Коллектив авторов - Государство Российское. Новый этап. Арктический вектор

Вторая причина интереса Пекина к Северному Морскому Шелковому Пути объясняется опасениями за безопасность транспортировки грузов по Морскому Шелковому пути XXI века и Экономическому поясу Шелкового пути. Ответом США на «мирное возвышение» Китая, выдвижение в текущем десятилетии собственных интеграционных проектов («Один пояс и один путь», РСЕП)? начало создания параллельной международной финансовой системы (Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Фонд Шелковый путь, Новый банк БРИКС) и другие проявления отхода от «вашингтонского консенсуса», – стал переход к стратегии сдерживания Поднебесной.

Еще в 2011 году госсекретарь США Хиллари Клинтон провозгласила стратегию «Поворот к Азии» (Pivot to Asia). Стягивание дополнительных сил ВМФ США к берегам Китая, обновление военных союзов с Японией, Южной Кореей и Австралией, налаживание взаимодействия с Филиппинами, Вьетнамом и другими странами Южных морей, создание очагов военной напряженности в Южно-Китайском море и вокруг островов Дяоюйдао/Сэнкаку – далеко не полный перечень компонентов «Поворота к Азии». Давление нарастает – в последнее время США под предлогом ответа на испытания северокорейских ракет приняли решение разместить в Южной Корее комплексы ПРО THAAD, предназначенные для перехвата баллистических ракет. Это решение «вызывало очень болезненную реакцию» в Пекине, где его справедливо расценили как явную и непосредственную угрозу девальвации своего ракетно-ядерного потенциала. Переброска патрульного противолодочного самолета Р-8 «Посейдон» и новейших американских кораблей береговой охраны США в Сингапур (2 корабля в 2016 году и 4 вымпела к концу 2017 года) также является неприкрытой угрозой – на этот раз китайскому судоходству через Малаккский пролив, «бутылочное горлышко» жизненно важного торгового пути, по которому проходит до 90 % китайских экспортных и импортных товаров.

О том, что морское сдерживание Китая является составной частью глобальных планов США, говорит и подписание соглашения о создании Транстихоокеанского торгового пакта (ТТП), вне которого оказался Китай, вторая экономики Тихоокеанского бассейна и мира. Конкретные планы ликвидации Китая как мировой торговой державы методами морской блокады прорабатываются в американских военных штабах и даже обсуждаются в экспертном сообществе.

Пару лет назад эксперт Фонда Карнеги Шон Мирски опубликовал пространный доклад под заголовком «Удушение: контекст и последствия американской морской блокады Китая» (Stranglehold: The Context, Conduct and Consequences of an American Naval Blockade of China). Уже вводная часть этого доклада констатирует: «Растущая угроза, вызванная военной модернизацией КНР, высветила потребность Соединённых Штатов проанализировать свою способность осуществить морскую блокаду. Важно иметь стратегию этой блокады, но она будет пребывать в контексте более широкого конфликта за жизненные интересы Штатов и им будет необходима поддержка ключевых региональных держав. США также будет необходимо использовать смешанную модель блокады – и непосредственной, и удалённой, так как в противном случае исход конфликта может быть под угрозой. Блокада может иметь разрушительное воздействие на государственное управление и экономику Китая». Далее эксперт «Фонда за международный мир», каким позиционирует себя Фонд Карнеги, сладострастно разбирает сценарии «удушения», подсчитывает необходимые силы США и их союзников, скорость крушения разных отраслей китайской экономики и другие аспекты «миротворческой миссии».

В докладе Фонда Карнеги говорится и о препятствиях на пути «удушения». Это, в первую очередь, соседство КНР с Россией и Казахстаном, способными обеспечить Поднебесную углеводородами и некоторыми другими стратегическими товарами. Сторонник «международного мира» понимает значение наземного Нового Шелкового пути, который уже почти построен на территории самого Китая и строится или находится в стадии планирования в России, Казахстане и в странах Центральной Азии. В самом деле, четыре ветки газопровода, соединившего Туркмению, Узбекистан и Казахстан с Китаем, автомобильное шоссе, которое пересекло Казахстан и дотянулось до российской границы, железнодорожный контейнерный «Евроазиатский континентальный мост», ведущей из порта на берегу Желтого моря Ляньюньгана в пограничный Хоргос и далее через Казахстан, Россию, Польшу и Германию до голландского порта Роттердам, германского Гамбурга и других европейских портов-хабов, – всё это создает вполне реальный контур транспортных коридоров, до которых не дотянутся самолёты с американских авианосцев и корабли береговой охраны в Малаккском проливе.

Девальвировать ценность континентального выхода из морской ловушки – такова комплексная программа, которая пока не обсуждается в доступных мне материалах Фонда Карнеги. Зато она со всей очевидностью реализуется на практике всей совокупной мощью американских «силовиков»: Пентагона, Госдепа и разведывательного сообщества. Как представляется, основными формами стратегического противодействия Новому Шелковому пути могут стать дальнейшая дестабилизация в Афганистане, расширение зоны действия отрядов Исламского государства на Центральную Азию и «цветные революции» в ряде стран этого региона. К локальным вызовам можно отнести активизацию террористических ячеек в китайском Синьцзяне, в странах Центральной Азии и, в перспективе, даже в тех районах России, по которым проходят маршруты Нового Шелкового пути. По существу, американцы готовятся использовать старинную китайскую стратагему «Использовать одних варваров для борьбы с другими варварами».

Вряд ли случайно именно после выдвижения суперпроекта «Один пояс и один путь» в 2013 году было принято решение приостановить обещанный президентом Обамой полный вывод войск из Афганистана. Там останется не только несколько военных баз, но и существенный контингент американских войск. Эти объекты способны стать опорными пунктами для сбора разведывательной информации и снабжения террористов всем необходимым. Граничащий с Китаем, Таджикистаном, Узбекистаном и Туркменией нестабильный Афганистан может стать идеальным плацдармом для разнообразных форм противодействия Новому Шёлковому пути. Тревогу вызывают сообщения о боестолкновениях на южной границе Туркмении и в таджикском Горном Бадахшане с подразделениями террористической организации ИГИЛ, наличие в её отрядах добровольцев из Синьцзяна и стран Центральной Азии, которые уже начали возвращаться домой для продолжения борьбы в знакомых им условиях. Неприятным доказательством расширения влияния ИГИЛ в Центральной Азии стал сенсационный переход на его сторону в 2015 году командира ОМОН МВД Таджикистана полковника Халимова и группы его подчиненных. Вербовочная деятельность экстремистов ведётся также в Узбекистане, Казахстане, России, Киргизии, Туркмении и Китае.

Проблемы наследования власти в Казахстане и Узбекистане, перманентная нестабильность в Киргизии и Таджикистане создают благоприятную обстановку для подготовки «цветных революций» при помощи активно действующих в этих государствах НПО, которые связаны с американскими структурами. Неслучайно в Бишкеке дипломатическое представительство США возглавил ветеран Госдепа Ричард Майлс, известный специалист по организации «цветных революций». Он считается «отцом» первой «цветной революции» в Сербии и «революции роз» в Грузии. Возвращенный с пенсии на активную работу, Майлс занял место Памелы Спратлен, которая переведена на посольский пост в Ташкенте. Спратлен, занимавшая ранее посты заместителя главы миссии в Астане и заместителя помощника госсекретаря США по вопросам Центральной Азии, считается в Вашингтоне одним из творцов американской политики в Евразии. Именно Спратлен призвана разработать для Вашингтона новые планы ослабления позиций России и Китая в Центральной Азии, а также противодействия стратегии «Экономического пояса Шёлкового пути».

Трудно определить степень причастности американских «силовиков» к недавним событиям в странах на маршруте Нового Шелкового пути: Казахстане, Киргизии, Таджикистане и Узбекистане. Антикитайские волнения по поводу возможности сдачи китайцам в аренду обширных участков плодородной земли, прокатившиеся сразу по нескольким областям обычно стабильного Казахстана, стали шоком для его граждан и для соседних стран, включая Китай. Атака террориста-смертника на посольство КНР в столице Киргизии установила планку террористической угрозы в Центральной Азии на новой, очень высокой отметке. Но очевидно, что эти и другие события чётко укладываются в логику дестабилизации обширного и богатого необходимых Китаю природных ресурсов региона.

В условиях нестабильности в странах Центральной Азии и возможности террористических актов на всех инфраструктурных маршрутах Нового Шелкового пути стратегическое значение приобретают дублеры – альтернативные широтные магистрали Евразии: Транссибирская магистраль и БАМ, проходящие через Сибирь нефте– и газопроводы. Примечательно, что еще во время встречи в Сочи в мае 2014 года Президент Путин и Председатель Си Цзиньпин при обсуждении проблематики суперпроекта «Один пояс и один путь» договорились о привлечении китайских ресурсов к модернизации российских стальных магистралей. В ближайшей перспективе важную роль Северного морского Шёлкового пути может сыграть также российский Северный морской путь.