Александр Терентьев - Эпоха Обамы. Наши интересы в Белом доме
Пока шли праймериз, предвыборный штаб Обамы готовился к схватке. На коне вновь оказались те политтехнологи, которые привели темнокожего сенатора к триумфу 2008 года. Они выжимали максимум из баталий республиканцев. «Участники республиканской гонки заняты борьбой друг с другом, а в выигрыше действующий президент, – говорил в апреле 2012 года американский политолог Ричард Фролик. – За время праймериз Обама набрал политические очки, и его рейтинг достиг максимума за последние полтора года». Тем не менее, Америка оставалась крайне поляризованной страной: штаты были четко поделены на синие и красные. Как отмечал эксперт фонда Gallup Джеффри Джонс, «за последние 60 лет никогда не было такого колоссального разрыва в партийных предпочтениях: работу президента одобряли 80 процентов демократов и лишь 12 процентов республиканцев»[215].
При таком раскладе Обаме сложно было вновь говорить об объединении политических элит. Тем более что любые попытки представить его как общеамериканского президента в республиканском лагере воспринимались в штыки. Взять хотя бы нашумевший голливудский проект (а «фабрика грез», как известно, всегда поддерживала темнокожего американского лидера), целью которого было напомнить избирателям о том, в какой сложный для Америки период Обама занял Белый дом. Короткометражный фильм «Дорога, по которой мы шли», снятый оскароносным режиссером Дэвисом Гуггенхеймом, авторский текст в котором зачитал Том Хэнкс, показывал команду Обамы в действии: вот лучшие экономисты страны размышляют вместе с президентом о том, как преодолеть финансовый кризис, а вот силовики принимают решение о ликвидации террориста № 1 Усамы бен Ладена. «Дорога в ад», или «шоссе в никуда», – иронизировали республиканцы. «Стоит отметить, что Обама перестал вызывать у своих оппонентов враждебные чувства, – писала The Washington Post. – Консерваторы просто пожимают плечами, понимая, что перед ними неадекватный, теряющий популярность маргинал».
Скепсис вызвала и запущенная чикагским предвыборным штабом Обамы интернет-кампания «Скажи правду», смысл которой был в «разоблачении клеветников, пытающихся опорочить действующего президента». «Отказываясь воспринимать критику, Обама превращается в авторитарного червя, живущего в виртуальном пространстве»[216], – писал республиканский блогер Аризонец. «Команда Обамы не только уязвима, она еще и параноидальна»[217], – вторил ему консервативный писатель Брэд Тор. И они отчасти были правы. Ведь еще в конце 2011 года рейтинг президента практически сравнялся с рейтингом Джимми Картера – другого «благородного идеалиста-демократа», который просидел в президентском кресле один срок и был разгромлен на выборах пламенным консерватором Рональдом Рейганом.
Серьезные опасения у чикагского штаба вызывало и финансовое могущество Митта Ромни, который, не задумываясь, выкидывал астрономические суммы на свою кампанию. И хотя The New York Times написала, что «деньгами можно купить голоса избирателей, но их любовь – никогда»[218], советники действующего президента так не считали. Они изо всех сил старались найти новых спонсоров, отказывали в деньгах демократам, рассчитывающим переизбраться в конгресс, и готовились к «битве банкнот и банковских чеков». Некоторые политологи предполагали, что секретным оружием чикагского штаба являлся республиканский кандидат Рон Пол, который по идеологии намного ближе Обаме, чем своим однопартийцам. Говорили, что изоляционистские лозунги Пола были рассчитаны на то, чтобы посеять рознь в республиканском стане и перетянуть часть избирателей на сторону демократов, которые давно уже призывают к сдержанности во внешней политике.
С другой стороны, эксперты не исключали, что «революция Пола», в которой участвовали абсолютно разные люди – от христианских консерваторов из глубинки до молодых интернет-активистов, – может привести к возникновению третьей политической партии, способной нарушить двухсотлетнюю гегемонию «ослов» и «слонов».
Часть II
ПРЕЗИДЕНТ-КОСМОПОЛИТ
Первая четырехлетка Обамы войдет в историю как период, когда Америка начала сдавать свои позиции на мировой арене. Многие политологи стали сравнивать Соединенные Штаты с Британской империей эпохи заката. Некоторым приходила на ум и аналогия с поздней Римской империей. «Обама, – отмечал The American Thinker, – играет в те же игры, что и император Константин, который пошел на уступки варварам и отказался от римской идентичности ради космополитических идеалов. Ему осталось только основать свой Обамаполь где-нибудь на Ближнем Востоке»[219].
Обама, действительно, был первым космополитом в Белом доме. «Это человек, который воспитывался не на гамбургерах и горизонты которого не ограничивались колосящимися полями кукурузы в штате Айдахо, – отмечал председатель Исламского комитета России Гейдар Джемаль, – Он носил в индонезийской школе саронг, у него шиитское имя Барак Хусейн, и он никак не привязан к американской почве»[220]. Философия Обамы изначально заключалась в том, что Соединенные Штаты могут и должны достучаться до национальных элит в тех странах, которые традиционно считались их геополитическими соперниками. Он пообещал «протянуть руку» иранским лидерам, объявил о перезагрузке в отношениях с Россией и предложил Китаю создать «большую двойку», разделив с ним ответственность за судьбы мира. При этом демократическая администрация, не моргнув глазом, отрекалась от старых союзников, фактически, поставив крест на «особых отношениях» с поляками, британцами, колумбийцами и израильтянами.
ВСЕМИРНАЯ «ОБАМАМАНИЯ»
Во время предвыборной кампании 2008 года, несмотря на образ пацифиста, сенатор Обама выдвигал довольно-таки жесткие внешнеполитические лозунги. Не случайно его левые взгляды не отпугнули тогда часть неоконсерваторов. «Риторика Обамы напоминает начало 60-х, когда Кеннеди пришел к власти на волне недовольства внешней политикой Эйзенхауэра, – писал в The Washington Post один из самых влиятельных неоконов, Роберт Каган. – Многие обвиняли бывшего командующего союзными войсками в Европе в недостаточной твердости, в том, что он не способен отстаивать американские интересы на мировой арене. Кеннеди же призывал любой ценой привить ценности свободы другим государствам, даже если они будут противиться этому. Вслед за ним Обама повторяет формулу о том, что США являются лидером свободного мира»[221]. Мыслям неоконсерваторов были созвучны и такие рассуждения Обамы: «Невозможно построить демократию, сместив диктатора и поставив урну для голосования. Мы должны строить государства с устойчивой законодательной системой, независимым судом, верховенством права, развитым гражданским обществом и свободными СМИ. Мы должны предоставить слабым странам средства для борьбы с бедностью, а также для развития образования, медицины и рыночных отношений»[222]. Обама предложил вдвое увеличить бюджет, отведенный на эти цели. По его мнению, к 2012 году он должен был составить $50 млрд. Кроме того, Обама выступил за увеличение численности вооруженных сил США на 100 тыс. человек. И хотя сенатор считался убежденным противником войны в Ираке, он не исключал военного решения иранской проблемы, призывал США заставить Пакистан любой ценой поймать Усаму Бен Ладена и рассматривал даже возможность вторжения на территорию этой ядерной державы. Такие предложения поставили многих демократов в тупик. Обаму тут же окрестили «неоконом в овечьей шкуре». Однако политологи объясняли, что внешнеполитические взгляды темнокожего кандидата сформировались под влиянием левых интеллектуалов. А ведь к этой группе когда-то принадлежали и неоконсерваторы.
Мир с большим азартом наблюдал за американской предвыборной кампанией 2008 года. По Европе прокатилась волна обамамании, которая особенно усилилась после того, как темнокожий сенатор побывал в европейских столицах. Выступая в Берлине, он провозгласил себя гражданином мира, подчеркивая таким образом свое желание отойти от односторонней политики предыдущей администрации и вернуться к космополитичному стилю Клинтона. Однако неоконсерватор Роберт Каган предсказывал, что Обама не оправдает ожидания европейцев. «Он будет президентом США, – отмечал он, – и защищать будет американские взгляды на мир, с которыми Европа часто не согласна. Кеннеди, Рейган, Клинтон проводили классический внешнеполитический курс, основанный на концепции сильной Америки. И новый президент ничего тут менять не будет»[223]. Британская газета The Independent также стремилась разочаровать европейских поклонников Обамы: «Сенатор от Иллинойса придерживается довольно консервативных взглядов в стране, где центристы, по нашим меркам, законченные консерваторы. Он считает войну в Афганистане внешнеполитическим приоритетом и выступает за усиление протекционизма. А это означает, что он потребует от нас увеличить воинский контингент и ухудшит условия торговли»[224].
