Юхан Норберг - В защиту глобального капитализма
Даже если мир, в котором мы сможем приобретать и продавать товары и услуги независимо от национальных границ, выглядит сегодня как картина далекого будущего, немало людей стремятся к тому, чтобы он превратился в реальность. Политики из разных стран регулярно встречаются и принимают решения о развитии свободной торговли — хотя это происходит слишком медленно. Однако, когда дело доходит до свободы передвижения людей, те же политики на своих регулярных встречах, к сожалению, изо всех сил пытаются эту свободу ограничить. Так, богатые европейские государства явно стремятся к этой цели еще с 1970-х годов. Хотя сами европейцы благодаря Шенгенским соглашениям обрели свободу передвижения в рамках ЕС, правительства стран Евросоюза стараются закрыть объединенную Европу для посторонних. Результатом стали высокие заградительные барьеры на ее границах и ужесточение контроля за передвижением людей на территории ЕС.
Конечно, после терактов 11 сентября 2001 года, чтобы не допустить повторения этих страшных событий, были введены новые барьеры и меры по контролю за передвижением людей. Некоторые из них абсолютно оправданны: граждане всех стран мира, естественно, хотят быть уверены, что к ним приезжают рабочие, туристы, студенты, просто добрые соседи, а не люди, замыслившие массовое убийство. Первостепенная обязанность любого правительства состоит в защите собственных граждан, и один из способов добиться этого — не допускать в страну террористов и преступников. Удачным примером разумного шага в этой области стал принятый в Соединенных Штатах в 2002 году закон об усилении охраны границ и визовой реформе (Enhanced Border Security and Visa Entry Reform Act). Предусмотренные этим актом шаги позволяют исключить проникновение в страну потенциальных террористов без ограничения легальной иммиграции и драконовских мер против иностранных рабочих, не имеющих официального разрешения на въезд, но в остальном не приносящих никакого вреда.
К сожалению, некоторые из тех, кто давно уже выступал за ужесточение правил въезда в страну, стремясь таким образом закрыть ее границы для мирных гастарбайтеров и иммигрантов, воспользовались трагедией 11 сентября в собственных целях, призывая к введению более масштабных ограничений. Подобная тактика не просто цинична и эгоистична, но к тому же контрпродуктивна. Выполнить главную задачу — поставить заслон на пути террористов — будет гораздо труднее, если законы об ограничении иммиграции вынудят правоохранительные органы тратить силы и ресурсы, разбираясь с миллионами иммигрантов, стремящихся к одной цели — лучшей жизни. Намного более целесообразным было бы сосредоточить все усилия на тех, сравнительно немногих, людях, которые угрожают безопасности американцев. Таким образом, следует различать меры, призванные закрыть дорогу действительно опасным людям, и бессмысленное принесение в жертву той самой свободы и открытости, которую ненавидят террористы и их союзники. Увы, с мерами из второй категории мы сегодня сталкиваемся слишком часто.
Хотя американская иммиграционная политика, к счастью, приобрела более цивилизованный и толерантный характер, по сравнению с временами, когда Конгресс США принимал расистские акты, вроде закона о недопущении в страну китайцев (Chinese Exclusion Act) 1882 года, призванные закрыть доступ в страну «низшим» расам, тем не менее в этой области до сих пор существует немало ограничений. Жесткие квоты определяют количество иммигрантов из различных регионов мира, а те, кто хотел бы получить здесь работу, должны найти «спонсоров» из числа американских граждан, готовых преодолеть массу бюрократических препон, чтобы взять их на свое предприятие. Кто-то прибывает в США в качестве беженцев, пострадавших от войн, стихийных бедствий или репрессий, но в последние годы число таких иммигрантов, получающих разрешение на въезд, постоянно сокращается. Во времена администрации Джорджа Буша-старшего Америка ежегодно принимала 121 тысячу беженцев. При президенте Клинтоне среднегодовая цифра сократилась до 82 тысяч, а при Джордже Буше-младшем она не достигает и 70 тысяч. Поскольку все беженцы проходят тщательнейшую проверку, резкое сокращение числа иммигрантов из этой категории, допускаемых в США, вряд ли можно оправдать соображениями безопасности[86].
Чрезмерно жесткая иммиграционная политика ряда стран мира нередко приводит к трагическим последствиям. Вот лишь несколько примеров. Английский портовый служащий, открыв грузовой контейнер, обнаруживает там тела 58 китайских беженцев, пытавшихся спрятаться от иммиграционных властей и погибших от жары и недостатка воздуха. На южном побережье Испании находят тела африканцев, утонувших при попытке пересечь Средиземное море на своих хрупких лодках. В Айове в запертом товарном вагоне обнаруживают трупы 11 мексиканцев. Такие трагедии, связанные с массовой гибелью людей, конечно, привлекают к себе внимание, но в меньших масштабах нечто подобное происходит постоянно. Так, по оценке голландской благотворительной организации United, каждый день при попытке нелегально пересечь границы Евросоюза погибает как минимум один человек. Немало женщин, спасаясь от нечеловеческих условий жизни в своих странах, вынуждены прибегать к помощи организованных преступных группировок, которые заставляют их заниматься проституцией, а если эти женщины пытаются освободиться от «сексуального рабства», грозят сообщить о них властям государства, куда их незаконно переправили. Если визовый режим и иные барьеры не позволяют людям въехать в какую-либо страну на законном основании, они пытаются сделать это нелегально — нередко рискуя при этом жизнью. Они часто попадают в руки циничных контрабандистов, которые занимаются незаконной переправкой людей и получают от своих отчаявшихся «клиентов» немалые деньги, при этом совершенно не заботясь об их безопасности.
Когда ЕС или Соединенные Штаты ограничивают иммиграцию, урезая квоты и нещадно преследуя нарушителей, опасности, которым подвергаются беженцы, возрастают еще больше. Однако, если люди готовы идти на такой риск, чтобы попасть в свободную страну, политикам стоит всерьез задуматься, не преуменьшают ли они потребность беженцев в защите, вынуждающую этих людей бежать из собственной страны. В конечном итоге следует добиваться того, чтобы нормальные, мирные люди могли получать убежище в другом государстве, исходя из самого их желания эмигрировать.
Это относится и к так называемым экономическим беженцам, которые хотят вырваться из нищеты, перебравшись в страну, где у них появится шанс построить достойную жизнь. Подлинная экономическая глобализация просто невозможна, пока людям не будет разрешено свободно пересекать государственные границы в поисках работы. Кстати, именно так поступали предки сегодняшних американцев: с 1820 года в США на законном основании прибыло 66 миллионов иммигрантов. Западный мир справедливо осуждал коммунистические государства за то, что они запрещали своим гражданам эмигрировать. Но сегодня, когда прежние запреты сняты, мы сами не пускаем их в наши страны.
Открытие границ богатых стран для беженцев и иммигрантов, как и в случае со свободным передвижением товаров, не является неким актом благотворительности: необходимость этого вызвана вполне прагматическими соображениями. Возможно, именно рост иммиграции позволит нам через 20–30 лет иметь жизнеспособную экономику и привычный уровень социального обеспечения — особенно таким малонаселенным странам, как Швеция. Для стран ЕС характерно падение рождаемости и старение населения. По оценке Фонда народонаселения ООН, для того чтобы к 2050 году численность населения стран Евросоюза осталась на нынешнем уровне, им необходимо 1,6 миллиона иммигрантов в год. А для сохранения стабильного соотношения между трудоспособным населением и пенсионерами государства ЕС должны принимать в общей сложности 13,5 миллиона иммигрантов в год. В Соединенных Штатах аналогичная демографическая тенденция может привести к банкротству системы социального страхования, поскольку выплаты постоянно растущему числу пенсионеров должны финансироваться взносами так же постоянно сокращающегося числа работающих. Конечно, за счет одной иммиграции не удастся исправить структурные недостатки, изначально присущие этой системе, однако приток иностранных рабочих может сгладить переход к какой-нибудь из альтернативных пенсионных систем, к чему стремятся американские реформаторы. Так что в будущем задачей станет привлечение иммигрантов, а не возведение барьеров на их пути.
Рассматривать иммигрантов как бремя для страны — глубочайшая ошибка. Благодаря им увеличивается численность рабочей силы и потребление, что способствует экономическому росту. Приток иммигрантов — это приток в экономику рабочих рук, денег, новых идей. Рассматривать это явление как нечто негативное столь же абсурдно, как считать нежелательным повышение рождаемости в своей стране. Если уровень зарплат соответствует производительности труда (то есть количеству товаров и услуг, которые способны произвести работники), нет никаких оснований полагать, что иммиграция приводит к росту безработицы. Даже те, кто прибыл в страну без гроша в кармане, за свою трудовую жизнь, как правило, отдают принявшему их обществу — и государственной казне — больше, чем от него получают. Как показывает фундаментальное исследование экономиста Джулиана Саймона, новоприбывших никак не назовешь «иждивенцами»: среднестатистический легальный иммигрант получает от государства меньше и отдает ему в виде налогов больше, чем среднестатистический уроженец данной страны. Хотя определить вклад нелегальных иммигрантов значительно труднее, даже они, по оценке Саймона, в целом приносят пользу стране пребывания. Подводя итоги своим исследованиям, Саймон подсчитал примерную «материальную выгоду», которую приносит новой родине каждый новый иммигрант: «С точки зрения оценки „окупаемости“, вроде той, что делается перед строительством новой плотины или порта, результат будет следующим: текущая „материальная ценность" одной семьи новоприбывших иммигрантов за вычетом нормы расходов в размере 3 % (с поправкой на инфляцию) составила 20 600 долларов по курсу 1975 года, за вычетом 6 % — 15 800 долларов, а за вычетом 9 % —12 400 долларов»[87].
