Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев
Вскоре и этого показалось недостаточно. Перепечатав в 1965 г. статью Мао Цзэдуна «Вопросы стратегии партизанской войны против японских захватчиков», редакция журнала «Хунци» возвела конкретные военные установки того периода на уровень стратегии глобального масштаба. Этой же цели служило появление в том же году статьи Линь Бяо «Да здравствует победа народной войны». Здесь не только декларировалась тождественности политических и экономических условий Китая и стран Азии, Африки, Латинской Америки, не только пропагандировался для этих стран тезис Мао Цзэдуна «о создании революционных опорных баз в деревне и окружении города деревней». Идея Мао использовалась, так сказать и для характеристики мировой послевоенной обстановки для характеристики отношения стран Азии. Африки и Латинской Америки к странам Северной Америки и Западной Европы. Северная Америка и Западная Европа были объявлены «мировым городом», а Азия, Африка и Латинская Америка — «мировой деревней». Окружение города деревней и было объявлено спецификой «мировой революции» на её нынешнем этапе[84].
Наконец, в вышедшем через год (1966) цитатнике Мао Цзэдуна универсализация китайского опыта была завершена. Здесь выводы, относящиеся к определенной ситуации в Китае 30—40‑х гг., уже выдавались за универсальную закономерность; вырванные из исторического контекста отдельные фразы преподносились как вершина марксистской мысли, как всеобщие истины эпохи «всеобщего крушения империализма и торжества социализма во всём мире».
«Развитие человеческого общества в конечном счёте, и притом в недалёком будущем, приведёт к уничтожению войны — этого чудовищного взаимоистребления человечества,— писал Мао Цзэдун в 1936 г.— Но для уничтожения войны существует лишь одно средство, и оно состоит в том, чтобы бороться войной против войны… Война… станет местом, по которому человечество перейдёт в новую историческую эпоху… когда не будет никаких войн…»[85].
Это было сказано давно, в ту пору, когда германский, итальянский и японский империализм развязывали на полях Европы, Африки и Азии вторую мировую войну, и жёсткость, категоричность формулировок можно было бы списать за счёт требований конкретной ситуации, конкретной исторической эпохи. Но это переиздано и объявлено величайшей и притом всеобщей истиной в наши дни. Отсюда следует (и пекинские пропагандисты так и заявляют), что с термоядерной войной можно бороться с помощью термоядерной же войны. Отсюда следует, что термоядерная война и есть мост, ведущий в светлое будущее. Но если это мост, то мост из трупов, который ведёт на кладбище человеческой цивилизации. «Мы — за уничтожение войны, нам война не нужна, но уничтожить войну можно только через войну. Если хочешь, чтобы винтовок не было,— берись за винтовку»[86],— обобщал практику 30—40‑х гг. Мао Цзэдун. Если хочешь, чтобы термоядерного оружия не было,— берись за него — так звучит в нынешних условиях эта мысль.
«Кое-кто над нами иронизирует, называя нас сторонниками „теории всемогущества войн“… Да, мы сторонники теории всемогущества революционной войны. Это неплохо, это хорошо, это по-марксистски»,— писал в 30‑е годы Мао Цзэдун.
Вполне уместен вопрос: а термоядерная война тоже является всемогущей, революционно-созидательной, а потому желательной?
«Это неплохо, это хорошо, это по-марксистски»,— уверяет нас Мао Цзэдун, пропагандируя теорию всемогущества революционных войн. Нет, это не по-марксистски. Даже революционная война не может быть единственно всемогущим средством утверждения социализма. Она неизбежна лишь при определённых условиях. Единственно всемогущим средством является лишь самодеятельная организация революционных масс, прежде всего пролетариата, гибко видоизменяющего свою тактику и формы борьбы применительно к изменчивой, подвижной политической обстановке.
2. О двух путях социалистической революции
Коммунистическому движению постоянно приходится сталкиваться с такими противниками «справа» и «слева», которые на словах выступают за социалистическую революцию, а на деле извращают её смысл. И те и другие абсолютизируют относительную истину, доводя её до абсурда. Какую-либо одну из форм борьбы, дающую наибольший эффект лишь при определённых условиях, они объявляют единственной или безусловно лучшей. Так, ревизионисты, прикрываясь лозунгом «безболезненного прогресса», утверждают, что есть лишь один — мирный путь перехода к социализму, причём этот путь они фактически сводят лишь к реформам, не затрагивающим основ капитализма; столкнувшись с вооружённой реакцией, они капитулируют. С другой стороны, догматики, раз и навсегда связав революцию с революционной войной, не признают иных, мирных форм борьбы за власть, толкают народ на излишние жертвы, дезорганизуют революционное движение.
Следует отметить, что антимарксистская позиция руководства КПК по вопросу о путях социалистической революции выявилась не сразу. До середины 1963 г., пока руководство КПК ещ` не порвало окончательно с решениями Московских Совещаний коммунистических и рабочих партий 1957 и 1960 гг. и говорило лишь о «неодинаковом понимании» их, документы Центрального Комитета КПК содержали наряду с односторонними, ошибочными формулировками и общепринятые коммунистическими партиями положения о необходимости овладения «всеми формами борьбы», умении «в соответствии с изменениями в обстановке этой борьбы быстро сменять одну форму борьбы другой». В письме ЦК КПК от 14 июня 1963 г. «Предложение относительно генеральной линии международного коммунистического движения» подчёркивалось, что «коммунисты всегда предпочитают совершить переход к социализму мирным путём»[87]. Но уже в этом письме в совершенно извращённом свете была представлена позиция несогласных с Пекином коммунистических партий; в их рядах, оказывается, появились «прорицатели», возлагающие надежды на «мирный переход», люди, которые «исходят из исторического идеализма, замазывают коренные противоречия капиталистического общества, отвергают марксистско-ленинское учение о классовой борьбе и строят свои субъективистские положения»[88].
Открытая попытка ревизовать основные положения Декларации 1957 г. и Заявления 1960 г. была затем предпринята в известных редакционных статьях, публиковавшихся с 6 сентября 1963 г. по 31 марта 1964 г. Последняя из восьми статей была специально посвящена вопросу о так называемом мирном переходе. Собираясь разговаривать с «ревизионистами» «на более ясном, чем раньше, языке», авторы статьи практически ничего не оставили от приводимых ранее в документах ЦК КПК фраз о многообразии форм пролетарской борьбы. Как единственно марксистское было провозглашено изречение: «Насильственная революция — всеобщий закон пролетарской революции». «Марксизм открыто заявляет о неизбежности насильственной революции,— пояснялось в статье.— Он указывает, что насильственная революция есть повивальная бабка, без которой не обходится рождение социалистического общества, есть неминуемый путь замены буржуазной диктатуры диктатурой пролетариата, всеобщий закон пролетарской революции»[89].
Неоднократно повторяя, что классики марксизма называли насилие повивальной бабкой нового общества, китайские руководители пытаются выдать себя за последовательных марксистов. Действительно, К. Маркс и Ф. Энгельс называли революционное насилие повивальной бабкой нового общества, но у них речь шла о социальном насилии, социальной революции, которая далеко не всегда тождественна войне. Сущность социалистической, пролетарской революции,
