Алексей Челноков - Новая ЧК Путина. Чрезвычайное положение для России
Деньги со счетов офшорных компаний, участвовавших в транзакциях банка «Россия», позднее переводились через другие компании для оплаты строительных работ в курортном комплексе на Черном море. Документы, которые Колесников показал FT, отчасти подтверждают его информацию о том, что этот комплекс задумывался как тайный дворец Путина. Колесников сам контролировал многие платежи и лично подписывал финансовые документы.
Шамалов назвал утверждения Колесникова «выдумками». Однако хорошо известно, что отношения Путина с упомянутыми лицами сложились еще в начале 1990-х, когда он был заместителем мэра Петербурга и возглавлял городской комитет по внешним экономическим связям. Например, Ковальчук, бывший ученый, стал крупным акционером банка «Россия», учрежденного в городе в 1990 году для управления средствами КПСС.
В 1990-е годы банк «Россия» оставался мелким, но после 2000 года начал преображаться. Компания «Петромед», которой после отъезда Путина на работу в Кремль владели в равных долях Горелов и Колесников, начала получать контракты на поставки нового медицинского оборудования, финансируемые богатыми спонсорами. Фирма должна была получать оборудование от Siemens и General Electric через зарегистрированную в Великобритании компанию EM&PS, совладельцами которой были Колесников, Горелов и Шамалов.
После закупок осталось 85 млн долларов из средств благотворителей. Согласно документам Колесникова от 12 февраля 2002 года, EM&PS перевела 85 млн долларов в офшорную фирму Rollins International, зарегистрированную на Британских Виргинских островах, а Rollins послала 50 млн в фирму Santal Trading, зарегистрированную в Панаме.
Колесников утверждает, что Горелов и Шамалов затем использовали эти деньги на двухступенчатое приобретение пакетов акций банка «Россия» в размере 12,6 % каждый – они купили эти акции на деньги, предназначенные на медицинское оборудование.
«Петромед» была создана в начале 1990-х годов. Акции фирмы принадлежали Комитету по внешнеэкономическим связям Петербурга во главе с Владимиром Путиным (51 %), Комитету по здравоохранению (10 %) и малому предприятию «Центр международного сотрудничества» (39 %).
С 1996 года «Петромед» стал частной структурой, которая до сих пор принадлежит Колесникову и Дмитрию Горелову в равных долях, после того как власть в Петербурге сменилась. Тогда появился Николай Шамалов, который в то время работал представителем компании Siemens по Северо-Западу, и предложил компании участвовать в проекте, инициированном Путиным.
Суть проекта заключалась в том, что «Петромед» выполняет контракты по поставкам медицинского оборудования, по модернизации лечебных учреждений и так далее, деньги получает на это от российских бизнесменов, но 35 % от суммы контракта остается за рубежом на счете. В дальнейшем собранные таким образом деньги должны были сформировать инвестиционный фонд, который вложит эти деньги в экономику России для развития высокотехнологичных производств.
Первым пожертвовал средства Роман Абрамович. Оформлялось все официально: получателем дара была Военно-медицинская академия, которой поставлялось медицинское оборудование, а «Петромед» был исполнителем.
35 % на отдельный счет переводились за счет скидок. «Когда вы давно работаете на рынке, у вас очень хорошие связи с медицинскими компаниями и вы закупаете большое количество оборудования, то скидки могут доходить до 60–70 %. Поэтому, даже поставляя это оборудование со скидкой в 10–15 % от цены прайс-листа, мы еще могли эти 35 % оставить. То есть оформлялось, как будто все деньги шли на медоборудование, а на самом деле уходили за границу», – пояснил Колесников.
Офшорной компанией в Швейцарии, куда уходили деньги, руководил Николай Шамалов. К 2007 году на ее счету накопилось уже 500 млн долларов. В 2005 году, когда в фонде было 200 млн долларов, была создана компания «Росинвест», которая занялась использованием этих денег.
«Росинвест» – это дочернее предприятие швейцарской компании «Лирус Менеджмент». А инвестиции осуществляет другая компания, 94 % акций которой были отданы Владимиру Путину, остальные шесть поделили поровну Шамалов, Колесников и Горелов. Причем эта форма собственности обеспечивает анонимность участников, то есть владелец акций является собственником, а передача акций никак не оформляется по сути.
Сначала деньги инвестировались в действительно прибыльные и важные проекты. Первым было восстановление производства нефтегазодобывающих платформ на Выборгском судостроительном заводе. Затем появились проекты в области лесопереработки, например проект целлюлозно-бумажной фабрикой с объемом производства в миллион тонн в Коми, фабрика под Нижним Новгородом по производству строительных плит. Эта тенденция прервалась со строительством «дворца Путина».
«Пока в 2003–2005 годах проводились эти транзакции, в Москве происходили политические перемены. Назначенцы Ельцина уходили, их места занимали люди Путина», – пишет Financial Times. «Газпром» начал продавать свои непрофильные активы. Но вместо крупных предложений на открытом рынке имела место передача активов, на которой нажился банк «Россия», утверждает оппозиционер Владимир Милов.
В январе 2005 года выяснилось, что 76 % «Согаза» приобрели три компании, аффилированные с банком «Россия». Колесников утверждает, что деньги поступили из вышеупомянутых офшоров. Владельцем одной из компаний, «Акцепт», был Михаил Шеломов – внук дяди Путина с материнской стороны… Приобретение «Согаза» позволило банку «Россия» претендовать на контроль над «Газпромбанком».
Колесников говорит, что поначалу приветствовал приход Путина к власти, полагая, что тот наведет порядок. Но после 2008 года Шамалов велел Колесникову прекратить инвестиции в кораблестроение и другие сектора из оставшихся средств «Петромеда» и направить деньги на строительство дворца на Черном море.
«Когда они приняли решение, оказалось, что я работал каждый день 15 лет по 10 часов в день на строительство дворца для царя. Я на это никогда не соглашусь», – говорит Колесников.
В конце 2010 года бизнесмен Сергей Колесников написал открытое письмо президенту Дмитрию Медведеву, в котором рассказал, как он делал бизнес для Путина. Один из проектов – строительство под Геленджиком дворцового комплекса стоимостью около 1 млрд долларов.
Потом в интервью изданию «Сноб» Колесников рассказал, как создавалась почва для инвестиций в черноморский «дворец Путина» и почему он в конце концов решил рассказать об этом российской общественности.
Колесников пояснил, что сам он узнал про стройку на Черном море в 2005 году, но тогда проект был совсем маленьким и оценивался в 16 млн долларов. Инвестиционный проект был заключен с Управлением делами президента. Но постепенно проект начал разрастаться, причем по странному стечению обстоятельств одновременно с дальнейшими планами Путина.
«2006 год, выиграли право проведения Олимпиады. Потом уже изменилось само представление о перспективах. До 2006 года не предполагалось, я бы сказал, такого бесконечного президентства. Идея найти пути и возможности продлить руководство страной, это, в общем-то, 2004–2006 годы», – вспоминает Колесников.
По мере роста политических амбиций к домику на Черном море добавились «лифт на пляж, марина, вся эта инфраструктура вокруг, специальная линия электропередачи, специальный газопровод, несколько дорог, которые ведут непосредственно к дворцу. Сам дворец видоизменяется, добавляется амфитеатр, зимний театр, делаются три вертолетные площадки».
«Последняя смета, с которой я был ознакомлен, она была где-то на 1 млрд долларов. Она уже включала какие-то определенные элементы внутренней отделки… Ведь это же не только сама инфраструктура и сам дворец, но дальше у нас идет мебель, картины, столовое серебро, декорирование», – сказал Колесников.
Последний раз бизнесмен был на территории, где строится особняк, весной 2009 года. В основном этим проектом занимался его коллега Николай Шамалов. В начале 2009 года Шамалов сообщил, что принято решение передать все деньги фирмы, которой они руководили, для инвестиций в этот дворец.
«Я сказал, что так мы не договаривались, это первое. И второе, ведь это связано с увольнением людей, с разрушением этих инвестиционных проектов, с крахом всей той работы, которая велась в течение этих пяти-семи лет. Получилась ситуация, при которой ты работал-работал, что-то создавал-создавал, потом тебе говорят: да нет, ничего, то, что ты там наделал, не надо, у нас теперь другие задачи, вот нам дворец нужно заканчивать», – объяснил Колесников свой уход из компании.
«И получается, что ты столько лет работал и отдавал свои силы и знания, свой кусок жизни – ради чего? Ради вот этого сооружения на берегу? В которое три, четыре, пять раз в год кто-то приедет, кто-то там проведет несколько дней. Мне просто обидно. Мне стало, в принципе, очень жалко и своего времени, и своих знаний, и своих сил, и вот этой части жизни. Я уж не говорю о том, сколько людей потеряли работу», – возмущается он.
