Леонид Млечин - Юрий Андропов. Последняя надежда режима.
Самому Фалину, когда он стал первым заместителем заведующего отделом внешнеполитической пропаганды ЦК, позвонил Андропов и потребовал убрать из аппарата консультанта отдела Португалова, потому что КГБ записал его «сомнительный» разговор с немецким собеседником.
— Я познакомился с записью, — уверенно сказал Андропов, — не наш он человек.
Николай Сергеевич Португалов — один из лучших знатоков немецкого языка — воспринимался как утонченный интеллектуал. Мало кто знал, что он на самом деле был кадровым сотрудником первого главного управления (внешняя разведка) КГБ. Это выяснилось, когда сам Португалов, уже много позже, выпустил в Германии мемуарную книгу. Николай Сергеевич работал в Бонне под прикрытием корреспондента Агентства печати «Новости» и «Литературной газеты», когда Фалин был послом.
Валентин Михайлович ценил Португалова и, перейдя на работу в аппарат ЦК, взял его к себе. Поэтому Португалов перестал быть подчиненным Андропова. Если бы Португалов уходил в любое иное учреждение, его бы просто перевели в состав действующего резерва. Но по существовавшему тогда порядку в партийном аппарате сотрудники КГБ работать не могли. Так что пришлось Португалову ради службы в ЦК покинуть комитет госбезопасности. Фалин отстоял Португалова, сказал Андропову, что ручается за своего сотрудника. Фалин чувствовал себя уверенно — ему симпатизировал Брежнев.
Смертельно опасно было высказываться о генеральном секретаре. Такие записи приносили Андропову, он сам их прослушивал и принимал решение. Знаю человека, который без объяснения причин при Брежневе был снят с высокой должности. Его вызвал заведующий отделом ЦК и сказал:
— Вам нужно перейти на менее видную работу.
— Почему? — задал тот резонный вопрос. — В чем я виноват? Какие ко мне претензии?
Ответа не последовало. Заведующего отделом ЦК ни во что не посвятили, и он отвечал довольно глупо:
— Вы должны сами вспомнить, в чем вы провинились перед партией.
Человек не просто снят с должности — ему вообще запретили заниматься любимым делом. Для него это был страшный удар. Он заподозрил, что это дело рук КГБ. Написал Андропову, которого знал, с просьбой объяснить: в чем причина?
Его пригласил начальник главного управления контрразведки, заместитель председателя КГБ, пожал руку, был необыкновенно любезен и торжественно произнес:
— Юрий Владимирович просил меня передать вам, что у Комитета государственной безопасности не было, нет и, надеемся, не будет к вам никаких претензий.
А после смерти Андропова помощник Черненко, занимавшийся этим делом, обнаружил, что виновником был КГБ, что приказ снять с должности отдал лично Юрий Владимирович. Чекисты записали его разговор, в котором этот человек с болью говорил, что ввод войск в Афганистан — преступление, что Брежнев в маразме и за страну стыдно. Андропов лично прослушал запись разговора, после чего позвонил отраслевому секретарю ЦК и дал указание убрать смельчака с работы. А потом разыграл целый спектакль, демонстрируя свою непричастность...
Андропов хотел знать все обо всех.
Первый заместитель министра иностранных дел Георгий Маркович Корниенко однажды приехал к председателю КГБ. Среди прочего он рассказал Андропову о том, что в Иране опубликованы документы из захваченного студентами американского посольства в Тегеране. Там были и присланные из центрального аппарата ЦРУ биографические справки о наиболее видных советских чиновниках.
Георгий Корниенко обнаружил справку и о себе. Со смехом заметил, что ЦРУ неважно работает — не знает, что он в юности служил в органах госбезопасности и имеет звание капитана.
«И вдруг я кожей почувствовал, что сказанное мною очень расстроило Андропова, — писал Корниенко, — оказалось, что он тоже не знал этой «детали» моей биографии. Сущий пустяк, но я понял, что ему был неприятен сам факт, что он, самый информированный человек в государстве, не знал чего-то о человеке, с которым имел дело в течение многих лет».
Председатель КГБ сердито выругался в адрес своих подчиненных:
— А мои говнюки не удосужились сказать мне об этом.
КАДРОВЫЕ ИГРЫ
Андропов сразу обнаружил непорядок во вверенном ему хозяйстве: при Хрущеве чекистский аппарат слишком сократили! Шелепин и Семичастный расформировали местные органы госбезопасности там, где иностранных шпионов не было и быть не могло, где отсутствовали военные объекты, которые следовало охранять.
Андропов руководствовался иной логикой. Он не только хотел показать чекистам, что сделает все для усиления роли и процветания комитета. Он считал необходимым усиление контроля над всей страной, восстановление структуры, существовавшей при Сталине.
Юрий Владимирович обратился с запиской к Брежневу:
«После создания КГБ при СМ СССР в марте 1954 года контрразведывательные подразделения, особенно на местах, были численно заметно сокращены. Если на момент создания Комитета госбезопасности в контрразведке работало 25 375 сотрудников, то в настоящее время 14 263. В то время как до 1954 года оперативные подразделения по линии контрразведки были во всех административных районах страны, то по состоянию на 25 июня с. г. на 3300 районов имеется 734 аппарата КГБ.
Во многих областях и республиках имеется по 1—3 городских (районных) аппарата, а в Бурятской, Марийской АССР, Белгородской, Курской, Орловской, Рязанской областях (РСФСР), Кара-Калпакской АССР, Кашка-Дарь-инской, Самаркандской, Хорезмской областях (Узбекской ССР), Кокчетавской, Северо-Казахстанской и Уральской областях (Казахская ССР) ни в одном районе нет аппаратов КГБ.
Таким образом, контрразведывательная служба в большинстве районов страны не имеет своего низового звена».
Одно только перечисление областей свидетельствовало о том, как правы были предшественники Андропова, которые не хотели впустую тратить деньги и плодить рай- и горотделы, которым заведомо нечем будет заняться... Но на Старой площади и на Лубянке наступали новые времена. Брежнев поддержал Андропова.
17 июля 1967 года политбюро согласилось с предложением нового председателя КГБ:
«Разрешить КГБ при СМ СССР в дополнение к имеющимся образовать в течение 1967 года 2000 аппаратов КГБ в городах и районах.
Считать целесообразным переименовать аппараты Уполномоченных КГБ в городах и районах в городские-районные отделы-отделен и я КГБ...»
В тот же день вышло столь же секретное постановление правительства, подписанное Косыгиным:
«1. Увеличить штатную численность органов КГБ на 2250 единиц, в том числе 5750 офицеров, 500 сержантов и вольнонаемных. Из них по центральному аппарату офицеров 100.
2. Ввести дополнительно в штаты КГБ 250 легковых автомобилей, в том числе 10 по центральному аппарату».
Главное, что сделал Андропов в КГБ, — вернул ведомству всеобъемлющий характер. Компенсировал ущерб, нанесенный сокращениями, проведенными при Хрущеве, восстановил численность и затем еще больше увеличил аппарат комитета. Комитет вновь обрел ту тайную власть, которая была подорвана пренебрежительным отношением Хрущева к чекистам и их ведомству.
Из книги бывшего первого заместителя председателя КГБ Филиппа Бобкова можно узнать, чем же занимались местные органы КГБ. К примеру: женщина села на скамейку, не подозревая, что рядом присел иностранный турист. Ее тут же занесли в картотеку: связь с иностранцем. А это означало ограничения в приеме на работу, запрет на выезд за границу.
Служивший в инспекции КГБ Иосиф Леган пишет о том, как бригада инспекторского управления приехала в Горьковскую область, чтобы проверить работу чекистов городка Дзержинский. Выяснилось, чем занимались местные чекисты, выполняя указание областного управления.
«Горотдел, — вспоминает Леган, — информировал горком партии, горисполком о сборе и вывозе на колхозные и совхозные поля куриного помета, ремонте тракторов и другой техники». Бригада пришла к выводу, что горотдел занимается «вопросами, которые не относились к компетенции органов государственной безопасности».
Начальник горьковского областного управления генерал-лейтенант Юрий Георгиевич Данилов с мнением столичных проверяющих не согласился. Он упрекал их в том, что они «не понимают политику партии в отношении развития сельского хозяйства»:
— Невывоз куриного помета с птицефабрики приводит к тому, что куры отравляются и подыхают, скорлупа яиц становится тонкой, из-за этого случается большой процент их боя...
Вот еще одна история. Первый секретарь Пермского обкома Борис Всеволодович Коноплев рассказывал, как для химического завода закупили оборудование в ФРГ. Установку оборудования должна была по контракту осуществить фирма-поставщик. Но визы западным немцам не дали. Решить вопрос, объяснил Борису Коноплеву заместитель министра химической промышленности, может только председатель КГБ Андропов.
