Сергей Кара-Мурза - Неполадки в русском доме
Поскольку весь пафос документа в общем направлен против русского национализма (точнее, неподконтрольного русского национализма), можно предположить, что хитрый внучек сообразил так: раз православный поп, как сообщили ему эксперты, «разделяет людей по религиозному признаку» на христиан и иудеев, тут-то он попался, голубчик! Экстремист! А то, что и раввин где-то порой «разделяет» – сообразить уже силенок не хватило.
Это мне напоминает 1993 год. Тогда, в октябре, подобные интеллектуалы потребовали от Ельцина «немедленно и без суда запретить все организации националистического толка». Я встретил в метро знакомого демократа, близкого к авторам того письма, и спрашиваю: «Вы что, вправду призываете „Сохнут“ запретить?». Он просто ошалел: «Ты что, спятил? С какой стати? Это же еврейская организация».
Кстати, в «концепции» авторы попытались дать общее понятие об экстремизме «всех времен и народов». Но это уже полный капут. Согласно этому их понятию, как это ни смешно, единственным экстремистом в России оказывается только сам Ельцин с его бригадой. Еще смешнее, что в число необходимых признаков входит такой: «неконституционные методы достижения политических целей». Стреляй, Засулич, сколько угодно, ты не экстремистка – конституции-то в России не было. Да и баски, которые взорвали во времена Франко премьер-министра Испании, тоже могут облегченно вздохнуть – испанцы жили без конституции.
Второе замечательное свойство подрядчиков Бордюжи – наивная детская вера, что если ты закрыл глаза, то никто тебя и не видит. Мол, восприятие окружающих – в твоей воле. Как настоящие демократы они признают, что «право на восстание против тирании – одно из естественных прав человека». Как же вылезти из такой ямы? А очень просто: «Речь не может идти о реализации этого права в демократической системе, поскольку демократия, пусть даже неразвитая, по определению исключает тиранию». По определению! Если Ельцин велел называть его режим демократией, а Сатаров закрыл глаза, то и мы должны не видеть реальности.
Да разве когда-нибудь был тиран, который бы называл себя тираном? Президент Бокасса имел хороший многопартийный парламент, с правами даже побольше, чем у нашей Думы. Да, демократия у него была неразвитая – любил президент покушать хорошо зажаренного гражданина или гражданку. Но тиранию-то его демократия исключает по определению.
Вот еще одно открытие в рамочке: «Любая (!) власть вправе исходить из того, как она сама себя юридически характеризует». Демократ Бокасса шлет демократу Сатарову воздушный поцелуй (из своего котла с кипящей смолой). Они схожи и в широте души. Наш демократ тоже разрешает: «Российская оппозиция, конечно, вольна называть правящий режим деспотическим и тираническим. На то и гарантирована политическая свобода». Примерно так же прусский король Фридрих хвастался тем, что устроил гражданское общество и демократию: «Они могут говорить все, что захотят, а я могу делать все, что захочу».
По своим политическим взглядам эксперты Ельцина – люди дремучие. Как будто нигде не учились и газет не читали. Вот радуются «Перечню поручений» Ельцина по борьбе с экстремизмом. Таким, например, как «подготовить проект указа о запрете деятельности организаций, пропагандирующих идеологию национализма», а затем на основе такого указа «реализовать комплекс мер для защиты населения от воздействия печатной пропаганды националистического характера» (там еще говорится о фашизме – но это так, для украшения, в фашизме они вообще ни в зуб ногой). При этом, конечно, поминается, что в РФ Ельцин устраивает «рыночную экономику». Но национализм и возник как оборотная сторона медали – неотъемлемая идеологическая оболочка рыночной экономики, которая в Европе рассыпала империю на государства-нации.
Ставить знак равенства между национализмом и экстремизмом – нелепо и дико, эти понятия просто лежат в разных плоскостях. Национализм – одна из основных идеологий индустриального общества, а экстремизм – приверженность крайне радикальным взглядам и действиям в любой идеологии. Это мера «накала», а не направление. Ну в какую Европу могут нас пустить с такими инвалидами разума при дворе президента?
Что действительно поражает в мышлении всей этой компании экспертов, это их наивное, нутряное неприятие права. Просто шумейки образца 1998 г. И главное, в этом, похоже, нет злой воли – они этого и не видят, в их мозге нет «правовых» извилин.
Они мечтают создать при президенте некую комиссию, которая составляла бы черный список («реестр») экстремистских организаций и «информировала общественное мнение об отношении государства к таким организациям». Как говорится, «государство – это я». Какое там разделение властей, суды, законы, права! Комиссия сказала – и вокруг нехороших организаций «должна создаваться своего рода зона отчуждения».
Как же будут наши умники различать, где экстремизм, а где национализм? Элементарно, Ватсон, они тут проблемы не видят. Комиссия просто «подвергнет контролю любые проявления». Так сказать, воспримет действительность во всей ее полноте и сложности – эка невидаль. Например, изучит «содержание теоретических трудов, выпускаемых от имени организации». Представляете, Сатаров будет изучать «Материализм и эмпириокритицизм», пальчиком водить. Бедный дедушка в гробу перевернется.
Любопытно, что эксперты настойчиво предостерегают президента от того, чтобы вносить в закон какие-нибудь членораздельные определения. Комиссия должна "более свободно оперировать термином «экстремистский». Так что никаких стесняющих норм права, только классовое чутье!
Для примера приводится простой, очевидный для демократа случай: А.Макашова надо тащить и не пущать, потому что он «публично возбуждает низменные инстинкты или взывает к ним». А закон, конечно, в таком случае бессилен – в нем понятия «низменных инстинктов» не существует, судьи в таких материях не разбираются. Надо, чтобы сам президент назначил в Комиссию какого-нибудь Борового «членом по инстинктам» – и сразу реестр заполнится.
Иной раз «информаторы для демократии» начинают вожделенно фантазировать, как бы они организовали охоту на экстремистов. Надо, говорят, пустить в рейды общественников-антифашистов, переодетых во что похуже. За ними поодаль – ОМОН. А потом, ликует душа демократа: «Общественник покупает печатную продукцию, а сотрудники милиции и регистрирующего СМИ органа протоколируют факт продажи издания конкретным распространителем». Вот тебе и генетика: дедушка революционер, внук – банальный провокатор. Видать, мутации заели.
Что касается способа выражать свои куцые мысли, тут коллеги Сатарова могут читателя и развлечь. Чуть не в каждом разделе они приходят к выводу, что закон должен «противостоять бациллам экстремизма». Почему только бациллам? А спирохеты, значит, пусть расползаются по всей России? Что за разделение микробов по классовому признаку, что за экстремизм!
Авторы доклада выступают как тонкие знатоки права. Оказывается, «Уголовный кодекс РФ запрещает покушение не только на жизнь, здоровье и собственность. Он запрещает в равной мере (!) и распространение взглядов, которые загрязняют ноосферу человеконенавистническими идеями». Представляете, до чего дошла ельцинская юриспруденция? Прибывает заключенный в зону, а ему: «Какой срок? За что дали?» – «Загрязнил ноосферу идеями. По статье 1258-бис, дали пятерик».
Долгое время у части патриотов сохранялась иллюзия – еще от Гоголя. Мол, в России даже последняя сволочь рано или поздно зарыдает, бросит шапку оземь и начнет служить Отечеству. Бремя власти любого сделает государственником. Тут, по-моему, Гоголь дал маху, чего-то недоучел. У этих «информаторов» не только ни капли интеллектуальной совести не видно, но и ни капли государственного чувства. Ведь доклад они написали просто подлый, от него исходит уже дух не злодейства, а гниения.
Не могу здесь вдаваться в содержательный анализ, только еще два штриха к портрету, к образу мышления. Сатаровская компания пытается в докладе создать впечатление, будто Россия погружается в пучину экстремизма. К этому подключены и силы телевидения. Если такая картина будет создана, она сама станет важным фактором кризиса – мы живем в эпоху, когда «восприятие важнее реальности». Вернее, реальность создается восприятием.
Между тем, специалисты у нас и на Западе, наблюдающие за процессами в России, отмечают как ее уникальную особенность именно тот факт, что катастрофические социальные условия не толкнули людей по пути экстремизма. Работает ценнейший и пока еще не объясненный ресурс русской культуры и советской системы образования. Этот ресурс – именно национальное достояние, сегодня он жизненно важен для демократов, пожалуй, уже даже больше, чем для их жертв. «Информаторы для демократии» разрушают, выедают этот ресурс. Неужели Бордюжа этого не понимает? Он ведь служил в армии.
