Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
Вот еще одна история. Первый секретарь Пермского обкома Борис Всеволодович Коноплев рассказывал, как для химического завода закупили оборудование в ФРГ. Установку оборудования должна была по контракту осуществить фирма-поставщик. Но визы западным немцам не дали. Решить вопрос, объяснил Борису Коноплеву заместитель министра химической промышленности, может только председатель КГБ Андропов.
Первый секретарь обкома в тот же день позвонил Андропову. Председатель КГБ обещал разобраться. На следующий день он перезвонил Коноплеву:
— Согласия на приезд «фирмачей» дать не могу. Ты хорошо знаешь, в окружении каких предприятий и конструкторских бюро находится завод.
До Андропова КГБ был госкомитетом при Совете министров. Он добился повышения государственного статуса своего ведомства. 5 июля 1978 года указом президиума Верховного Совета СССР КГБ при Совете министров СССР был окончательно выведен из подчинения правительству, получил особый надведомственный статус и стал называться просто: КГБ СССР. Территориальные органы госбезопасности стали именоваться управлениями по краям и областям. Указания КГБ стали обязательными для всех учреждений страны.
Андропов восстановил все районные звенья госбезопасности, которые были расформированы его предшественниками, отделы госбезопасности на крупных предприятиях и в высших учебных заведениях.
Андропов заботился о материальном благополучии своих подчиненных, и они отвечали ему полнейшей преданностью. Но еще больше были благодарны за то, что вырос престиж комитета. Разговоры о том, что творила госбезопасность при Сталине, отошли в прошлое. В истории органов остался только светлый образ рыцаря революции Феликса Дзержинского, и служба в КГБ стала завидной.
Юрий Владимирович выступал редко, говорил спокойно и медленно. Абсолютное большинство его подчиненных никогда живьем председателя не видели. Им рисовался образ великого человека, сидящего где-то в поднебесье.
Новый председатель произвел на подчиненных впечатление своей находчивостью. Генерал Олег Данилович Калугин (сейчас он считается предателем, а тогда был одним из выдвиженцев Андропова) описал одну серьезную операцию. В КГБ получили сведения о том, что американцы хотят завербовать жену советского резидента, сыграв на ее необычных сексуальных пристрастиях: она остановила свой выбор на собаке. Совещание проводил сам Андропов. Председатель КГБ предложил смелое решение — отравить собаку. Но отечественная химия крепкий собачий организм не взяла, собаку только парализовало, к величайшему огорчению ее хозяйки...
Служба в КГБ казалась романтическим делом. Это подкреплялось сознанием собственной исключительности, причастности к чему-то секретному, недоступному другим. Хотя низовых сотрудников ни о чем особом не информировали. Начальство и не хотело, чтобы подчиненные знаки что-то выходящее за рамки их прямых обязанностей. Зато им платили неплохую зарплату, давали квартиры, продовольственные заказы, у КГБ были свои поликлиники, госпитали, ателье, дома отдыха и санатории, куда ездили практически бесплатно.
Начальник военной контрразведки генерал-лейтенант Иван Лаврентьевич Устинов жаловался Андропову, что офицеры-особисты не получают надбавку за воинское звание (см.: Красная звезда. 2004. 11 июня). Зато оклады особистов были выше, чем у остальных офицеров. Но генерал Устинов доказывал Андропову, что отсутствие надбавки — это безобразие, компрометация, моральное давление на его работников:
— Приходит наш товарищ к начфину и видит, что другим офицерам деньги за звание дают, а ему нет! Хотя вместе служат, вместе все вопросы решают...
Сопротивлялось управление кадров КГБ: нельзя платить за звание только военным контрразведчикам, другие офицеры госбезопасности обидятся. Андропов добился, чтобы ввели денежное довольствие за звания всему аппарату комитета. В результате особисты стали получать значительно больше армейских и флотских офицеров, среди которых они служили. Симпатий это контрразведчикам не прибавило. Внутри комитета военных контрразведчиков опекал генерал Цинев, и они быстрее росли в званиях.
В 1975 году на коллегии КГБ рассматривался вопрос о работе особистов в Ракетных войсках стратегического назначения. Андропов согласился с предложением повысить руководителям особых отделов в ракетных войсках и оперативному составу штатные воинские звания на одну ступень. Таким образом, особисты оказывались в более высоких чинах, чем сами ракетчики. Потом это распространили и на военных контрразведчиков на подводном флоте. Генеральский корпус в КГБ рос как на дрожжах.
В КГБ при Андропове появилось большое количество генеральских должностей. Разрастался аппарат управления. В ноябре 1978 года в КГБ ввели три дополнительные должности заместителей председателя (для начальника разведки Крючкова, начальника контрразведки Григория Григоренко и главного кадровика Василия Лежепекова). В феврале 1982-го он получил еще одну должность заместителя председателя (для Филиппа Бобкова).
В системе военной контрразведки почти все должности начальников отделов преобразовали в генеральские, такого не было даже во время войны. У Андропова четыре заместителя стали генералами армии. Это полководческо звание — не все знаменитые генералы времен Велико Отечественной его получили, а на Лубянке звезды р вались щедро.
Скажем, у Андропова был заместитель по оперативной технике Николай Павлович Емохонов. Он служил в войсках связи, участвовал в Параде Победы а 1945 году, занимался военной радиоэлектроникой, в 1964 году возглавил Центральный научно-исследовательский радиотехнический институт, стал доктором технических наук, лауреатом Ленинской и Государственной премий. Андропов взял его в июле 1968 года начальником восьмого (шифровального) управления, Емохонову присвоили звание генерал-майора инженерно-технической службы. Через три года Андропов расстался с прежним заместителем по оперативной технике генерал-лейтенантом Львом Ивановичем Панкратовым Панкратов всего два года работал на Горьковском машиностроительном заводе, откуда его взяли на партийную работу и с должности секретаря обкома перевели в КГБ. Его не обидели — перевели заместителем министра радиопромышленности. А своим заместителем Андропов сделал Емохонова, чьи познания в современной электронике высоко ценил. Вскоре он стал генералом армии...
Итак, Брежнев поставил на важнейший пост полностью лояльного к нему человека. С этого направления Брежневу до самых последних дней ничто не угрожало. Леонид Ильич полностью доверял Андропову. Тем не менее он ввел в руководство КГБ группу генералов, которые имели прямой доступ к генеральному секретарю и докладывали ему обо всем, что происходит в комитете. Они следили за своим начальником Юрием Андроповым и друг за другом. Таким образом Брежнев обезопасил себя от КГБ.
Главными ставленниками генерального секретаря в комитете были генерал Цинев, входивший в могущественный «днепропетровский клан», и генерал Цвигун, который работал с Леонидом Ильичом в Молдавии.
Семен Кузьмич Цвигун родился в Винницкой области.
В 1937 году окончил исторический факультет Одесского педагогического института, год работал учителем, еще год директором школы в городе Кодыма Одесской области.
В ноябре 1939 года его взяли в НКВД и послали работать в Молдавию. В начале войны он был сотрудником особого отдела на Южном фронте, в январе 1942 года его перевели в Смоленское областное управление НКВД, еще полгода он служил заместителем начальника особого отдела 387-й стрелковой дивизии на Сталинградском фронте. А в марте 1943 года его почему-то перебросили подальше от фронта — в разыскной отдел управления контрразведки Смерш Южно-Уральского военного округа.
В 1946 году вспомнили, что Семен Кузьмич служил в Молдавии, и отправили в Кишинев заместителем начальника 2-го отдела Министерства госбезопасности Молдавии. Вскоре в Кишиневе появился Леонид Ильич. Это была удача для обоих. Цвигун стал доверенным человеком Брежнева. Леонид Ильич всячески его продвигал. В октябре 1951 года Цвигуна произвели в заместители министра. Он проработал в Кишиневе до августа 1955 года, когда его перевели первым заместителем в КГБ Таджикистана. Через два года сделали председателем республиканского комитета.
В сентябре 1963 года Семичастный назначил его председателем КГБ Азербайджана. Цвигун ходил по комитету и со значением говорил:
— Семичастный отдал мне свою республику. Владимир Ефимович до работы в КГБ был вторым секретарем ЦК компартии Азербайджана.
Брежнев, став руководителем партии, хотел перевести Цвигуна в Москву. Но Семичастный продвижению Цвигуна и Цинева сопротивлялся, Владимир Ефимович чувствовал себя уверенно, он и по характеру был такой и к тому же принадлежал к мощной группе «комсомольцев», которые «днепропетровцев» недолюбливали.
