могли. Но Москва чётко прописала правила, по которым нельзя, никоим образом было притеснять этих людей. Казнь же была недопустима вообще. Конфликты с русскими, если они и возникали на первых порах, например у бурят и якутов, быстро улаживались и не имели тяжёлых последствий в виде национальной розни. Ф. М. Достоевский отметил, что если у французов есть гордость, любовь к изяществу, у испанцев – ревность, у англичан – честность и дотошность, у немцев – аккуратность, то у русских есть умение понимать и принимать все другие народы.
Именно новая система поведения, созданная на старой идеологической основе – православии, – позволила России сказать свое слово в истории Евразии. Этот континент за исторически обозримый период объединялся три раза. Сначала его объединили тюрки, создавшие каганат, который охватывал земли от Желтого моря до Черного. На смену тюркам пришли из Сибири монголы. Затем, после периода полного распада и дезинтеграции, инициативу взяла на себя Россия: с XV в. русские двигались на восток и вышли к Тихому океану. Новая держава выступила, таким образом, «наследницей» Тюркского каганата и Монгольского улуса.
Объединенной Евразии во главе с Россией традиционно противостояли: на западе – католическая Европа, на Дальнем востоке – Китай, на юге – мусульманский мир. В отличие от ландшафтов Западной Европы ландшафты Евразии очень разнообразны. А ведь для любого народа крайне важны связи с родным ландшафтом, который определяет систему хозяйства. Этнос приспособлен к своему ландшафту, ему удобно в нем. Если же ландшафт изменяется радикально, то радикально меняется и этнос. При изменениях ландшафта, превышающих определенный критический порог, на месте старого этноса появляется новый.
Разнообразие ландшафтов Евразии благотворно влияло на этногенез ее народов. Каждому находилось приемлемое и милое ему место: русские осваивали речные долины, финно-угорские народы и украинцы – водораздельные пространства, тюрки и монголы – степную полосу, а палеоазиаты – тундру. И при большом разнообразии географических условий для народов Евразии объединение всегда оказывалось гораздо выгоднее разъединения. Дезинтеграция лишала силы, сопротивляемости; разъединиться в условиях Евразии значило поставить себя в зависимость от соседей, далеко не всегда бескорыстных и милостивых. Поэтому в Евразии политическая культура выработала свое, оригинальное видение путей и целей развития.
Евразийские народы строили общую государственность, исходя из принципа первичности прав каждого народа на определенный образ жизни. На Руси этот принцип воплотился в концепции соборности и соблюдался совершенно неукоснительно. Таким образом, обеспечивались и права отдельного человека. Вспомним, например, что после присоединения Поволжья, Урала и Западной Сибири в армии московских царей, наряду с полками иноземного строя, стрельцами, дворянской конницей, появилась «низовая сила». На кочевников, служивших в армии, почти не расходовали денег, они жили за счет своей добычи и в маневренных войнах были довольно удачливы. С их помощью Алексей Михайлович освободил от Польши Украину и тем самым спас ее от уничтожения.
Исторический опыт показал, что, пока за каждым народом сохранялось право быть самим собой, объединенная Евразия успешно сдерживала натиск и Западной Европы, и Китая, и мусульман. К сожалению, в XX в. мы отказались
