Сергей Кара-Мурза - Покушение на Россию
Как это и бывает у фанатиков, несвязность мышления сопровождается у этих людей сильнейшим эмоциональным подъемом. Уж как они проклинали Лукашенко за то, что «остановил реформы». Никогда в России, даже в страшные дня октября 1993 г. не было у нас к Ельцину такой ненависти, как к Лукашенко в среде отодвинутых от руля демократов. И это не потому, что отогнали от кормушки (хотя и эта обида есть). Главное, ненависть иррациональная. Лукашенко говорит на языке простых житейских понятий. Он остановил движение к «светлому будущему» и устраивает жизнь в Белоруссии неправильно. Г-н Шарецкий так и объяснил: Лукашенко восстанавливает «хозяйство семейного типа» (то есть такое, какое бывает у обществах, устроенных по типу семьи, а не рынка). А западной экономики так не построишь.
Я предложил взглянуть на дело с уровня простого человека. Ведь всегда и везде, когда страна переживает бедствие, люди сдвигаются к хозяйству «семейного» типа. Это сокращает страдания людей, и дело не в идеологии, тут начинает работать здравый смысл. Люди переживают реформу как бедствие и, конечно, пытаются спастись. В Белоруссии сумели восстановить кое-что из разрушенного хозяйства. Вы, демократы, считаете, что это средства негодные. Но люди сейчас хватаются за любую доску, лишь бы не утонуть, собраться с силами, подгрести к берегу. Что же делаете вы? Вы пытаетесь вышибить у них эту спасительную доску, да еще кричите: «А ну, брось эту рухлядь! На ней ты далеко не уплывешь!».
Я думал, такому сравнению возмутятся. Наоборот! Мне так и ответили: да, мы стараемся эти бревна, за которые люди уцепились, у них из рук вышибить. Потому что эдак они к рыночной экономике не придут. Выходит, если люди к рыночной экономике не идут, то пусть уж тогда пойдут все ко дну. Это и есть фанатичное тоталитарное мышление.
Сегодня наша общая беда несравненно больше, чем идейные стычки. То мышление, которое в чистом виде и в довольно спокойной, корректной обстановке обнаружила белорусская оппозиция, присуще значительной части интеллигенции. А нам с ней надо найти общий язык.
Ноябрь 2000 г.
Совесть «четвертой власти»
Запад создал новый тип государства, главным средством господства которого стала манипуляция сознанием. Это назвали переходом к демократии — от тирании «старого режима», который опирался на открытое принуждение и насилие. Возникла и философия, оправдывающая такой тип господства, и его инструмент — «четвертая власть», пресса. По мере развития этого инструмента, на самом Западе звучали все более тревожные голоса. Философ Й.Хейзинга говорил, что учение о государстве, которое манипулирует массами — от Макиавелли и Гоббса до теоретиков нацизма — «открытая рана на теле нашей культуры, через которую входит разрушение». По его мнению, свобода государства от морали — величайшая опасность, угрожающая цивилизации. Он предупреждал также, что внеморальность и тяга к насилию не убывает по мере демократизации общества. Рука об руку с гражданским обществом идет терроризм.
Став на Западе инструментом господства, пресса превратилась в частное предприятие, служащее для государства подрядчиком. Здесь изобретаются, испытываются и используются технологии манипуляции. Здесь трудятся профессионалы, составляющие уже значительную часть культурного слоя. Это — «передовой отряд» интеллигенции, раньше других освоивший особую этику информационного общества.
Ф.Ницше писал о них уже в конце прошлого века: «Ничто не вызывает большего отвращения к так называемым интеллигентам, исповедующим «современные идеи», как отсутствие у них стыда, спокойная наглось взора и рук, с которой они все трогают, лижут и ощупывают».
С тех пор пресса сделала огромный шаг к полному искоренению стыда. Бесстыдство само стало технологией, которая обезоруживает нормального человека. Сегодня — новый качественный сдвиг. Французский философ Ги Дебор определил этот новый тип жизни как «общество спектакля». Он покончил с собой, когда произошла «конвергенция» правящей верхушки Запада и СССР, так что теневое мировое правительство устранило мощного противника. Нынешнее время предложено называть «эпохой Тимишоары» — по названию городка в Румынии, где был поставлен первый акт спектакля свержения Чаушеску.
Итальянский культуролог Дж.Агамбен пишет о глобализации спектакля, т.е. объединении политических элит Запада и бывшего соцлагеря: «Тимишоара представляет кульминацию этого процесса, до такой степени, что ее имя следовало бы присвоить всему новому курсу мировой политики. Потому что там секретная полиция, организовавшая заговор против себя самой, чтобы свергнуть старый режим, и телевидение, показавшее без ложного стыда и фиговых листков реальную политическую функцию СМИ, смогли осуществить то, что нацизм даже не осмеливался вообразить. Впервые в истории человечества недавно похороненные трупы были спешно выкопаны, а другие собраны по моргам, а затем изуродованы, чтобы имитировать перед телекамерами геноцид, который должен был бы легитимировать новый режим.
То, что весь мир видел в прямом эфире на телеэкранах как истинную правду, было абсолютной неправдой. И, несмотря на то, что временами фальсификация была очевидной, это было узаконено мировой системой СМИ как истина — чтобы всем стало ясно, что истинное отныне есть не более чем один из моментов в необходимом движении ложного. Таким образом, правда и ложь становятся неразличимыми, и спектакль легитимируется исключительно через спектакль. Так же, как после Освенцима стало невозможно писать и думать, как раньше, после Тимишоары стало невозможно смотреть на телеэкран так же, как раньше».
Речь действительно идет о пределе, за которым, возможно, саморазрушение западной культуры. Спектакль Тимишоары показал такую высокую эффективность манипуляции, что политики не откажутся ее использовать. Соблазн слишком велик. Ведь на экранах весь мир видел в репортажах из Тимишоары, что перед камерами выкапывают не тела «расстрелянных КГБ» людей, а трупы, привезенные из моргов — со следами вскрытия. Видели, но верили комментариям дикторов. Это был психологический опыт над сотнями миллионов людей: при бьющей на эмоции картинке ложь можно не скрывать, люди все равно поверят манипулятору.
И сословие журналистов как бы сбросило маску человека, оно приобрело статус существ «по ту сторону добра и зла». Ложь теперь разоблачается с глумлением над зрителем — без слова упрека лжецам. Во время войны в Персидском Заливе ненависть к Ираку нагнетали душераздирающими кадрами: добровольцы-экологи обмывают мылом птиц, попавших в нефтяное пятно, разлитое жестокими иракцами. Вскоре пришло сообщение, что это были кадры из репортажа с Аляски, где на скалы сел танкер. То есть, было заявлено, что ведущие телеканалы всего мира сознательно фальсифицировали информацию. И что? Никакого эффекта. Ни слушаний в парламентах, ни обращений в суды, ни резолюции ООН.
В 1998 г. по 14 ведущим странам мира прошел и собрал кучу премий (восемь только международных) английский документальный фильм «Стыковка» — о наркомафии Колумбии и маршруте доставки героина в Лондон. Смелая работа журналистов! В логово мафии в джунглях их везли с завязанными глазами, под дулами автоматов. Но логово это было оборудовано в отеле, а на роль «наркобарона» был нанят пенсионер, бывший банковский служащий. Фильм об «угрозе цивилизации», снятый ведущей телекомпанией, был фальсификацией. Но разве убавило это влияния «четвертой власти»? Разве отобрали у авторов премии? Нет, обман стал узаконенным. Сама проблема правды и лжи устранена из культуры. Человеку теперь просто указывают, кого он должен считать «плохим». А картинка, которой сопровождают сигнал — условность.
Эта важная черта нового «мирового порядка» в полной мере проявилось в отношении сербов в войнах в Боснии и Косово. Нас эти войны касаются прямо, ибо впервые объектом «сатанизации» выбрана общность людей по признаку «православные». Других особенностей у сербов нет. Хорват Туджман — такой же бывший коммунист, как и Милошевич, так что дело не в идеологии. По языку и культуре различить сербов, хорватов и «мусульман» трудно (да и маску «мусульман» для части номенклатуры в Боснии слепили наспех — они до этого и Корана в руках не держали, это такие же «исламисты», как Назарбаев или Аскар Акаев).
Скорее всего, югославы, давно завоевавшие симпатии Запада за разрыв с СССР, и в страшном сне не могли предположить, что США выберут их как объект для показательного уничтожения. Нет смысла гадать, почему было решено придушить сербов. Мы здесь говорим о маленьком вопросе — о роли прессы в этой акции. Эта роль была настолько явной, что дает хороший урок тому, кто хочет учиться.
В газете «Завтра» (1999, № 26) описана история обошедшей в 1992 г. весь мир фотографии «сербского лагеря смерти». Эта фотография — пущенный в эфир кадр английской телекомпании ITN (их НТВ). Правдивость кадру придавала точность данных: изможденное лицо за колючей проволокой принадлежит боснийскому мусульманину Фикрету Аличу, он беседовал с журналистами, протягивал им руки через колючую проволоку.
