Геннадий Гудков - За что меня невзлюбила «партия жуликов и воров»
Е. Альбац: Варианта, что парламент откажется лишить вас неприкосновенности, не существует, вы считаете?
Г. Гудков: Знаете нашу пословицу? Надежда умирает последней. У меня есть надежда, что большинство депутатов вовсе не подлецы, которые не имеют ни совести, ни чести, ни морали, ни нравственности. Я глубоко убежден, что у них эти качества есть. Решатся они их проявить, или нет? Что у нас было по Бессонову? По регламенту Думе положено делать закрытое голосование. Сделали открытым, чтобы надсмотрщики отсмотрели, кто и как голосует. Думаю, что они и здесь пойдут на нарушение.
Е. Альбац: Ну что ж, всегда хочется надеяться на лучшее. Тем не менее то, что происходит в отечестве – то происходит. Будем надеяться, услышимся с вами через неделю, где эта тема, так или иначе, будет опять продолжена. Всего вам доброго.СКАНДАЛ ВОКРУГ ЛИШЕНИЯ ГЕННАДИЯ ГУДКОВА ДЕПУТАТСКОГО МАНДАТА
...(«Эхо Москвы», 14 сентября 2012)
А. Дурново: 15:16 в Москве, вот присоединился к нам Геннадий Гудков. Геннадий Владимирович, даже не знаю, как вас представлять теперь.
Г. Гудков: Ну, так и представляйте: первый народный депутат Государственной… вернее, уже не Государственной. Первый народный депутат России Геннадий Гудков.
А. Дурново: Хорошо, первый народный депутат России Геннадий Гудков у нас в студии.
Г. Гудков: Не стесняйтесь. Хорошее звание, народный депутат (смеется). Я с этого, кстати, начинал. Была группа «Народный депутат». И вот сегодня, скажем так, моя карьера уже, видите, сделала из меня действительно народного депутата.
А. Дурново: Но интересно, что вы улыбаетесь, несмотря на то, что сегодня…
Г. Гудков: Ну что, я плакать, что ли, должен? Это они должны плакать. Отвечать-то им придется перед судом истории, перед народом, перед страной. Все же это понимают. Я уж больше… ну, я не буду сейчас называть фамилии, не имею права. Некоторые женщины-депутаты пришли и со слезами сказали: «Прости, но по-другому не могли проголосовать».
М. Максимова: Вот, кстати…
Г. Гудков: Я был даже растроган, честно говоря. В тот момент у меня не было улыбки.
М. Максимова: Алексис, наш слушатель, спрашивает: «Есть ли разочарование или, наоборот, уважение в каких-либо теперь уже экс-коллегах по Думе после голосования? И какие шаги ожидаете от власти теперь?»
Г. Гудков: Ну, от власти ожидаю каких-то подлянок, потому что чего от нее еще ожидать? Она себя полностью скомпрометировала, особенно после сегодняшнего случая. Ожидаю что от коллег? Прозрения, наконец-то. Там нашлись люди-герои. Представляете, Станислав Сергеевич Говорухин проголосовал против этого позорного решения. Человек, который возглавлял штаб Путина, человек, который, ну, в общем-то, был в свое время самым ведущим режиссером, скажем так, идеологом Перестройки. И вот он сегодня проголосовал против. Не стали голосовать за это позорное решение депутат Хинштейн, депутат Резник. То есть, я просто восхищаюсь мужеством этих людей. Я знаю, какие там проводились проработки, насколько это было сложно сделать. Тем более там специально сделали не тайное голосование, открытое, чтобы можно было контролировать. И эти люди все равно нашли в себе силы и мужество пойти поперек вот сегодняшнего этого позорящего абсолютно всю страну решения.
М. Максимова: Но вы ожидали, что будет?..
А. Дурново: Вы говорили, что за вами могут последовать ваш сын Дмитрий, Илья Пономарев, Бессонов…
Г. Гудков: Вы хотите, прям чтобы сегодня к вечеру?..
А. Дурново: Нет-нет, не сегодня к вечеру, но вообще вы говорили, что вы этого опасаетесь…
Г. Гудков: Ну, я думаю, что они попытаются, конечно. Потому что, раз уж они вошли во вкус, они попытаются додавить всех тех, кого они считают опасным в Госдуме. Я к этому числу отношу и таких людей как, допустим, коммунист Бессонов, и Илья Пономарев, и мой сын Дмитрий Гудков. Ну, наверное, ряд еще товарищей, которые сегодня не желают проявлять лояльность и быть покорным, послушным вот этим большинством или даже послушным конструктивным этим… представителем конструктивной оппозиции. Такие тоже у нас иногда бывают. Пусть попробуют, пусть попробуют.
А. Дурново: Почему именно вы оказались первым вот среди несогласных, непослушных депутатов?
Г. Гудков: Слушайте, ну, задайте этот вопрос Володину. Я думаю, он точный ответ знает. Я уже устал на него отвечать. Я могу только предполагать, я не знаю ответа.
М. Максимова: А почему, как вы думаете, так спешили с вами? Сейчас же они закон придумывают про родственников…
Г. Гудков: 15-го числа… Да закон-то у них не пройдет. 15-го числа Марш миллионов, завтра всех приглашаю, с 13 там начинается сбор людей, движение на проспект Сахарова по бульварам. Поэтому вот, наверное, они что-то хотели или, может, хотят еще сделать на этом Марше, может, планируют какие-то разгоны, я не знаю, аресты, задержания. Поэтому в этом отношении такая циничная логика есть в сегодняшнем решении.
М. Максимова: Скажите, для вас ведь не стало неожиданностью сегодняшнее решение? Или вы все-таки где-то хранили надежду, что…
Г. Гудков: Ну, неожиданностью не стало, это безусловно, я уже к этому готов и морально был, и даже как-то попривык к этому. Тем не менее, я как-то все время думал, что… до конца надеялся, что наша власть чуть умнее, чуть умнее. Ну, приостановили бы они, там, до Конституционного суда, Конституционный суд спустил бы все на тормозах, оно все бы вроде бы как бы и сохранило Парламент. То, что сейчас сделали – ну все, Парламента нет в глазах народа.
А. Дурново: Как вы считаете, могло сложиться по-другому? Потому что когда заговорили только о возможности лишения вас мандата, было ощущение, что просто пугают. Могло ограничиться дело вот просто словами?
Г. Гудков: Нет, не могло, потому что мне был предложен размен. Он давно мне был предложен, этот размен. Я, там, выхожу, публично осуждаю это движение, называю их маргиналами, агентами Госдепа, а мне за это всякие привилегии, блага и сохранение того, что есть. Ну, я отказался от этой сделки, потому что не считаю ее достойной себя.
А. Дурново: И это был, видимо, поворотный момент.
Г. Гудков: Ну, это не один раз, много раз происходили всякие беседы душеспасительные. Ведь, понимаете, за эти годы в политике я практически всех лично знаю в государстве, вот так получается, как со стороны власти, так и со стороны оппозиции. И поэтому всякие были беседы, всякие были предложения, всякие были уговоры, всякие были угрозы в том числе, всякие были предупреждения. Но за всем этим стояло: «Откажись, отрекись, покайся, публично выступи». Я от этого отказался.
М. Максимова: А вы не рассматривали возможность действительно, там, отказаться, например, от участия в акциях протеста, для того чтобы остаться в Госдуме и принимать участие в принятии решений?
Г. Гудков: Простите, а почему я должен отказываться от абсолютно законных конституционных действий, абсолютно демократичных? При том, что я сам видел эти махинации, сам хватал этих фальсификаторов за руки, сам дрался, так сказать, в хорошем смысле, на избирательных участках и в судах. И я должен после этого сказать, что все выборы были законны? Вот сегодня Жириновский так хорошо подставил в очередной раз, ну, понятно, свою партию. Забудьте «ЛДПР», нет «ЛДПР» больше. Он еще так… «Вот они… – говорит. – У нас было, там, столько-то процентов, столько-то. Я пришел в Кремль, туда-то проценты перекинуты». То есть, он сказал, что власть, по большому счету, только тем и занимается, что фальсифицирует итоги выборов. Лишний раз подтвердил. Ну ладно Гудков говорит, Жириновский сегодня, верный сторонник Кремля. Уж как он сегодня там и нашим, и вашим пытался. Любим, ценим, скорбим. Мы вас тоже. Владимир Вольфович, любим, ценим, скоро будем скорбеть. Ну, в хорошем смысле слова, я имею в виду, как по политику. Как по человеку – конечно, живите хоть до 120 лет, я буду только рад.
А. Дурново: Вас Константин спрашивает, не собираетесь ли вы теперь создать собственную партию. Или вы останетесь в «Справедливой России»?
Г. Гудков: Я не играю в игры, которые предлагаются Кремлем, создай партию и поучаствуй в выборах. Это игра, которая предложена людям, которые, в общем, наверное, не понимают, что таким образом нас всех пытаются разделить, развести и дальше… знаете, принцип «разделяй и властвуй» никто не отменял. Наоборот, укрупнять надо, объединять и делать одну мощную левую партию, надо делать одну мощную демократическую партию. И тогда можно хоть… тогда действительно можно влиять на страну, на политику, на курс. А то чего, как карлики, бегать? И каждый вот бегает и кричит: «А вот я, вот я, вот я!» Парад амбиций.
