Газета "Своими Именами" (запрещенная Дуэль) - Газета "Своими Именами" №1 от 04.01.2011
Но и этого было мало сибирским властям. Жандармы подали мысль тобольскому губернатору: а нет ли капиталов у жены ссыльного поэта – у Е.П. Медведевой? И вот уже пошел запрос на родину Медведевой – в Москву. Но даже когда 5 сентября 1881 года московский губернатор Перфильев ответил тобольскому губернатору, что у Медведевой в Москве нет никакого имущества и никаких капиталов, пособие Мачтету все равно не дали.
Нуждой, лишениями, своим бездушием и издевательствами жандармские чины хотели сломить гордый дух ссыльного поэта-революционера. Но судя по секретным донесениям самих же полицейских чинов, это им не удалось.
Ишимский исправник в рапорте тобольскому губернатору 18 сентября доносил: «Внешние стороны жизни и поведение Мачтета заслуживают одобрения. Но убеждения и идеи его, судя по отношению его к полиции, доказывают, что он враждебно смотрит вообще на существующий порядок управления, не может хладнокровно выносить лишения, которые сопряжены с жизнью ссыльного, и не желает подчиниться участи. Посему я, не ручаясь за Мачтета, что он не будет проводить недозволенных мыслей при пользовании разрешенным ему правом преподавания уроков в частных домах, со своей стороны не решаюсь признать возможным удовлетворить его ходатайство».
И в тяжелых условиях писатель много и плодотворно работал в Ишиме. Под псевдонимом он печатал много статей в «Сибирской газете», рассказы в «Отечественных записках», в «Наблюдателе», «Неделе». В Ишиме он закончил большую, отчасти биографическую повесть «Блудный сын». Жизнь в Сибири, несмотря на невзгоды ссылки, явилась важной полосой в литературном творчестве замечательного писателя-революционера. Здесь Мачтет написал свой лучший роман «И один в поле воин», повесть «Его час настал», цикл сибирских рассказов. В рассказе «Мы победили» Мачтет показал враждебное отношение сибирских крестьян к царю. Вольнолюбивые жители таежной деревни укрылись от царских властей в лесу, не покорились чиновникам.
Мачтет устраивал в Ишиме любительские спектакли как режиссер и артист. В нем были задатки хорошего актера. Он обладал замечательным искусством перевоплощения, которым Г.А. Мачтет иногда пользовался не только для дружеских розыгрышей.
Он писал прошения по просьбам местных жителей, общался с городской беднотой. Тесной была связь Мачтета с политическими ссыльными Тюмени, Тобольска и других городов Сибири.
По сведениям современников, Г.А. Мачтет был остроумным человеком, склонным к шуткам и к дружеским розыгрышам. В бытность его в Ишиме держал в этом городке частную аптеку провизор-немец. Всю жизнь прожив в России, аптекарь, однако, говорил по-русски плохо. В отличие от государственных аптек Министерства здравоохранения империи, частные аптеки в России назывались тогда вольными. Впрочем, не только аптеки, но и различные общественные организации тоже назывались вольными...
Однажды, придя в аптеку, Г.А. Мачтет на полном серьезе сказал ее владельцу:
- Герр провизор, оказывается, на вашей вывеске есть ошибка! Первую букву в слове «вольная» надо исправить!
- Варум?
- Ну как же! Ведь аптека служит для лечения болезней, – невозмутимо втолковывал удивленному немцу Г.А. Мачтет. – Значит, правильно по-русски будет-«больная аптека!»
И немец исправил первую букву на вывеске к вящему удовольствию городских пересмешников.
В Ишимской ссылке случались у Г.А. Мачтет имел возможность наблюдать и более значительные шутливые сюжеты, служившие ему поводом и темами для фельетонов. Работая ночным сторожем у купца Трусова, писатель подрабатывал на жизнь оформлением различных бумаг. Адвокатов в уездном городишке не было, и Григорий Александрович по просьбам жителей писал различные прошения, оформлял нотариальные, судебные дела.
Внезапно умер местный купец, богатый владелец магазина и склада скобяных изделий. Наследство от него осталось большое, но торговец не оформил завещания. Вдова уговорила Г.А. Мачтета помочь в передаче наследства. Поехали для этого тройкой за четыреста верст по тракту в губернский Тобольск. Убитая горем купчиха была совершенно несведуща в законах и в делах канцелярских.
Приехали в Тобольск в конце дня, и Г.А. Мачтет, как был в дорожном одеянии – в поддевке, картузе и в смазанных сапогах – явился к чиновнику казенной палаты, который ведал утверждением бумаг по наследству – скреплял печатью и росписью. А тот и разговаривать о сути дела с Г.А. Мачтетом не стал, приняв посетителя за приказчика ишимской купчихи.
– Твоя хозяйка вон какое наследство получает! Вы от скобяных дел такими капиталами ворочаете! А мы тут с чего кормиться должны?! С чего сыты будем?!» С одних этих бумаг, что ли?!
Чиновник зло откинул на столе документы и прошение купчихи.
– Пусть твоя хозяйка сама явится, да не только с этими бумагами?
И чиновник выразительно пошевелил пятерней. Это означало: нужно дать пять тысяч рублей.
Г.А. Мачтет вернулся в гостиницу и стал уговаривать вдову – временно дать хапуге эти деньги. Вдова ужаснулась: «Пять тысяч?!» Однако Григорий Александрович убедил хозяйку, что через день он вернет ей эти деньги.
Взятка была дана. А на следующий день Г.А. Мачтет, одетый в партикулярный парадный костюм, в шляпе, положил на стол чиновнику доверенность от купчихи, где было сказано, что госпожа такая-то доверяет дворянину Григорию Александровичу Мачтету, имеющему диплом, вести ее дела по оформлению наследства.
Взяточник уже знал фамилию Г.А. Мачтета, печатавшего фельетоны в крупных уральских и сибирских газетах. Чиновник был ошеломлен перевоплощением вчерашнего «приказчика».– Вчера я, господин Мачтет, по недоразумению получил с вас лишние деньги, – пролепетал он. – Благоволите уплатить немного нотариальных в счет государственной пошлины. – И он назвал мизерную сумму, которую по закону следовало уплатить, и тотчас вернул все ассигнации. Деньги купчихе были возвращены. А ишимские обыватели после этой почти детективной истории прониклись особым почтением к ссыльному писателю-революционеру.
Жандармы и полицейские чины установили не только по-прежнему непримиримо враждебное отношение Г.А. Мачтета к самодержавному строю, но они перехватили его тайную переписку с другими ссыльными Сибири.
Ишимский исправник 2 марта 1882 года доносил губернатору, что захвачено письмо Мачтета в Тюкалинск политическому ссыльному Волховскому с тайной припиской химическими чернилами. Жандармы стали особенно рьяно вскрывать и читать письма Мачтета. Окружной исправник Красин сообщил губернатору на его шифрованную телеграмму, что Мачтет ему лично вручил письмо, направленное в Тюкалинск Феликсу Волховскому. Помощник исправника Денисов и жандармский капитан в Ишиме Кублицкий высказали предположение, что ссыльный пользуется химическими чернилами. Бумагу нагрели, и жандармские чины прочли письмо Мачтета. Тогда Красин послал тюкалинскому исправнику шифрованную телеграмму и просил его сделать обыск у Волховского, чтобы отыскать шифрованные письма, о которых упоминается у Мачтета в обнаруженной приписке к его письму.
1 мая 1882 года Мачтету объявили, что он оставляется под надзором полиции на 3 года.
Никакие жестокости не заставили писателя сложить оружие в борьбе с царизмом, отказаться от пропаганды своих идей. Ишимский жандармский начальник капитан Кублицкий доносил губернским властям, что Мачтет, «вопреки запрещению ему заниматься педагогической деятельностью, преподавал уроки детям ишимского помощника акцизного надзирателя Малиновского, который для этой цели сблизился с политическими ссыльными. При допросе Малиновский сказал, что Мачтет, как и другие ссыльные, занимается в его конторе перепиской бумаг на 4 рубля в месяц».
В конце лета 1884 года Г. Мачтет уехал в Россию. В рапорте тобольскому губернатору ишимский исправник Кондратович доносил: «Состоящий под негласным надзором полиции в городе Ишиме политический ссыльный Григорий Александрович Мачтет 18 августа из города Ишима выехал в Европейскую Россию».
Ишимские друзья проводили его до ближайшей почтовой станции – деревни Безруково (теперь с. Ершово – родина поэта П.П. Ершова).
Но жандармы не собирались выпускать из поля зрения Мачтета, хотя он и отбыл ссылку. Об этом свидетельствует сообщение ишимского исправника в Тобольск. 26 сентября Кондратович писал тобольскому губернатору: «...Мачтет выехал в Россию временно, только для приискания себе где-нибудь занятия. Не определил с точностью местности, составляющей цель его поездки, а потому до получения сведений об избрании себе Мачтетом постоянного жительства я не имел возможности сообщить кому-либо об имении за ним негласного надзора. В конце настоящего месяца или начале будущего Мачтет имеет прибыть обратно в город Ишим. Письменного вида на отлучку Мачтет не просил, и я такового ему не выдавал, а полагаю, что он поехал из города Ишима, имея у себя аттестат об отставке, по которому раньше он отлучался в город Тобольск».
