Рудольф Баландин - «Клубок» вокруг Сталина

Сразу же на Украине громогласно заявили о себе прозападные и националистические группировки, а среди членов компартии оказалось значительное количество предателей и приспособленцев, выступивших против ее политики. Вообще-то, ничего криминального нет ни в том, что произошло отсоединение Украины от России, ни в том, что многие коммунисты стали, как теперь говорят, «перевертышами». Вопрос в другом: стал ли украинский народ после этого более свободным и процветающим? Ответ ясен: нет. Уровень жизни украинского народа резко упал, возникла массовая безработица, а страна откатилась в разряд слаборазвитых. Страна находится в политической зависимости от Запада и в энергетической — от России…

В приведенном выше письме обращает на себя внимание адресат: Л.М. Каганович. Его сила и влияние к этому времени значительно возросли. По занимаемым им постам он стал вторым человеком в партии после Сталина.

Из опубликованной недавно переписки Сталина с Молотовым известно, что Каганович замещал Сталина во время отпуска. Советские газеты печатали приветствия «И.В. Сталину и Л.М. Кагановичу». Но в 1932 году в белоэмигрантской прессе было опубликовано сообщение о крупном конфликте между Сталиным и Кагановичем. Правда это или нет, утверждать невозможно. Но факт остается фактом: с 1935 года газетные приветствия адресовались только Сталину. А с 1932 года во главе многих крайкомов и ЦК компартий союзных республик людей Кагановича сменили люди Кирова-Сталина. Особенно выросло значение Кирова на XVII съезде партии, проходившем в начале 1934 года.

Этот съезд объявил о выполнении первой пятилетки ранее намеченного срока и утвердил второй пятилетний план. На самом деле все обстояло не так гладко. Впоследствии сам Сталин признал, что первая пятилетка не была выполнена полностью. Поставленные цели, как и предупреждали некоторые, были нереальны.

Пожалуй, таков был сталинский стиль: ставить перед людьми и организациями нереальные, явно завышенные задачи, чтобы при их решении достичь максимально возможных результатов. И такие результаты были достигнуты. Страна в социально-экономическом отношении стала заметно преображаться. Правда, цена была тяжела: введение карточной системы, беспощадного нормирования, жесточайшей экономии на самом насущном; ценой жизни в бараках и общежитиях, жилищного кризиса, отказа от минимального комфорта.

Но это были лишения, на которые люди шли во имя СОЗИДАНИЯ, ради будущего, в которое верили.

Большинство советских людей тридцатых годов были носителями сплава дореволюционных христианско-патриотических и послереволюционных новаторско-коллективистских моральных ценностей. Они видели перед собой великую цель — создание Нового Общества, восстановление силы и величия Родины. Среди этих людей были разные слои населения: от буржуазно-монархической старой интеллигенции до комсомольцев, мечтавших изменить мир.

Важно то, что они видели: их усилия и лишения не напрасны. В предвоенное десятилетие каждый год приносил ощутимые улучшения в жизни (хотя и бывали отдельные спады).

Осенью 1931 года было принято решение о полной ликвидации частной торговли, ударившее по спекулянтам. На следующий год открыли колхозные рынки, на которых колхозникам разрешалось — после расчета с государством продавать излишки зерна и другой сельхозпродукции. В 1933-м были частично отменены карточки, а на следующий год — окончательно. Одновременно началась реабилитация истории Российского государства, укрепление патриотизма.

И все-таки ситуация была чрезвычайно напряженной, чреватой крушением сталинского курса. Противодействие ему продолжало расти, чему способствовал голод 1932–1933 годов.

9 ноября 1932 года все советские газеты вышли с некрологом. Из траурной рамки смотрело лицо молодой симпатичной женщины, которая, как писали, «скончалась от приступа аппендицита». Эта женщина — жена Сталина Надежда Сергеевна Аллилуева.

Среди подписей жен членов Политбюро под текстом соболезнования почему-то отсутствовали подписи жен Кирова и Куйбышева. Возможно, причина была в том, что им была известна причина смерти Аллилуевой: самоубийство.

Этот тяжелейший удар завершил для Сталина полосу стрессов 1932 года. Несчастье произошло подозрительно «вовремя», как будто руку его жены направляли личные враги вождя.

Известно, что Надежда Сергеевна страдала болезненной формой истеричности и повышенной нервной возбудимостью. Из-за этого друзья семьи Сталина, в частности С.М. Буденный, неохотно ходили к нему в гости: им было неприятно присутствовать при ее частых истериках и скандалах.

Не было ли политических поводов этого самоубийства?

В период «перестройки» муссировалась версия о том, что самоубийца оставила письмо, в котором обвиняла мужа в политических преступлениях. Но теперь выяснено, что на столике рядом с кроватью, на которой она застрелилась, лежал текст «платформы Рютина» с резкими нападками на Сталина.

Надо иметь в виду, что Аллилуева интересовалась политическими новостями не только по «семейным обстоятельствам», но и как член партии, вступивший в нее еще в Гражданскую войну. Правда, в 1921 году она была исключена из РКП(б) во время первой генеральной чистки партийных рядов с мотивировкой «за поддержку анархо-синдикалистского уклона и неучастие в общественной жизни».

За нее сначала ходатайствовал Сталин перед Лениным, а затем Владимир Ильич отправил записку в Центральную комиссию по чистке, в которой очень положительно характеризовал Аллилуеву, отмечая ее заслуги в 1917 году. Ее неучастие в общественной жизни он объяснял рождением сына Василия и необходимостью ухода за ним.

По-видимому, более серьезным было обвинение в поддержке анархо-синдикалистского уклона «рабочей оппозиции», руководимой А.Г. Шляпниковым. Поэтому несмотря на ходатайство и заступничество Ленина Надежда Сергеевна была восстановлена в партии только в 1924 году. Сохранились мемуарные свидетельства того, что Аллилуева впоследствии проявляла сочувствие к Троцкому и Бухарину. Можно усомниться в полной правдивости таких свидетельств, но верно и то, что «дыма без огня не бывает».

Если симпатии Аллилуевой были на стороне анархо-синдикалистских взглядов (хотя бы частично), то она никак не могла поддерживать линию Сталина на укрепление государственных структур, усиление центральной власти, введение военной дисциплины и соответствующего стиля руководства. В таком случае текст «платформы Рютина» должен был сыграть роль катализатора для ее трагического решения.

Пуля, убившая его жену, была нацелена и в Сталина. Ведь, судя по всему, причина самоубийства была главным образом политической. Так проявилось либо категорическое неприятие сталинского курса перехода к коммунизму путем укрепления, а не отмирания государства; либо осознание силы и правоты тех оппозиционеров — и левых, и правых, — которые стали объединяться против Сталина в стремлении убрать его не только политически, но и физически.

Нетрудно себе представить, с каким гневом и ненавистью взглянул Сталин на текст рютинской платформы, лежавший на столике возле трупа его жены. Странно, и даже удивительно, что даже после этого Рютин не был приговорен к расстрелу или уничтожен как-либо иначе. Разве не мог Сталин дать соответствующее указание своим «сатрапам»?

Если этого не произошло, то, значит, не было чудовищно коварного и злобного тирана, так же как не было его безропотно покорных прислужников.

Кстати сказать, Киров, выступивший против казни Рютина, говорил на пленуме Ленинградского обкома 9 февраля 1933 года:

«Новое, что раньше было в потенции, заключается в том, что сейчас всякое оппозиционное отклонение от генеральной линии нашей партии ведет гораздо дальше, чем в предшествующие годы… прямо и непосредственно ведет в лагерь контрреволюции. Тут дело не во фракции внутри нашей партии, а в неизбежном переходе по ту сторону баррикад…

Группа Эйсмонта-Смирнова, вступившая на путь борьбы с партией, повторила по существу рютинско-слепковскую платформу, с первых же шагов своей деятельности стала вбирать в себя антисоветские элементы».

А как вел себя на том пленуме Н.И. Бухарин — любимец «перестроечной» прессы, провозглашавшей его «альтернативой Сталину»?

О группе Эйсмонта-Смирнова, выступившей фактически с его же прежней позиции, он сказал, что «с ней должна быть суровая расправа». И требовал беспощадно расправиться с ней, «не смущаясь никакими сентиментальными соображениями о прошлом, личной дружбе, о связях, об уважении над человеком как таковым и т. д. Это все абстрактные формулировки».

Кривил ли он душой? Возможно. Он словно и не подозревал, что те же слова вскоре могут быть обращены в его адрес.

Неудивительно, что 1933 год начался с жестких мер против оппозиционеров. Были арестованы руководители троцкистского подполья Е.А. Преображенский и И.Н. Смирнов. Прошла новая волна арестов рютинцев и сторонников И.Н. Смирнова. Труднее было с его однофамильцем.