Сергей Кара-Мурза - Советский порядок

Второй проект — договор трудящихся и элиты на основе солидарности, ради «общего дела». Самые яркие примеры — индустриализация Японии и СССР. Оба эти подхода были в большой мере уравнительными (в СССР — больше, чем в Японии), но главное, в обоих случаях все социальные партнеры были проникнуты державным мышлением.

Что же мы имеем сегодня в России? Отказ от уравнительного идеала (и значит, от идеи «общего дела») — и отсутствие всяких следов пуританской этики у предпринимателей. О капиталовложениях в производство и речи нет — украденное проматывается в угаре потребительства, растрачивается на жратву и предметы роскоши, вывозится за рубеж. А значит, никакого негласного общественного договора нет. И лишения людей абсолютно ничем не оправданы — Россия в результате «реформ» лишь нищает и деградирует. Ведь при помощи искусственно организованного кризиса разрушаются в первую очередь самые передовые производства. Этот процесс начался моментально с ликвидацией советской системы хозяйства в 1992 г., продолжается он и сейчас.

Советское жизнеустройство сложилось под воздействием конкретных природных и исторических обстоятельств. Исходя из этих обстоятельств поколения, создавшие советский строй, определили главный критерий выбора — сокращение страданий. На этом пути советский строй добился признанных всем миром успехов, в СССР были устранены главные источники массовых страданий и страхов — бедность, безработица, бездомность, голод, преступное, политическое и межнациональное насилие, а также массовая гибель в войне с более сильным противником. Ради этого были понесены большие жертвы, но уже с 60-х годов возникло стабильное и нарастающее благополучие.

Я думаю, что надо честно сказать людям: так зажиточно жить, как в послесталинское советское время, большинство наших граждан не будут очень долго, и возможно никогда. Советский строй в целом был уникальной, чудесным образом достигнутой точкой во всем пространстве социально-экономических вариантов жизнеустройства. Сейчас даже трудно объяснить, как нас занесло в эту точку, — настолько маловероятно в нее было пробиться.

Сегодня, видя, насколько слаб, податлив и греховен человек, как легко его соблазнить бусами и побрякушками, мы должны преклониться перед русским народом первой половины XX века. Он самоотверженно, на своих костях построил доброе, спокойное, экономное и щедрое общество. Хозяйство в нем было, в меру своего развития, необычайно, необъяснимо эффективным. Множество сил объединилось, чтобы нас с этой точки столкнуть, и это удалось. Сойдя, мы сразу оказались в глубокой трясине, и нас засасывает все глубже и глубже — по всем показателям, и материальным и духовным. И даже нет гарантии, что мы вообще выберемся на какую-либо твердую кочку. Ничего же иного, подобного по эффективности советскому укладу, нам не светит. Возможно, для нас другой такой точки и нет.

Сегодня с массы людей срывают цивилизационную надстройку, наросшую за советский период, — идет быстрая архаизация сознания и общественных укладов. Люди спиваются, эксплуатируют женщин и детей. Это признаки превращения России в большую трущобу, северную фавелу. У людей фавелы другой язык, другая мораль и другая рациональность. Вернуть их в общество — особая большая проблема, которой мы не знаем. Конечно, не Чубайс этот процесс начал, но советская школа и советский завод держали его под контролем. Болезнь можно было лечить, а можно резко усилить и воспользоваться состоянием больного.

Сейчас, думаю, ясно, что даже при улучшении дел в «обществе» фавела в него автоматически не вернется. Будет нужна большая и творческая работа по реабилитации. И наверняка с элементами жестокости, в которой потом будущие Горбачевы обвинят будущих Сталиных.

С.И. Аксененко

Часть 2

О системе Советского хозяйствования, о разрушителях СССР и роли либеральной интеллигенции

Я давно хотел пересмотреть передачу Леонида Парфенова, «Намедни». И вот наконец приобрел нужный DVD и начал методичный просмотр. Каждая серия «Намедни» посвящена определенному году, начиная с 1961-го. Я смотрел все, по порядку. В передаче освещали наиболее важные события в политике, культуре, спорте и экономике.

Комментаторы программы критически относились к плановому характеру советской экономики. Особенно ругали пресловутый дефицит. Красочно описывались очереди за товарами, пустые полки магазинов, распределение некоторых продуктов по блату.

Но чем дальше я углублялся в просмотр передачи, чем больше фактов приводилось, тем яснее для меня проступала одна простая мысль. А ведь плановая система тут ни при чем! Дефицит, по природе, присущ плановой системе не больше, чем рыночной. Причина дефицита совсем в другом! Все оказалось настолько просто, что даже удивительно, почему об этом не говорят защитники плановой экономики. Причина дефицитов не в характере экономики, а в системе межчеловеческих отношений, сложившихся в нашей стране, в традиционной патриархальности этой системы.

Вот простой пример — в 1970-е с прилавков начали исчезать дорогие конфеты. Авторы программы «Намедни» сообщали, что советская промышленность не только не снизила, но даже увеличила производство конфет. А дефицит наступил потому, что жить люди стали лучше, денег на руках у них стало больше и, соответственно, возросло потребление. Знали ли об этом плановики? Да — знали. Какой путь для решения этой проблемы нашли бы представители западной цивилизации будь у них плановая система? Они просто, тем же плановым путем подняли цены. Подняли соответственно увеличению доходов населения, ровно к тому уровню, чтобы дефицит исчез и полки магазинов ломились бы от дорогих товаров. Такой уровень повышения цен совершенно несложно просчитать исходя из объемов денежной массы на руках у людей. А объем денежной массы регулируется государством, как в плановой, так и в рыночной системе. На этом, кстати, базируются идеи монетаризма.

То есть дефицит без труда ликвидируется в рамках той же плановой экономики. И причины его в СССР не имеют никакого отношения к планированию. Причины носят вообще внеэкономический характер. Дело в том, что руководство СССР знало, как устранить дефицит через повышение цен, но сознательно не шло этим путем, допуская его лишь как крайнюю меру. Такой путь считался негуманным. Цены повышали только на предметы роскоши, одновременно понижая их на предметы первой необходимости. Потому что Советское государство было обращено к простым, трудовым людям, которые составляют абсолютное большинство населения. Советское государство возникло как реакция трудового народа на то, что за его счет, на его бедах жиреет кучка богачей. И нам сейчас, когда мы видим такую же картину, нетрудно понять причины, побудившие людей выгнать своих эксплуататоров.

А при Сталине правительство вообще ежегодно снижало цены, то есть отдавало населению часть государственных денег. И делалось это не под угрозой народного недовольства — популярность Сталина била все рекорды. Это делалось исключительно для того, чтобы улучшить жизнь трудового человека.

Теперь рассмотрим, как Советское государство боролось с дефицитом.

Главное — наращивание производства. Руководство страны знало, что завалить полки продуктами можно, повысив цены. Но за редкими исключениями (типа хрущевского повышения) на это не шли. Дефицит ликвидировали, наращивая производство. И на основные продукты питания он, в конце концов, исчез. Самый красноречивый пример — хлеб. Цены — 14 копеек за буханку черного, 16 — за серый, 24 — за белый — держались десятилетиями. Дошло до того, что даже птицу, а иногда и скот крестьяне подкармливали хлебом. Может, это неправильно, но когда я приезжал в село к бабушке, то ходил по ее поручению в магазин за хлебом с мешком. Хотя моя бабушка относилась к хлебу как к святыне и никогда не выбрасывала даже зачерствевшую корочку, но иногда, подкармливала хлебом молодняк телят и поросят. И так делали многие крестьяне. Правительство об этом знало. Знало, что хлеб не всегда используют по назначению. И будь такое на Западе — их правительства просто повысило бы цены на внутреннем рынке, а излишек зерна продало бы за границу. А наше вело с населением разъяснительную работу. Помните лозунги — «Хлеба к обеду в меру бери, хлеб — драгоценность — им не сори!»

С другой стороны, было понятно, что государство таким образом дает дотации колхозникам. Дотации эти носили не рыночный, а патриархальный характер. Ведь горожанин не станет покупать хлеб мешками — ему просто не нужно такое количество. А колхозники, имея меньшие, чем горожане, зарплаты и пенсии, получали внерыночные дотации в свое подворье. Государство таким образом как бы расплачивалось за коллективизацию. За то, что крестьянскую землю передали из частной в коллективную собственность. Но со временем коллективная земля начала подпитывать личные подворья.