С. Кара-Мурза - Нациестроительство в современной России
Таким образом, мы можем исходить из того, что государство есть и продукт, и создатель народа. О том, что первично — государство или народ, — издавна идет спор (примерно как о курице и яйце).
Например, единое государство возникло в Англии в XI в., но этнические различия между англосаксами и франкоязычными нормандцами сгладились только к XIV веку. Все осознали себя англичанами, и английский язык стал государственным. Бывает, что толчок процессу создания народа дает государство, которое затем гибнет; но созревание народа продолжается уже без своей независимой государственности. Чехи как народ начали консолидироваться в своем государстве в X-XI вв., но в XVII в. потеряли независимость, которую вновь обрели лишь в XX веке. Но даже три века онемечивания не рассыпали народ. Бывали и случаи, когда государство уже сложившегося народа терпело полный крах и исчезало, а народ оставался — в рассеянном состоянии или под сенью другого государства; но не встречалось сведений о том, как народ сложился без участия государственных структур.
Современные японцы как нация появились в ходе большой, сознательно выработанной программы модернизации — Реставрации Мэйдзи — во второй половине XIX века. Для собирания раздробленных феодальных кланов и общин был создан и политическими средствами утвержден и распропагандирован миф об императоре и его божественном происхождении. До этого император существовал в Японии много веков, но представлял очень слабую власть. Реставрация Мэйдзи задала новый формат верховной власти и ее отношений с феодальными кланами — император стал Первосвященником национальной религии и воплощением духа страны.107
Понятно, что когда в обществе господствуют примордиалистские представления, обладание древней государственностью становится весомым политическим ресурсом. Из него вытекает, что этнос, создавший это государство, является еще более древним. А значит он раньше других этносов занял и освоил данную территорию, что это именно его «родная земля», что именно он и является коренным народом на этой земле и имеет на нее особые права. Спор об исторической государственности в некоторые моменты становится предметом острых разногласий.
В общем, в конструктивизме принята определенная формула: именно государство является системообразующим фактором формирования народа (нации). В этом подходе на первое место ставят именно созидательную роль государства, именно оно строит народ. Более того, государство строит народ в соответствии с теми принципами, которые были заложены в конструкцию этого государства. По одному принципу строили свой народ отцы-основатели США, по другому — китайские императоры, по третьему — Российская империя и Советское государство. И речь во всех случаях идет о целенаправленной, сознательной программе — в чем-то правильной, в чем-то ошибочной.
В XIX в., когда началась большая волна западной экспансии (империализм), перед странами, которые пытались защититься от этой экспансии, встала задача модернизации, чтобы противостоять западным технологиям. Это касалось и способа организации народов — начался период нациестроительства исходя из опыта западных национальных государств. Этот процесс стал еще интенсивнее после Второй мировой войны, когда рассыпалась мировая колониальная система и возникло много новых государств.
Ослабление государства и «рассыпание» народа (на враждующие классы, субкультуры, этносы, религиозные группы и т. д.) — процесс взаимоускоряющийся. Он может привести к катастрофе непостижимо быстрой, совершенно неожиданной.
Глубокий кризис этнических связей большого народа вызывает кризис легитимности государства и в международном измерении. Распад народа (нации), возникновение межэтнических конфликтов и сепаратистских движений сразу ставят под вопрос легитимность государства и его суверенные права. Это показал опыт Югославии, а также те проблемы, с которыми сталкивалась РФ в Евросоюзе из-за войны в Чечне. Под предлогом наведения порядка в ходе этих кризисов Запад даже пытался получить формальное право на «гуманитарные интервенции» (а де-факто стал совершать такие интервенции, просто отбросив нормы международного права).
Сейчас, после краха советской государственности, постсоветское пространство испытывает сильный нажим извне с целью «пересборки» и образовавшихся на месте СССР государств, и их народов по программе, заданной правящими кругами стран Запада, которые торопятся построить «Новый мировой порядок». Красноречивой иллюстрацией этих усилий послужили «оранжевые» революции. При этом формат новой государственности и мировоззренческая матрица для «собирания» нового народа вырабатывались в едином системном контексте.
Государствообразующий народ
Одна из важнейших скреп, объединяющих нации, — наличие государствообразующего народа, чей язык и культура составляют национальную «ось».
В моноэтнических государствах — типа Исландии, Республики Корея, Японии и т. д. — государствообразующий народ образует абсолютное и неоспоримое большинство.
Во Франции присутствуют влиятельные национальные меньшинства — корсиканцы, баски (Пиренеи), каталонцы (Руссильйон), эльзасцы (Эльзас), бретонцы (Западная Бретань), фламандцы (район Дюнкерка), а в заморских департаментах в этническом составе преобладают негры (Гваделупа, Мартиника), метисы (Майотта, Французская Гвиана), меланезийцы (Новая Каледония), полинезийцы (Уоллис и Футуна, Французская Полинезия), креолы (Реюньон, Сен-Мартен). Однако в этой стране, где в целом 93,6% населения — французы, сохраняются главенство французского языка и требование общенациональной ассимиляции.
Важность государствообразующего народа и необходимости культурной соотнесенности с ним подчеркивается в Турции, где новую многоэтничную нацию «собрало» безапелляционное требование Ататюрка «туркизации» всей страны.
В ходе анализа зарубежного нациестроительства нельзя не упомянуть так называемый мультикультурализм, о котором шла речь выше. Он понимается как политика акцента на каждой отдельно взятой культуре народов, населяющих страну, и отрицающее единое ядро нации. Однако, как показывает мировая практика, и акцент на этнических различиях (создание анклавов), и ассимиляция одинаково пагубны для государства, для целостности которого необходима общая национальная скрепа в виде государствообразующего народа.
Ассимиляция «ядра» приводит к быстрому распаду полиэтнических государств. Распад державы Александра Македонского, нивелировавшей роль греко-македонского фактора, исторически лежащего в основе ее создания и приниженного самим царем, являет собой хрестоматийный пример такого рода.108 Римляне, несмотря на свою пропорциональную численную несоотносимость с населением империи, закрепив особые прерогативы римского гражданства, долгое время несли на себе имперообразующее бремя. Уравнивание же с ними в гражданском статусе — первоначально италийцев (этрусков, самнитов, лигуров, цизальпинских галлов), а затем, после эдикта Каракаллы 212 г., и представителей прочих этнических групп средиземноморской ойкумены — лишило государство его стержневой основы, что привело империю к стремительному закату.109
Присутствие двух и более нациеобразующих осей также дают политическую нестабильность. Так, значительными политическими ресурсами в средневековой Восточной Европе обладали динамично развивающиеся этнически одноосевые государства — Королевство Польское и Великое княжество Литовское. Государствообразующая роль в последнем католиков-литовцев с успехом осуществлялась, несмотря на явную численную доминацию русского православного населения. Но вот образованная в результате унии Польши и Литвы Речь Посполитая стала всеевропейским символом политической нестабильности. Очевидно, что ее двухосевая природа явилась одним из главных факторов внутреннего дисбаланса. В конечном итоге огромное по европейским меркам государство, простирающееся «от моря до моря», стало предметом многократных разделов между когда-то уступавшими в политической мощи соседями — отдельно взятыми Польшей и Литвой.
Сценарий дезинтеграции государств Нового времени чаще всего осуществлялся по тому же стереотипу. Идеологическим катализатором процесса дезинтеграции являлась ревизия государствообразующего статуса титульной нации. Так, фатальным для судьбы империи Габсбургов стал ее переход от австрийского моноосевого к бинарному австро-венгерскому состоянию. Но чем венгры лучше чехов, хорватов или украинцев? Следующим естественным шагом к распаду империи явились требования легитимизации многоосевого этнополитического устройства, от которого лежал прямой путь к национальной суверенизации. В результате, монархия Габсбургов, номинировавшаяся прежде на роль европейского лидера, еще до событий Первой мировой войны заслужила определения в качестве «лоскутного государства», «политического трупа».110
