Александр Бузгалин - Анти-Popper: Социальное освобождение и его друзья
Это некоторое общее замечание.
Теперь более конкретно. Для марксизма характерны следующие компоненты его метода, вне которого социальная теория марксизма не может быть ни понята, ни использована для исследования (подчеркиваю, не столько объяснения, сколько исследования реальности).
Это, во-первых, анализ реальных общественных отношений с помощью диалектики противоречий, когда исследователь видит в явлении не просто две различных стороны, но и понимает это явление и его сущность как действительное противоречие, как столкновение отрицающих друг друга феноменов, тенденций, процессов, но отрицающих друг друга при непосредственном единстве, примерно так же, как (прошу прощения за эти школьные примеры, но, видимо, анализируя книгу Поппера, по-другому объясниться просто невозможно) без соединения плюса и минуса невозможно появление электрического тока и тех процессов, которые происходят при использовании электричества для того, чтобы работал электродвигатель. Точно так же и диалектические противоречия требуют соединения противоположных сторон. Соединение плюса и минуса может вызвать короткое замыкание, если мы не научились разрешать это противоречие, если между плюсом и минусом, двумя проводками, не стоит электродвигатель, который будет вращать агрегат в стиральной машине или двигатель электровоза. Точно так же и в социальной теории мы должны: уметь (а) показать эти противоречия; (б) найти в практике те общественные (в данном случае именно общественные) механизмы, которые соединяют противоположности, порождая конфликты, классовую борьбу или движение, социальный прогресс, переход к более прогрессивным общественным системам и т. д.
Во-вторых, Карл Поппер, как я уже показал в своих промежуточных заметках, фактически игнорирует то, что марксизм есть сложная и целостная теория, основанная на методе восхождения от абстрактного к конкретному. Это касается не только «Капитала» Маркса, хотя, наверное, в первую очередь именно «Капитала», но и практически всех его работ. Маркс отслеживает реальные процессы как исторически и логически развивающиеся. Он смотрит на историю как на сложное столкновение случайных фактов, через нелинейное движение которых ученый-исследователь может проследить некоторые логические (эмпирически подтверждаемые) закономерности в этом развитии. Притом отражение исторического развития должно носить столь же исторический и диалектический характер. В данном случае Маркс является последовательным гегельянцем, ибо он исходит из того, что истина является конкретной, а конкретное есть не некоторый результат, к которому мы пришли в конце нашего исследования, но весь процесс, взятый в единстве его становления и конечного вывода. Знания есть не итог, а итог со своим становлением — так можно было бы перефразировать Гегеля. Применительно к марксистской теории это означает, что только все логическое выведение, все богатство категорий, отображающих историческую и логическую эволюцию общества, может дать и дает относительно истинное представление о действительности и может служить орудием для дальнейшего исследования новых исторических явлений.
В-третьих, Поппер фактически отказывает марксизму в том, что это открытая теоретическая система. Причем отказывает он ему не только потому, что прямо не признает данного положения марксизма или не хочет его комментировать. Он отказывает марксизму в этом, поскольку не размышляет над тем, как развивалась и изменялась теоретическая позиция самого Маркса по мере исследования реальности, которая и сама, в свою очередь, также развивалась и обогащалась. Он не хочет видеть и фактически игнорирует развитие теории марксизма в последующих работах большого спектра ученых. При этом в лучшем случае он обращает внимание на раздвоение марксизма на радикальную и социал-демократическую ветви, но этого может не увидеть только слепой, а собственного развития творческой марксистской теории для Поппера не существует.
Между тем вне такого подхода марксизм как теорию критиковать попросту невозможно. Это примерно то же самое, как критиковать Ньютона за незнание законов эйнштейновой физики или Петти за то, что он не понимал законов движения финансового капитала. А марксизм есть сложная развивающаяся теория, задача которой состояла не столько в том, чтобы, как считает Поппер, провозглашать некоторые конечные истины и будущие перевороты, сколько в том, чтобы выделять закономерности исторического процесса, отражать их в виде сложной системы категорий. И это дает исследователю, способному на диалог с марксистской теорией, возможность для понимания новых законов нового общества. Только так, творчески, можно использовать творческий марксизм. Получить же готовые знания о будущем обществе из рук марксизма, да еще такие знания, которые можно применять как инструкции по использованию механических агрегатов, — задача не просто утопическая, но разрушительная по отношению к сути и природе марксистской теории.
Подводя некоторый промежуточный итог, подчеркну вновь принципиально значимый тезис: для работы Поппера во многих случаях характерно довольно странное воспроизведение вульгарных сталинистских версий марксизма, но с точностью до наоборот.
В своем отрицании марксизма и в его критике Карл Поппер использует и стилистику, и методологию, и подходы, характерные для наиболее примитивных марксистских учебников сталинской поры. Это, во-первых, постоянное провозглашение собственной истинности как некоторого научного знания высшего порядка и правоты в последней инстанции. Я приводил несколько цитат Поппера, но вся его книга усеяна замечаниями, где он ставит точку в вопросах о неистинности марксизма, а свои собственные идеи конструирует достаточно умозрительным путем, при этом опять-таки не задаваясь вопросом о том, насколько они научно обоснованы и даже не пытаясь задуматься об иных теоретических объяснениях, притом он ориентируется на формально мыслящего читателя, на простые и очевидные для мещанина (как сказал бы Маркс, филистера) связи, лежащие на уровне поверхности явлений. Это делает Поппера, с одной стороны, популярным и понятным, с другой стороны — антинаучным в том смысле, что для него характерен вульгаризирующий любую науку (не только марксизм) метод провозглашения истин в последней инстанции. В этой связи хотел бы заметить, что все критические замечания самого автора, рассеянные по тексту, я рассматриваю в данном случае не столько как критику критики и потому новую «истину в последней инстанции», сколько как провокацию, повод для диалога, ибо, по сути дела, критикой либерализма может быть не столько разбор цитат того или другого автора (я в этом вполне отдаю себе отчет), сколько серьезный анализ реальных социально-экономических, общественно-политических и духовных процессов современного общества в контексте всемирной истории.
Именно такая задача, именно такой вызов должен быть брошен марксизму (кстати, его бросил Раймон Арон, другой критик марксизма), и этот вызов современным марксизмом отчасти принят; без ответа на этот вызов никакая наша критика критиков марксизма не будет достаточно сильной.
Весьма существенным в свете только что сказанного является неспособность, более того, нежелание Карла Поппера различать сущность общественного феномена и его конкретные проявления. Игнорирование диалектики сущности явления, содержания и формы является достаточно типичным для всех критиков марксизма и, к сожалению, для Поппера в том числе. Между тем для марксизма объяснение существующей реальности мира отчуждения вне теории превращенных форм, где скрытое внутри содержание проявляет себя так, что кажется прямо противоположным тому, что есть на самом деле, попросту невозможно. Эта диалектика Марксового объяснения мира, «где кажется то, что есть на самом деле» (Маркс), является одним из наиболее сложных и наиболее важных мест в марксизме.
Наиболее тонко эти механизмы показаны Марксом на примере отношений товарного фетишизма и заработной платы, когда в условиях товарных отношений кажется, будто деньги и вещи правят людьми, они определяют, счастлив ты будешь или нет, сможешь ты удачно жениться или вынужден будешь бросить любимого человека просто потому, что у тебя нет денег и ты не можешь обеспечить ему (или ей) достойную жизнь. Данные закономерности являются действительными, но это кажущиеся закономерности, за ними скрыто другое, реальное содержание. В соответствии с ним сами люди творят историю, сами люди создают общество, мир, где господствуют деньги и товары. Но эта их «сущностная сила» (выражаясь языком Маркса), способность создавать общественные отношения, способность создавать материальные и духовные богатства (а кроме людей, их не создает никто), осуществляется в таких общественных формах, которые отчуждают, отнимают у людей эту их собственную способность и создают видимость обратной связи, когда кажется, что именно деньги — всего лишь набор бумажек или некоторых записей в компьютерах — господствуют над человеческой жизнью.
