Алексей Митрофанов - Отказ Громыко, или Почему Сталин не захватил Хоккайдо
В конце мая 1945 года Сталина посетил Гарри Гопкинс, который напомнил, что Трумэн, выполняя предыдущие договоренности с советским лидером Ф.Д. Рузвельта, просит установить срок для встречи «в верхах» по определению послевоенных границ в Европе. Речь шла о будущей конференции в Потсдаме. Советскую делегацию возглавил Сталин; из военных в работе конференции участвовали Г.К. Жуков, Н.Г. Кузнецов, А.И. Антонов и другие. Именно генерал Антонов сделал подробное сообщение относительно советских планов на Дальнем Востоке. Антонов был первым из советских военных, кому Сталин сообщил о информации Трумэна, что США обладают атомной бомбой колоссальной разрушительной силы, превосходящей в 2000 раз самую большую использованную во Второй мировой войне динамитную бомбу мощностью в 10 тонн ТНТ.
Очевидно, что данная информация поколебала планы Сталина в отношении десанта на северное побережье Хоккайдо. Трумэн сообщил Сталину о наличии у США атомной бомбы спустя неделю после доклада генерала Антонова о советских планах в Дальневосточной кампании.
Черчилль также пишет в своих мемуарах о принятии совместных с Трумэном мер по ограничению размаха действий советских войск против Японии. Надо полагать, что лидеры англо-сансонских держав отдавали себе отчет, что Сталин имеет целью поставить под контроль СССР северную часть острова Хоккайдо и что воспрепятствовать этому могут только экстраординарные меры, как то: применение нового вида оружия. В этом плане атомная бомбардировка Хиросимы была чисто актом мести США за Пёрл-Харбор, но бомбардировка Нагасаки, очевидно, была произведена для устрашения СССР, чтобы заставить Сталина отказаться от планов высадки на Хоккайдо.
Тогда становится понятным тот факт, что Сталин только 8 августа 1945 года присоединился к Потсдамской декларации об условиях безоговорочной капитуляции Японии, которая в пункте восьмом содержала указание, что державы-победительницы признают суверенитет Японии над островом Хоккайдо.
В этом отношении Сталин мог надеяться только на алогичные действия своих командующих на Дальнем Востоке. Как пишет Штеменко, он довольно безучастно, под давлением обстоятельств, связанных с атомной бомбой, выслушал 3 августа в Москве доклад маршала Василевского о ходе подготовки к наступлению. Главком доложил о готовности к выступлению сухопутных войск к 9 августа, а Тихоокеанского флота (ТОФ) — к 5 августа.
Сталин раздумывал о целях Дальневосточной кампании до самого последнего момента. Штеменко пишет, не вдаваясь в подробности, что вновь рассматривались различные варианты кампании, Верховный Главнокомандующий подписал директиву на выступление ВС СССР на Дальнем Востоке только 8 августа в 16 часов 30 минут (по московскому времени). Полчаса спустя В.М. Молотов объявил японскому послу в Москве Сато о состоянии войны между СССР и Японией. Еще через 1 час (ровно в полночь на 9 августа) советские войска перешли советско-японо-маньчжурскую границу; началась советско-японская война.
Раздумье Сталина о максимальных целях Дальневосточной кампании продолжалось в течение всего ее хода. Именно Сталин отдал приказ войскам продолжать боевые действия после выступления микадо по токийскому радио, поскольку японцы не сложили оружие перед Красной Армией. Штеменко так описывает этот эпизод: «Генштаб доложил о сложившейся обстановке Верховному Главнокомандующему. Сталин отнеся к этому довольно спокойно, приказал нам выступить в печати с разъяснением фактического положения на фронтах, а войскам дать указание — продолжать активные боевые действия, пока не состоится безоговорочная капитуляция противника». В подобных условиях сохранялась возможность высадки советских войск на Хоккайдо, связанная с ведением боевых действия с некапитулировавшим противником. В частности, в советской печати 16 августа появилось коммюнике Генштаба, в котором говорилось, что: «Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать только с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически исполняться…» Тем самым Трумэну было публично указано, что если, советский десант на Хоккайдо случится, то это не следует рассматривать как вызов Америке…
Поскольку ход наземных операций РККА уступал развитию событий на Дальнем Востоке, то Главком ВС СССР на Дальнем Востоке отдал приказ о проведении воздушных десантов в ключевые пункты Маньчжурии и Кореи — Харбин, Гирин, Мукден, Чанчун и другие города с 18 до 20 августа. Дело доходило до абсурда: 19 августа на аэродроме Чанчуна приземлились советские десантники в количестве двенадцати человек, потребовавшие у аэродромной охраны немедленно провести их к командующему Квантунской армией генералу Ямада. В кабинете Ямады старший советский офицер потребовал у японского командующего отдать приказ о капитуляции его армии, что и было сделано. Крупные советские части вошли в Чанчун только сутки спустя. Двенадцать советских десантников все это время охранял, сидя у входа в дом, маленький внук Ямады. По древнему обычаю самураев, их гостей охраняют и заботятся о их безопасности самые близкие хозяину дома люди, и внук командующего соблюдал этот обычай.
Огромный Мукден с числом жителей более 1,7 млн. человек был захвачен 225 десантниками. Японский гарнизон города составлял более 50 тыс. человек и взял на себя обязанность сохранять порядок в городе до прихода крупных соединений Красной Армии. Странную роль играли американские союзники в этих событиях. Через день после занятия аэродрома Мукдена ротой советских десантников, здесь приземлился американский самолет, который предварительно разбросал над городом листовки. В листовках командование японского гарнизона призывалось к сотрудничеству с американскими оккупационными войсками, и ему предлагалось сдать город американцам.
Генерал Штеменко вскользь упоминает, что бои на Сахалине длились до 25–26 августа, на Курильских островах — до 31 августа. Странный сам по себе факт, что наши военачальники все разом обходят в своих мемуарах тему разработки военных планов и их исполнение в отношении Курильских островов, Южного Сахалина и Северного Хоккайдо.
Глава V. Советско-японская война и ее итоги
В Потсдаме все формальности по поводу вступления в войну Японии с союзными державами были СССР соблюдены. Сталин выполнил обещание Рузвельту и Черчиллю, данное в Ялте, вступить в войну спустя три месяца после капитуляции Германии, т. е. 9 августа 1945 года.
Несмотря на то, что Генеральный штаб ВС СССР намечал выступление против Японии 15 августа, наступление развернулось с 9 августа, как то было передано в вербальной ноте В.М. Молотова японскому послу Сато накануне. Атомная бомбардировка США Нагасаки не смутила японское военное командование, которое констатировало словами премьер-министра Японии К. Судзуки 9 августа т. г. на заседании Высшего имперского совета по руководству войной совершенно другую причину: «Вступление сегодня утром в войну Советского Союза ставит нас окончательно в безвыходное положение и делает невозможным дальнейшее продолжение войны».
Следует отметить, что в атомных бомбардировках Хиросимы и Нагасаки погибло 102 тысячи человек, пропало без вести (испарились под действием термальной волны) более 14 тыс. человек, были ранены 373 тысячи человек. США испытали в Хиросиме урановую бомбу, в Нагасаки — плутониевую. Вместе с тем уничтожение этих двух японских городов никак не повлияло на военно-промышленный потенциал Японии, который был равномерно размещен по всей территории страны. Крупные города Японии уже к тому времени представляли из себя городские руины (Токио уничтожен на 75 %, Кобе — на 80 % и т. д.), что отнюдь не умалило воинственного духа японской нации, решившей бороться с англо-американцами до конца, что и доказал ход сражения за остров Окинава (архипелаг Рюкю). Маршал С. Хата, командующий 2-й Объединенной армией, находился в момент взрыва первой атомной бомбы на своем командном пункте в Хиросиме вблизи от его эпицентра. Он специально прибыл в Токио в генеральный штаб армии, чтобы доказать, политическому руководству армии, что атомный взрыв не принес ущерба военной инфраструктуре и военным контингентам, расположенным в городе. Погибли в основном мирные жители, что доказывает военную неэффективность американской акции атомного устрашения и ее вдохновителя — Гарри Трумэна. Остаточная радиация и радиоактивное загрязнение местности выявились позднее. Маршал Хата привел данные о том, что уцелели все главные промышленные предприятия военного назначения, расположенные на окраинах, и железнодорожное сообщение было восстановлено через 48 часов. Даже Черчилль впоследствии был вынужден сказать, что «было бы ошибкой считать, что атомная бомба решила судьбу Японии». Главнокомандующий войсками союзников в Западной Европе Д. Эйзенхауэр также осудил применение атомного оружия, санкцию на применение которого дал его политический противник лидер Демократической партии США Трумэн, когда республиканцу Эйзенхауэру понадобились доводы для своего избрания в президенты США в 1951 году. Председатель ОКШН армии США адмирал У. Леги выразился более определенно в то время: «Применение этого варварского оружия против Хиросимы и Нагасаки не принесло существенной пользы в нашей войне против Японии».
