Геннадий Гудков - За что меня невзлюбила «партия жуликов и воров»
Н. Болтянская: Были, я сама видела – много их стояло на выходе.
Г. Гудков: Но мало на сто тысяч граждан. Обратите внимание – автозаков почти не было, очень мало. По сравнению с тем, какая подготовка была осуществлена по 6 мая. Сначала у меня была уверенность, что провокацию организовал кто-то из протестующих 6 мая, потом у меня начали закрадываться сомнения – а не было ли там провластных структур, которые по глупости организовали провокацию, а власть не знает, что с ними делать. Сейчас у меня однозначная уверенность, что провокация была организована провластными структурами – видимо, по согласованию с властью. Власть готовилась, подтянула мощные силы, знала, что провокация будет. И что произошло – то произошло.
Н. Болтянская: Ксения Собчак говорила, что она знала, что готовится неадекватная реакция.
Г. Гудков: Вы хотите сказать, что она знала, что они хотели сесть на асфальт? Это провокация?
Н. Болтянская: Но это так восприняли.
Г. Гудков: В этот момент я вел переговоры между представителями ГУВД и представителями Мэрии и теми, кто сидел на асфальте. Первая реакция была: у них до 19 часов есть время, пусть сидят, погода хорошая. И когда мы стали вести переговоры, очевидно, что никто не помышлял из сидящих о прорыве. Я вас уверяю, что Навальный за 10 минут до начала прорыва говорил: скажите им, что никто никакого прорыва не готовит, никто никуда не будет рваться, объясните им, пусть они дадут возможность пройти, войти в сквер, спокойно дойти до трибуны. Это мне говорит Навальный. Я иду к коллегам из ГУВД, вроде договариваемся сдвинуть немного цепь. И через 10 минут кто-то начинает прорыв.
А сейчас власть была уверена, что никого не надо будет хватать, плющить – не было никаких сил и никто не готовился отражать атаки. А 6 мая просто военное противостояние: город в кольце врагов. Вы видели, что творилось на мостах? Я видел грязнейшее, многоэшелонированное, многоярусное оцепление, технику, машины, поставленные встык. Это производило впечатление города в кольце врагов.
Н. Болтянская: «Очевидно, что оппозиция в думе кроме демонстрации и балагана ничего не может. Почему бы ей не уйти из думы, провоцировав ее роспуск и перевыборы?»
Г. Гудков: Это мечта единороссов голубая. Если часть неразумной толпы 10 декабря, когда я вышел выступать на трибуну, кричал «сдай мандат», – правда, они потом перестали кричать. То в этот раз я вышел, и сначала не понял, что мне скандируют. А мне скандировали «молодец». Конечно, я глубоко тронут, хотя в «итальянской забастовке» заслуга нашей молодежи, тем не менее, вот так сейчас изменилось общественное мнение – в том числе тех, кто приходит на митинги. Они понимают, что дума это трибуна для высказывания других точек зрения. Даже Ленин, уж на что был непримиримый революционер и точно не ходил на консультации в Кремль, в управление внутренней политики, все равно говорил о том, что мы пойдем в царскую думу для того, чтобы ее использовать как трибуну для пропаганды наших идей и взглядов. Я вообще сторонник парламентской демократии. И если бы она у нас была, если бы парламент был местом не только для политических дебатов, но и для принятия политических решений, ничего не было бы нужно.
Но так как власть сегодня монополизирована, или я бы сказал хуже – узурпирована, – благодаря герою Чурову, которого наградили за это, за это ворованное большинство, – конечно, возможности парламентской демократии сведены сегодня практически к нулю.
Н. Болтянская: Вы как те лягушки, которые пытаются сбить масло из сметаны?
Г. Гудков: И кое-что получается. Не знаю, как насчет масла, но сметана уже точно есть.
Н. Болтянская: Это как восстание в концлагере – безнадежно, но мужественно.
Г. Гудков: Я бы не сказал, думаю, что вы неправы. Я понимаю, что вы хотите все сразу и быстро, но так только кошки родятся – бессмысленно и быстро. Протест должен вызреть, и сейчас к ним присоединятся экономические требования. Я бы вообще сейчас на месте власти пошел бы на переговоры.
Н. Болтянская: А если не пойдут?
Г. Гудков: Если не пойдут, то тогда нужно будет заявлять, что все возможности диалога с властью исчерпаны, и требовать ее смены.
Н. Болтянская: А как можно требовать?
Г. Гудков: Ну, миллион человек может придти и попросить.
Н. Болтянская: Почему не приходит миллион?
Г. Гудков: Потому что никто к этому не стремится. У нас нет задачи собрать миллион и попросить кого-то оставить пост.
Н. Болтянская: Но даже лозунг – «Марш миллионов» – есть цель собрать миллионы?
Г. Гудков: Она будет, эта цель, если мы будем натыкаться на глухую стену непонимания, стену репрессий и безумных деяний со стороны власти. Я задавал вопрос на Оргкомитете – скажите, что для нас важнее, – политическая реформа, дающая России шансы на будущее, или уход Путина? Практически все ответили, что важнее политическая реформа. А если так – мы с кем будем договариваться о политической реформе? – с Путиным. Тогда почему главная задача – уход Путина? Давайте определимся. Я считаю, что пока еще, несмотря на такое безобразное поведение отдельных представителей власти – скажу мягко старым эзоповским языком, – еще пока не исчерпаны возможности мирного диалога. Но она не будет бесконечной во времени. Дальше уже мяч на стороне власти, и пусть она сама решает, давать ли пас, или заграбастать мяч и с ним сбежать.
Н. Болтянская: Как повела себя дума насчет поездки Бастрыкин в лес? Что-то тихо.
Г. Гудков: Дума сегодня находится на региональной неделе. Я осудил это в своих комментариях в СМИ, считаю, что этот вопрос не может так просто сгинуть, особенно сегодняшние действия по задержанию журналистов в пикете – абсолютно ни в какие ворота. Тем более, что огласка этого случая очень мощная, резонанс огромный, игнорировать это нельзя. Тем более после всех этих обысков, задержаний, возбуждения замшелых дел – все это выглядит не лучшим образом, – в то время как с Цапками справиться не могут.
Н. Болтянская: Но получается, что есть на сегодня слово журналиста Соколова против слова Бастрыкина. И понятно, что доказательства вряд ли можно найти.
Г. Гудков: Хинштейн заявил о том, что главным доказательством является биллинг телефонных переговоров и нахождение телефонов, поэтому можно установить путь этих мобильников, были ли они в одном месте, в лесу. Можно этот факт установить. А все остальное, конечно, это слово.
Н. Болтянская: Недавно был разговор, чтобы вы сдали мандат, потому что одной рукой вы используете иммунитет неприкосновенности, а другой рукой раскачиваете лодку.
Г. Гудков: Наоборот, я ее поддерживаю. Ее раскачивают другие. Я использую мандат для того, чтобы говорить правду, другую точку зрения, которая имеет право на жизнь – это да. То, что я раскачиваю лодку – наоборот, стараюсь сохранить ее в нормальном русле. В отличие от тех, кто ее действительно раскачивает.
Н. Болтянская: Но вы участвуете в акциях.
Г. Гудков: И что, это запрещено?
Н. Болтянская: Не рекомендовано.
Г. Гудков: А Конституция гласит, что мы имеем такие права – мирно собираться на шествия. И я уже говорил, что поправки в закон о митингах разрушают Конституцию РФ, точно уничтожают 31-ю статью. Но я все равно не совершаю ничего противозаконного – пока не перешел дорогу в неположенном месте.
Н. Болтянская: «Юридически вас могут лишить мандата», – Анна с Болотной площади спрашивает.
Г. Гудков: Только если осудят по уголовной статье и приговор вступит в законную силу. Или мы сами откажемся от мандатов – нам сделают такое предложение, от которого мы не сможем отказаться.
Н. Болтянская: Например?
Г. Гудков: В заложники возьмут членов семьи. Но надеюсь, что этого не произойдет.
Н. Болтянская: «Вы – долгосрочный проект КГБ?»
Г. Гудков: Конечно, – который начался еще в 1956 г., 15 августа будет ровно 56 лет этому проекту.
Н. Болтянская: Планируете следующую акцию типа вчерашней?
Г. Гудков: Мы планируем завтра провести Оргкомитет по разбору полета и начать вырабатывать механизм формирования координационного совета оппозиции России для того, чтобы митинги готовились не на коленке, не в последние дни, чтобы они были более осознанными, осмысленными, содержательными, эмоциональными – в хорошем смысле этого слова, чтобы были продуманы, в том числе, все технические детали. Митинг на коленке готовился, – разрешение получили за три дня. Кто что мог, тот и сделал. Спасибо ребятам, которые взяли на себя подготовку сцены, экранов, выстраивание колонн, флаги, транспаранты. На самом деле была огромная невидимая глазу работа проделана. Я в этот раз больше сачковал, – участвовал, но не так активно, как в прошлые разы. Поэтому хочу поблагодарить тех, кто вложил свой труд, душу в подготовку митинга, который прошел на высочайшем мирном и организационном уровне.
