Константин Крылов - Русские вопреки Путину
Причем, как правило, ценность «духовных ассигнаций» обеспечивается наличием какого-нибудь неприятного явления, с которым приходиться бороться. «Антикоммунизм» имеет смысл, пока существует коммунизм. За «свободу совести» стоит класть живот, если существует сильная Церковь. Воевать с «язычеством» похвально, если вокруг ведьмы так и прыгают. И так далее. Но если коммунизм испустил дух, Церковь превратилась в балаган, а последнюю колдунью сожгли триста лет как, то весь пафос тухнет. «Тема закрыта».
Иногда это можно видеть наглядно. Например, моя бывшая теща всю жизнь собирала антисоветскую литературу. Перепечатывала, переписывала, платила бешеные деньги за фотокопии «шаламова» и ксероксы со всяких «войновичей». Впервые открыв передо мной полку с «этими книгами», она с гордостью сказала – «цена всего этого – десять лет». В смысле, отсидки. Ну, это она, конечно, привирала: в ту пору цена уже опустилась до «неприятностей», не более. Но «все-таки»… А потом началась перестройка. Теща выписала пять комплектов «Огонька», «Нового мира» и прочих разоблачительных изданий. Чтобы, «когда коммуняки снова закрутят гайки», хватило бы и внукам на духовное окормление. «Будете еще благодарить за предусмотрительность». Но перестройка ширилась и крепла, а ценность собранной непосильным трудом антисоветчины, напротив, падала. В конце концов все это стало обычной пыльной макулатурой.
Нечто подобное происходит и с убеждениями. Например, тот же антисоветизм пятьдесят лет назад был позицией героической, тридцать – «гуманитарным стандартом», десять – официозом, причем рептильно подлым. «Российский антисоветчик образца 1996 года» – это, извините уж, сволочь ельцинистская, других вариантов просто не было. «Голосуй или проиграешь», ага-ага, помним… Правда, сейчас курс этих акций снова повысился: появилась внятная «правая» позиция, обеспеченная, помимо всего прочего, еще и претензиями к «совчине». Это совсем другие претензии, чем в девяноста шестом, но все-таки… Тем не менее бравировать «несгибаемым антисоветизмом» сейчас – по меньшей мере странно. Ну померла «сова», померла. Ее можно и дальше не любить, кто мешает, но видеть в этом какое-то особое достижение – это как-то «того».
При этом борцы с мертвыми врагами далеко не безобидны. Например, у них отлично получается блокировать любую конструктивную деятельность, поскольку они любят и умеют покрикивать на людей «с высоты своей моральной позиции». Это хорошо видно в том же ЖЖ. Ну, допустим, напишет какой-нибудь вменяемый человек, что в наше непростое время у «левых» и «правых» в России имеются общие интересы, так что можно было бы как-то договориться по ряду вопросов… Тут же появляется опереточный «белогвардеец» и цедит через губу: «Та-ак, это что же, вы предлагаете сотрудничество с левыми – то есть с коммуняками, богоборцами и убийцами Государя?! Не ждал-с!» И дальше вменяемый человек начинает униженно оправдываться перед самозваным «поручиком Голицыным» – «вот, де, даже Деникин сотрудничал с советскими». На что наш негнущийся орел гордо отвечает – «да-с, и за то я считаю его изменником-с!» И дальше берет такой тон, как будто лишился обеих ног и правой руки во время Ледового похода… После чего, ясен перец, всякий осмысленный разговор кончается.
Точно так же, только еще подлее, функционирует «антифашистская» риторика. Я даже не беру в расчет российскую профессиональную антифу – это вообще запредельная гнусь. Но даже «приличные вроде бы люди» не брезгуют разыгрывать истерики на эту тему – поминая при этом всуе «отцов и дедов», которые «остановили фашизм». «И уж так я ненавижу фашиков проклятых, уж так ненавижу, что и выразить не могу». На что каждый раз хочется сказать: раз ты уж так ненавидишь тех, кто жег подмосковные деревни, что ж, твое право: отомсти. Езжай в Германию и убей пару-тройку немцев – из тех, чьи деды воевали на Восточном фронте. Ан не-е-е-ет: к немцам-то все льнут с почтительным уважением. Хотя деды-то воевали не с «идеологией фашизма», а с немцами. С немцами, да-да, именно с немцами. Ну и также с итальянцами, венграми, румынами, и прочими популярными народами. Не верите? Так вы спросите, господа-товарищи-борцы с коричневой чумой, у настоящих-то ветеранов – с кем они сражались в те четыре года. С «книжкой-майн-кампф» или с фрицами? Впрочем, кому это интересно…
Некоторые считают трупоборцев полезными. Они, де, стерегут покойников, чтобы они не восстали. Я же думаю, что они хреновые сторожа. Те же самые ряженые «поручики Голицыны» при первом же шевелении трупа Интернационала разбегутся только так. А уж антифа – это вообще готовый гитлерюгенд, а точнее, советская карикатура на него. И в случае прихода сколько-нибудь аутентичного фашизма – вольются в ряды.
Я же отношусь к этому всему просто. Всякий непримиримый и яростный трупоборец – это не просто фрик, это дезертир из действующей армии, сражающейся с врагом живым и реальным.
Что не отменяет, разумеется, нужды в анализе и разборе прошлого. Я сам неоднократно этим занимался, и еще буду. Но – без бессмысленной ненависти и попыток переиграть то, что переиграть уже невозможно.
И тех, кто будет читать дальше – прошу вышесказанное держать в голове и иметь в виду.Включите свет, дышать темно
Опубликовано на сайте «Русский обозреватель» 11 июля 2008 года. Повод к публикации – итоги телепроекта «Имя России»
Демократии в России не везет. У нас – так уж сложилось исторически – «демократами» величали себя люди, презирающие демос. То есть большинство населения «этой страны». И на этом презрении (плавно переходящем в ненависть) строящие свою идеологию. В частности, вменяющие себе в добродетель держаться любых мнений, даже самых гадких и абсурдных, лишь бы они были неприятны большинству.
В оправдание такой позиции они выдвигали тезис о замшелости и заскорузлости большинства, его интеллектуальной и моральной неполноценности, вместе с присущим ему пьянством, ленью и жестокостью. На каковом фоне эти товарищи казались себе Изрядно Порядочными Людьми. Заранее извиняя себе все, ибо «большинство все равно хуже».
При этом изрядно порядочные почему-то убеждены, что народ должен их, сахарных-рассыпчатых, любить и почитать. Любое проявление нелюбви к себе со стороны народа – например, ясно выраженное предпочтение им кого-то другого, неважно кого – вызывает у них недоумение, гнев, ужас и прочую фрустрацию.
Классическим выражением этих чувств стало знаменитое «Россия, ты одурела!», прозвучавшее некогда в прямом эфире как раз в ночь выборов. Выкрикнул эти слова изряднопорядочный Юрий Карякин, когда понял, что его кумирам предпочли Жириновского.
Заметим, что изряднопорядочным в таких случаях и в голову не приходит, что они сами в чем-то виноваты. И что если уж их кумирам («Гайдарочубайсу») предпочли именно Жириновского – относительно моральных и политических качеств которого и тогда никто особенно не заблуждался – то, наверное, эти кумиры уж настолько всем ненавистны, что даже Жирик на таком фоне кажется плюшкой и марципанчиком.
Нет, разумеется, такое им и в голову не пришло. «Россия, ты одурела». Точка.
Это я к чему. Недавно у изряднопорядочных появился еще один повод для стенаний. Свинское большинство опять проявило себя самым некрасивым образом.
А именно. Телеканал «Россия» затеял в Интернете нечто вроде опроса общественного мнения на тему отечественной истории. Не так просто, а с интересом.
Предлагается буквально следующее:
«Примите участие в телепроекте «Имя Россия» и выберите главного героя отечественной истории. Правила выбора предельно просты: голосуйте неограниченное количество раз за любого из персонажей, представленных на сайте.
К сентябрю из 50 героев, уже отобранных в ходе интернет-голосования, должно остаться только двенадцать, дискуссиям о трудах которых будут посвящены феерические ток-шоу в лучшее эфирное время на телеканале «Россия».
В конце года останется одно-единственное, выбранное Вами, главное Имя России.
Кто из кандидатов подлинный герой, а кто занимает чужое место? Решать Вам и только Вам. Оставляйте свои комментарии, присылайте нам свои варианты биографий выдающихся деятелей нашей истории. Самые активные пользователи не останутся без поощрения.
Пишите народную историю России прямо сейчас!»Прежде чем мы обратимся к результатам голосования, отметим – мы имеем дело с проектом в высшей степени демократическим. Причем в самом что ни на есть хорошем смысле этого слова.
Демократия начинается с права выбирать свое прошлое. Точнее, выбирать из прошлого – деля его на важное и неважное, героическое и позорное, заслуживающее подробного изучения или ясное как пень. Именно на дискуссиях о таких предметах и вырабатывается культура демократических процедур, а также и критерии самого выбора. «Что такое хорошо и что такое плохо» применительно к истории.
